Алексей Ядрышников - Стая

- Ну что, так и будем здесь сидеть, или попробуем в контакт с ними вступить? - Андрей будто спрашивал мнение своих друзей, явно уже не зная и сам, что следует предпринять в таком случае.

- Я не советовал бы ни того, ни другого, - резко отвечал Антон, в очередной раз, доставая нож. - Оксана права. Нужно уходить быстрее отсюда, пока нас действительно не заметили. Это уж точно никакие не ученые.

- Может быть, у пришельцев самые миролюбивые намерения. Откуда ты знаешь? - возразил тот, тем не менее, залезая в карман за пистолетом. - Это ведь люди, зачем же им нам зло причинять?

- Уж не знаю, но будет лучше, если мы все-таки покинем это опасное место подобру-поздорову. Пускай уж ученые ими и занимаются.

Они вдруг замолчали и даже затаили дыхание, распластываясь по густой траве, как червяки, вытряхнутые из банки. Однако лежать так долго оказывалось совершенно невозможно - стоял дикий холод, и вся растительность покрылась даже небольшой корочкой инея, но деваться все равно было некуда - один из незнакомцев подошел настолько близко, что представлялось, он вот-вот должен скоро на кого-нибудь из них просто наступить.

Зато друзья смогли его хорошенько рассмотреть. Как выяснилось, они несколько ошиблись. Пришелец, к их ужасу, далеко не являлся человеком. По крайней мере, если судить по его голове, заключенной в воздухонепроницаемый стеклянный шар с желтым кольцом наверху, каким-то неестественным чудом, державшийся еще на таких гладких стенках воочию. Голова оказалась довольно уродливой и страшной, с громадным приплюснутым носом посередине, продырявленной для большей убедительности также и широкими раздувающимися ноздрями. Безобразные уши росли абсолютно неправильными по форме, прибывая несколько даже заостренными на своих кончиках. Желтые рыбьи глаза, бывшие словно мелкими блюдцами для варенья, неровным рисунком зрачков сосредоточенно осматривали все вокруг, возможно совсем ни разу так и не моргнувшие за время последнего собственного наблюдения. Кожа мерзко покрывалась крупной чешуей темного цвета, будто болезненными наростами и представлялась настолько отвратительной, что Оксана просто не выдержала подобного зрелища и вскрикнула, тем самым окончательно обнаруживая их истинное месторасположение здесь.

Тот повернулся в ее сторону и открыл свою довольно безобразную длинную пасть, оскаливаясь желтыми кривыми зубами в ответ, росшие у него внутри аж в два ряда, мелкие и острые, напоминающие какую-то металлической щетку для чески собак. Он попытался издать определенные звуки, совсем не слышимые через толстое стекло скафандра, словно стараясь подлинно привлечь внимание остальных сородичей.

Антон выпрямился во весь рост, снимая одновременно арбалет с плеча и ставя тот на изготовку, направляя прямо неведомому чудищу в корпус.

- Замри, не то получишь у меня стрелу прямо промеж своих мерзких ребер, - произнес он в несколько угрожающей манере. - Кто ты такой, черт тебя побери?

Тот замер на секунду, вероятно пытаясь понять, что от него действительно хочет Антон, однако потом резко и импульсивно шагнул вперед, постаравшись все же забрать арбалет себе. Антон отскочил вбок и нажал на спусковой механизм. Стрела ударилась о комбинезон существа, отлетев после несколько подальше в сторону, не причинив тому абсолютно никакого повреждения.

Андрей, видя подобное положение дел, немедля ни секунды, снял пистолет с предохранителя, желая попросту направить тот на незнакомца в угрожающей манере, и тем самым предупредить, чтобы он не делал резких движений, но не успел даже как следует вытянуть руку вперед. Ослепительный луч света вырвался, как показалось, откуда-то сверху, накрывая Андрея полностью, буквально сразу рассеивая все его мысли и чувства, погружая в абсолютно полное бессознательное состояние. Аналогичное действие было произведено ранее и с Антоном. Луч также прошелся по его телу, вырывая наружу некоторые незначительные искорки света, голубоватой сеткой обволакивая обступающую область вокруг. Арбалет упал на землю, вывалившись из ослабевших рук, а затем уже и сам Антон беззвучно рухнул рядом, навзничь головой вниз. Николай Петрович и Оксана, следуя природному инстинкту самосохранения, как-то еще попытались спастись бегством, но не сделали буквально и пару шагов, также свалившись подобным образом, подчиняясь воле неведомой энергии свыше.

Темнота резко проступила перед глазами, словно в одно мгновение тотчас погасили разом весь свет. Эдакая черная и бездушная, абсолютно полная тьма, зловещая зияющая пустошь, какой никогда и нигде не сыскать здесь, на этой стороне бытия, в ярком, но, к сожалению, оставленном ими мире, обыкновенно заняла положенное ей место полностью.

Огонь горел медленно и плавно, чуть потрескивая, временами пощелкивая, употребляемыми в качестве топлива ветками наготовленного хвороста. Он освещал собственным красно-желтым светом абсолютно все, отражаясь от бледноватых полупрозрачных стен ледяной юрты совершенно непонятными, хотя и заметно различимыми отблесками слегка подтопившей их краски.

Николай сидел рядом и грел руки, потирая ладонями друг о друга, изредка слегка потягиваясь. Он проснулся совсем недавно, возможно минут десять назад и толком не успел еще отойти ото сна.

Висевшие вместо дверей, шкуры животных шевельнулись, и внутрь ввалился Андрей, волоча за собой дополнительно собранную вязанку дров.

- Совсем холодно стало, - немного помедлив, отходя от морозной стужи, проговорил он. После снял с себя, сохраняющую тепло, маску, стряхнул с одежды снег, стараясь попутно как можно плотнее прикрыть шкурами вход. - Когда только эта проклятая зима кончится? Ни конца и края ее не видать.

- Андрей, это ты? - спросил Николай, старательно прислушиваясь к голосу вошедшего. Он начал часто моргать глазами, пытаясь каким-нибудь образом его рассмотреть.

- Привет, дядя Коля, проснулся уже? Я тебе еще дровишек принес, да и поесть к тому же. Правда, самую малость.

Николай посмотрел на Андрея сонным непонимающим взглядом и сразу полез в карман старой замызганной курточки достать сигареты, чтобы затем вытащить из пачки одну и с нескрываемым удовольствием закурить. Беря оную дрожащими руками, он выхватил из костра тонкую дымящуюся веточку, приложив тлеющим красным огоньком точно к ней. После выпустил дым кверху, как-то много и жадно затягиваясь, что могло показаться, будто не курил целую вечность. Николай сразу закашлялся, словно с непривычки, глубоко и болезненно всхлипывая, постаравшись явно вывернуть собственные легкие наизнанку, одновременно закрываясь полностью рукавом куртки.