Шон Уильямс - «Если», 2000 № 04

Дор споткнулась. Казалось, прежде чем она упала на землю, прошла целая вечность. Грохнувшись об асфальт, она застонала от боли и рванулась, силясь вскочить на ноги, но Мэнк уже навалился на нее своей необъятной тушей. Она даже не успела позвать на помощь, а он уже запрокинул ей голову здоровенной лапищей. В другой его руке сверкнул клинок, а у Дор не было под рукой ничего, что могло бы ее спасти: ни оружия, ни каталога, ни справочных файлов — абсолютно ничего.

Что-то обожгло ей ладонь. Дор скосила глаза на руку Шанти Лава, в плену которого находилась, и ее сердце радостно екнуло. У нее есть то, чего не было у Шанти. Артефакт, который не позволит случиться тому, что уже произошло. «Он изменит прошлое. — Эта мысль сверкнула в ее голове, как молния, как последняя надежда. — По крайней мере, должен изменить…»

Ей надо лишь подбросить монету и угадать, что выпадет.

«Как ты определишь, где «орел», а где «решка», если на одной стороне символ бесконечности, а на другой Уроборос?»

Нет времени на решение загадки. Лезвие ножа уже коснулось ее горла, и Дор вскинула руку, преодолевая силу, которая удерживала ее внутри изображения Шанти, и, запустив монетку в ночное небо, произнесла…

Слово, которое слетело с ее губ, было совсем иным, не тем, которое она хотела услышать, но в тот момент Дор не могла знать, какое будет истинным, а какое — ложным, как не могла знать, что же на самом деле она произнесла.

Но что бы это ни было — слово ли, связующее альфу и омегу, тайное ли имя Уробороса или одно из бесконечного множества имен Бога, — Дор произнесла его в тот момент, когда монета, крутясь в воздухе, возносилась к небу. Круг замкнулся. Знание, не доступное ей прежде, пришло в тот миг, когда были выполнены все условия и монета обрела силу.

Нож не причинил ей боли. Лезвие все еще стремительно опускалось, но Дор так же стремительно удалялась от него, проваливаясь в разверзнувшуюся под ней бездну.

Она была совершенно сбита с толку, хотя и понимала: происходит что-то весьма необычное и странное — или она внезапно вышла за пространственные пределы уровня, или сам уровень внезапно сместился в пространстве и начал удаляться, а она осталась на прежнем месте. Происходящее не имело объяснения. Дор лишь чувствовала, что перемещается в пространстве с нарастающим ускорением, но это не было похоже ни на полет, ни на падение, зато подозрительно напоминало умопомешательство. Может быть, она сошла с ума, испугалась Дор… Но если бы она действительно потеряла рассудок, то, скорее всего, не испытывала бы сейчас ледяного страха, сковавшего тело.

Она попыталась свернуться, словно ребенок в утробе, но сделать это оказалось непросто. Руки и ноги были на месте, но в то же время их как будто отняли. Пока Дор разбиралась со своими конечностями, невесомое тело вновь наполнилось тяжестью, и она обнаружила себя в старинном кожаном кресле за огромным круглым столом. Напротив сидела красивая смуглая женщина. Ее длинные черные волосы, откинутые со лба и струящиеся по плечам, напоминали львиную гриву.

— Я знаю — ты искала меня. — Женщина обладала удивительным голосом. Он был расчленен на объемные звуки разной тональности и в то же время звучал невероятно чисто. Дор казалось, что он существует сам по себе и повсюду, в том числе и в ее сознании.

Она ответила кивком, но не сразу, а спустя какое-то время. Сколько секунд или минут у нее ушло на то, чтобы изобразить обычный кивок, Дор не знала, но пауза, видимо, длилась долго, очень долго. Впрочем, Боди Сатива этого даже не заметила, а может быть, здесь просто никто никогда не спешил, и любое событие длилось ровно столько, сколько ему было отмерено.

— Происходит то, что происходит. Иногда вмешательство бывает совершенно недопустимо из-за возможных последствий воздействия, которое выбрано… неправильно. Вот почему важно отыскать путь. Найти связь. Разыскать связующее звено — дорогу, мост, тоннель или что-то другое.

Боди Сатива произнесла иные слова, но именно так услышала ее Дор. Затем Боди Сатива протянула руки над столом ладонями вверх, и через какое-то неизмеримое время Дор увидела, что столешница засветилась, превращаясь в экран или телескоп, а может быть, став и тем, и другим одновременно.

Пребывая в лапах птеродактиля-спасателя, Дор наблюдала постапокалиптический Нью-Йорк с высоты птичьего полета, таким же она видела его и сейчас, но стоило ей задержать взгляд на какой-нибудь точке, как масштаб объемного изображения изменялся так, что становилась видна каждая песчинка. Город… Это был все тот же одурманенный эфиром больной, только вместо операционного стола он лежал на пиршественном блюде. Трапеза и собравшиеся вокруг гости… все зависело только от того, на какой стороне окажешься ты.

— Смотри глубже.

Дор показалось, будто она раздвоилась. Она где-то слышала или читала, что иногда человек может видеть себя как бы со стороны. При других обстоятельствах Дор непременно задалась бы вопросом, как такое возможно, но сейчас она даже не удивилась. Город рос, надвигался, по мере того как приближалась к нему отправившаяся в путешествие частица ее сознания. Узкие полоски улиц превратились в зияющие провалы-каньоны, обрамленные похожими на утесы зданиями с окнами из зеркального стекла, с фасадами, украшенными каменными изваяниями, с затейливыми фронтонами, шпилями и колоннами, стены которых, сложенные некогда из отполированного камня, были черны от копоти, покрыты щербинами от пуль и осколков и испещрены непристойными надписями. Пляшущие языки пламени, охватившие исковерканные остовы машин, тянулись к небу, образуя странные огненные фигуры, которые ежесекундно меняли свои очертания. Повсюду Дор видела иконки и значки, большей частью ей не знакомые; иногда встречались символы, иногда — иероглифы.

«Игучи, я нашла их! Вот они, те самые тайные места, которые, как говорят, доступны только японцам. Может, я не заметила, как сама стала японкой? В следующий раз займусь поисками дверей в виртуальное бессмертие!»

Словно в ответ на ее мысли, впереди показалась какая-то дверь, и Дор стремительно понеслась к ней. Когда столкновение казалось неизбежным, дверь распахнулась, пропуская ее внутрь. На мгновение Дор окутал мрак, но почти сразу она поняла, что находится в полутемной комнате — центр ее занят креслом, где сидит человек в игровом шлеме. Он пристегнут ремнями, но они, скорее, поддерживают его, нисколько не ограничивая свободы движений.

Человек медленно поднял голову в шлеме…

«Как все просто. Слишком просто, хотя и странно, — подумала Дор. — А с другой стороны, ведь это всего лишь сказка!..»

Ее нервы превратились в натянутые струны. Сказка это или нет, Дор пока не знала, ей ясно было только одно: она пока не готова понять. Может быть, она еще недостаточно японка?