Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06

Наконец, ЛЮБОВЬ. Это самое интересное из того, что мы пытаемся понять в своих романах и повестях. Любовь — самая большая ценность жизни и самый большой ее секрет. Что это такое? Не будем ломать копья дефиниций, примем лишь в виде рабочей гипотезы: когда любишь другого человека, то живешь его потребностями, и важно, чтобы ему было хорошо, а не тебе. То есть любовь неразрывно связана с альтруизмом и противопоставляется эгоизму. Только любовь и сделала человека Человеком.

С этим связан инстинкт продолжения рода — самый древний и могучий код жизни. У В. П. Эфроимсона, замечательного московского генетика и эрудита (мне посчастливилось быть знакомым и работать с ним), в 60-е годы вышла полузапретная статья «Родословная альтруизма», наделавшая много шума. Ученый выдвинул оригинальную идею: корни этических норм зиждутся на биологии, а самопожертвование, самоотречение в эволюции человека как вида играет важную роль. Выживали только те племена первобытных людей, где не угасала эта самая искра взаимопомощи, альтруизма.

Любовь Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Орфея и Эвридики — высшая степень созидания, преодоления энтропии смерти, — и есть бессмертие. Реальный, не литературный человек, самый маленький и невзрачный, если он наделен любовью, подобен в этом Богу, ибо способен взойти на крест ради любимого.

Так было веками, но что происходит ныне? Удар ниже пояса устоявшимся понятиям нравственности принесло изобретение в 50 — 60-е годы противозачаточных пилюль: преодоление страха беременности вызвало сексуальную революцию. Секс отделился от функции деторождения. И сегодня самые популярные телевизионные шоу — те, в которых сбрасываются последние покровы запретного, тайного, стыдливого… Стало модно кичиться перверзиями, публично делиться интимными деталями половой жизни. Миллиарды телезрителей с удовольствием следят за сексуальными приключениями президента сверхдержавы, вникая во все подробности происхождения пятен на голубом платье его подчиненной…

Та первобытная дама, которая первой догадалась обмотать чресла куском шкуры, была не просто кокетка — она была мудрой и дальновидной женщиной, родившей целый ритуал искушения и тайны, ритуал, создавший Литературу и Искусство. Нынешнее же обнажение половых органов неизбежно приведет к безразличию и потере эротической утонченности. На смену изысканным коллекционным винам придут дешевое пиво и брага.

Но дальше будет еще хуже. Ибо генетика и медицина готовят второй удар в пах нашим потомкам. Уже сегодня мужчина может оплодотворить своим семенем взятую из морозильника яйцеклетку — и видеть развитие эмбриона в пробирке, а потом в эрзац-матери. Завтра искусственное зачатие станет нормой, и секс здесь побоку. И даже вынашивание ребенка в утробе (своей или донорской) не потребуется — куда более безопасно и просто выращивать эмбрионы в кюветах.

Особо же порочно так называемое беспорочное зачатие. Очень скоро из клетки человека можно будет получить его двойников. В НФ-литературе подробно описаны всевозможные эффекты такого рода, но мы сейчас говорим еще об одном сокрушительном ударе по либидо, ибо для получения потомства здесь не нужно даже совокупления.

Но и это еще не все. Механистический подход к деторождению неизбежно сделает реальными фантасмагории первых евгеников, последователей Гальтона, мечтающих улучшить род человеческий с помощью генетики. Детей будут заказывать по требуемым параметрам, и государство с неизбежностью возьмет этот процесс под свой контроль. Новорожденный уже не будет нуждаться для своего выживания ни в молоке, ни в ласке матери и отца. Все это заменит комфортный инкубатор. Не знаю, будет ли в конце концов выведен новый тип человека — «аква», «космо» и пр., но то, что любовь лишится своего биологического фундамента — очевидно. А может ли она существовать без него, только лишь в сфере игры или духовности? Не знаю. Мне кажется — нет, и корни альтруизма окажутся подрезанными, а с ними и устойчивость цивилизации. Эгоизм — это путь в звериное, это путь в агрессию и смерть: здесь три кита сталкиваются лбами и не могут более держать матушку-землю.

Что ж делать? Запретить генетику, ибо она самая большая злодейка в моих «этюдах оптимизма»? На моей памяти ее уже запрещали — и Сталин с Лысенко, и различные моратории. Один из них был провозглашен в 70-е годы; он обязывал нас, генетиков, не проводить опыты по геноинженерии из-за потенциальных угроз человечеству… Лучшие умы послушались, но средненькие умы и аутсайдеры тут же рванулись вперед, захватив внимание спонсоров биотехнологии. Нет, никакие моратории не спасут нас от любопытства и тщеславия ученых. И моя надежда лишь на новых Дон-Кихотов, мутантов среди бескрылой нормы. Романтических безу…»

Некоторое время я ищу последний листок, не нахожу его, а вместо окончания в растрепанной стопке бумаг обнаруживается совсем другое:

«Здравствуй, мое лунное солнышко.

Хоть ты и яркой, солнечной красоты, но ассоциируешься почему-то с серебристо-загадочной Луной. Когда-то в детстве я обожал смотреть в телескоп… В ночной дымке дрожали кратеры, горы, абрисы морей и океанов, но всегда я думал — а что там, на обратной стороне?

Теперь я знаю, что там…

Ты и есть обратная сторона Луны, зов Правечного. Ты можешь вызывать приливы и отливы, ты можешь заставлять выть зверей в лесу, сводить с ума людей в свое полнолуние. Ты можешь прятаться за облаками, но всегда ты ночью приходишь ко мне.

Доверься моей любви к тебе.

Она осветит солнцем даже обратную сторону Луны.

Я.

18.03.98»

…За два года до моего рождения. Я знаю, что они виделись ежедневно, и ежевечерне мама находила в почтовом ящике — эти письма.

Я улыбаюсь.

Позавчера мне исполнилось сто лет. И я искренне рад, что мой отец оказался таким никчемным футурологом.

И слава Богу.

Мне становится легко и спокойно. Я аккуратно складываю вещи обратно в ящик.

Только письмо, написанное за два года до моего рождения, не прячу. Оставляю себе.

Иду вниз. Миную комнаты сына, дочери, внука, и второго внука, и внучки, и правнучки, и детскую…

Бесшумно отодвинув дверь, прокрадываюсь в спальню жены.

Опускаюсь на стул рядом с кроватью и сижу — долго-долго, пока ночник в изголовье не гаснет, почуяв нарождающийся рассвет.

Наш ответ Малдеру и Скалли

готовят в одном крупном московском издательстве. По слухам, к осени ожидается выход нескольких книг, посвященных отечественным «секретным материалам». Судя по информации из осведомленных источников, часть публикаций будет опираться на реальные сенсационные факты, доселе не известные нашему читателю.