Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06

— Дяинька, а дяинька, — услышал Зайцев и обернулся. Дети смотрели на него, в их глазах Алексей ясно читал желание о чем-то спросить. Возможно, узнать побольше о том загадочном, непостижимом мире, откуда он появился и куда вскорости должен был вернуться. — Дяинька, а правда, стояки душу черту продали? — спросил старший.

— Нет, не правда, — ответил Зайцев.

— А покажь, как стояки ходют, — смущенно скалясь, попросил другой мальчишка.

— А ты разве не можешь? — удивился Алексей.

— Не-а. — Мальчишка попытался принять вертикальное положение, но с непривычки ноги его не держали, и он завалился на спину. Куда лучше получилось у самого младшего. Он сумел сесть на корточки и попробовал подняться, но выпрямиться ему так и не удалось — паренек не держал равновесие. И все же он попытался еще раз, и еще…

Зайцев дрогнул. Кто знает, может, именно такое вот мальчишеское любопытство спасет этот подземный народец. Именно оно вытащит кудияровцев из выгребной ямы, где по воле случая или неумных людей они оказались. В этих вшивых, нечесаных головах уже давно угнездилась мысль, что жизнь не только темный лабиринт, по которому они вынуждены ползать. Они уже фантазируют, как выглядит тот мир, где можно ходить, а не ползать. И пусть пока земля стояков выглядит для них царством Сатаны. Это все от незнания и нищеты. В конце концов, они сбегут от родителей с их неспособностью думать и ленью. «Если, конечно, раньше времени не сопьются», — мрачно закончил Алексей и тяжело вздохнул.

— Смотрите. — Зайцев поднялся и понял, что эти несколько дней не прошли для него даром — все тело ныло, Алексея слегка шатало, а в ногах чувствовалась непривычная слабость. И все же ощущать под голыми ступнями твердую землю было сладостно приятно.

Ребята с восхищением и завистью наблюдали, как стояк упруго передвигается на двух ногах. Сейчас он был для них сверхъестественным существом, и следующий вопрос подтвердил это.

— Сказывают, что стояки умеют летать? — завороженно глядя на Алексея, произнес старший.

— Умеют, — ответил Зайцев. — Не сами, конечно. У нас есть машины, которые летают, а люди сидят внутри. Машины — это… — спохватился Алексей, но мальчишка не дал ему закончить.

— Знаем, — бесцеремонно перебил он. Затем достал из хламиды перочинный нож и показал бывшему владельцу. — Твой?

— Мой, — ответил Зайцев и инстинктивно протянул руку, но мальчишка тут же убрал находку. — Возьми его себе, — сказал Алексей. — Кстати, вас не будут искать взрослые?

— Не-а, — с нескрываемым пренебрежением ответил старший. — Все вина наварили. Мишка-дурачок уже пьяный. Он быстро пьянеет.

— Может, подскажете, в какую сторону идти? — озираясь по сторонам, спросил Зайцев. — Где здесь дорога или хотя бы тропинка?

Все трое пожали плечами, один неуверенно махнул рукой на юг, а другой прямо в противоположную сторону.

— Не знаем, — неожиданно грубо ответил за всех старший, и Алексей понял, что расставание со стояком для этих маленьких кудияровцев означает возвращение в подземный лабиринт.

— Ну тогда прощайте, — заторопился Зайцев. Он сделал несколько шагов, затем обернулся и неуверенно проговорил: — Кто знает, может, еще свидимся.

Песчаный пустырь был столь огромен, что края его, обрамленные лесом, с трех сторон едва-едва виднелись на горизонте. И только болото, откуда пришел Алексей, начиналось где-то в полукилометре, но туда он не собирался. Кое-где небольшими островками виднелись отдельные купы деревьев, и ни один предмет здесь даже не напоминал о присутствии людей. Крышка лабиринта захлопнулась за детьми, и Зайцев остался один. Правда, еще до того, как на пустырь опустилась ночь, он успел заметить у дальней кромки леса бледную серую полоску, которая, впрочем, на поверку могла оказаться чем угодно: обрывом, барханом или завалом бурелома.

По мере удаления от кудияровских владений, Алексей ускорял шаг.

Он собирался уйти подальше, чтобы, не дай Бог, недавние мучители не застали его спящим и не утащили назад. Ему противно было вспоминать о днях, проведенных в вынужденном заточении, и он мысленно пообещал себе, что никому не станет рассказывать о кудияровцах, сразу же отправится в Москву и больше никогда сюда не вернется. Раньше он никогда не задумывался о том, что люди могут жить не только в городах и деревнях, но и черт знает где, чему еще не присвоено название. До сих пор он считал, что ему известны все виды поселений и способы выживания. Здесь же он испытал нечто вроде погружения в невозможное. Это был даже не один из щадяще фантастических миров Обручева, а скорее, головокружительный скачок то ли в прошлое человечества, то ли в другую Солнечную систему. И тем более жутко, что кудияровцы варили отвратный, но все же вполне земной самогон и имели реальную историю исхода из нормального мира. Чего стоил один «Устав Вооруженных сил СССР».

В такой темноте нечего было и думать искать дорогу, и ночевать Зайцев улегся прямо на песке. Он не рискнул подойти вплотную к лесу. Почему-то было страшновато, как будто Алексей опасался наткнуться на таких же дикарей, но обосновавшихся на деревьях.

Засыпая, Зайцев наконец до конца осознал, что вырвался на волю, и с грустью подумал о Таньке, которой был обязан своим освобождением. «А ведь я чуть было не сломался, — осторожно расчесывая израненную голову, вспомнил он. — Несчастная баба…»

Спалось Алексею куда хуже, чем в кудияровской пещере с Танькой под боком. Блохи на свежем воздухе как будто стали еще кровожаднее. Ночи уже стояли холодные, хотя и сухие, и на стылом песке Зайцев окоченел за какие-нибудь пятнадцать минут. Чтобы окончательно не замерзнуть, он несколько раз поднимался, энергично размахивал руками и топтался на небольшом пятачке. А для развлечения Алексей придумывал правдоподобную легенду, которую собирался рассказать родственникам в Разгульном.

«Скажу, проплутал все это время в тайге, — подпрыгивая на месте, сочинял он. — Слишком далеко отклонился и вышел к Кудияровке. Должна же здесь быть деревня или поселок с таким названием. Невозможно, чтобы они ее придумали. Хотя, с них станется. Появилась же с легкой руки Платона Атлантида. До сих пор всему миру голову морочат. А эти даже собираются вернуться. Воображаю, как будет выглядеть встреча сегодняшних кудияровцев со вчерашними».

И Зайцев действительно очень ярко представил нашествие: как со стороны леса по проселочной дороге в деревню вползает армия человекообразных пресмыкающихся. Напуганные мужики, конечно же, расколошматят дрынами и колунами жаждущих вернуться на землю обетованную, а газеты еще долго будут обсасывать подробности битвы невесть откуда взявшихся упырей с мирными жителями Кудияровки.