Сергей Казменко - Китеж. Сборник фантастики

— Извините, о чем вы? — поинтересовался Турусов, глядя сквозь стекла очков на случайного спутника.

— Да вы посмотрите вокруг! Пустыня! А здесь оазис гармонии! Сущий рай! Живут люди, любят друг друга так, как нигде не любят. Каждый остановил свой поезд и сделал его домом. Они же творят свою судьбу, и никакое общество им не помеха!

От восторженности спутника Турусову стало грустновато. Пустыня?! Какая? Где? Что он имеет в виду? Духовную пустыню, в которой мы живем? Место действительно странное, и люди в нем… И название — КЕНГАРАКС… А улица называется именами Клавдии и Павла… Явно русские имена.

— Извините, а вы не знаете, кто такие эти Клавдия и Павел?

— Как же! Странно, что вы не знаете! Вы же русский человек! — (Прозвучало это с упреком). — Клавдия и Павел, мать и сын-академик, — величайшие русские интеллигенты, подвижники новой жизни! Павел, сын Клавдии, передал жителям Кенгаракса огромные суммы денег, все свои премии и сбережения, которые сюда несколько раз привозила Клавдия, мать Павла, святая старушка, искренне верующая в великую силу милосердия и человеколюбия. И не подумайте, что эти люди — жители Кенгаракса — не оценили величайший душевный подвиг удивительной русской семьи! Они установили недалеко от центральной водоразборной колонки маленькую каплицу святой Клавдии и чтут свою благодетельницу. Жаль, что сам Павел, сын Клавдии, еще ни разу не побывал в созданном с его помощью Кенгараксе. Он очень далеко и, как настоящий русский интеллигент-ученый, до фанатизма предан науке…

“Здесь русским духом пахнет”, — вспомнилась строка из сказок, и Турусов поежился, словно налетел холодный ветер.

Они шли к началу улицы Клавдии и Павлы, вдоль обжитых вагончиков. Впереди показался просвет — заканчивались ряды вагончиков и начиналось поле перепаханного синезема.

— А вот и каплица! — Спутник потащил Турусова под руку к маленькой часовенке. Там висела фотографическая икона в старинном окладе, под ней горели свечи.

Подойдя ближе, Турусов протер очки, чтобы получше рассмотреть святую, и тут его прошиб пот: с фотографической иконы глядело добродушное, светящееся смиренностью лицо Клавдии Николаевны — старушки, ехавшей с ними в гостиницу “факел” к сыну Павлу, профессиональному деньгодобытчику.

Турусов оторопело уставился на икону, а перед глазами пробегали воспоминания о том, как они втроем — Турусов, старушка и Радецкий — ели свежесваренную кашу в своем родном вагоне, а рядом, в противоположном от служебного купе углу, стоял сопровождаемый груз, которого теперь лишились и Турусов, и Радецкий.

— …она приедет скоро, — договорил спутник.

— Кто? — Турусов снова вернулся в действительность.

— Клавдия! — возвышенно произнес лысоватый.

— И что будет?

— Крестный ход по улицам Кенгаракса во главе с живой Клавдией. Потом она посетит каждый дом-вагончик и выслушает просьбы и трудности каждою нашего жителя, чтобы потом выполнить все пожелания и сделать нашу жизнь еще краше…

— Так вы тоже здесь живете? — Турусов, задумавшись, невпопад кивнул.

— Конечно. Я Клавдию знал еще тогда, когда ни одного Кенгаракса не было. Я здесь вроде мэра-любителя. Пока нет Клавдии, я тоже собираю просьбы и пожелания, записываю их аккуратно и потом отдаю нашей заступнице. А она-то уж…

— У вас есть история? — внезапно перебил его Турусов.

— А зачем она нам? Мы сегодняшний хлеб сегодня едим. А история — она для тех, кто вчерашним живет…

Со стороны поля подул ветер, и сразу почувствовался немного горьковатый запах земли. Ветер освежил Турусова. Он отошел от каплицы, стал на краю поля и увидел далеко-далеко на горизонте дома и деревья.

— Что там? — спросил он у спутника.

— Рига, — холодно ответил тот.

— Спасибо, — механически произнес Турусов и, утопая в синеземе, проваливаясь по колено в похотливо-болотное месиво, пошел через поле, к домам и деревьям.

— Стойте! Куда вы! — вскричал спутник. — Не приносите себя в жертву! Вы не перейдете этого поля!

— Ну это мы еще посмотрим! Мы еще не одно поле перейдем!

Каждый шаг давался с трудом. Казалось, стоит остановиться, присесть или прилечь на синезем — и уже никогда не встанет Турусов, чтобы идти дальше: досрочно отберет его земля, и прорастет сквозь него семя, и сам он вверх и вниз пустит корни, самые длинные из которых достигнут неба и нефти. И объединит он корнями своими всю землю, себя же при этом потеряв…

Жирная земля, отливающая синевой, громко чавкала, все глубже и глубже заглатывая ноги Турусова и вовсю стараясь укоренить его, не дать ему сделать следующий шаг.

Приближалась Рига. Сил уже не было, и Турусов то и дело падал вперед, выставляя ладони, которые уже сделались черными от враждебной черно-синей земли.

С поля он выбрался на четвереньках, разбитый и обессиленный, словно выкинутый во время шторма волной на берег.

Выбрался, прилег на траву и тотчас заснул.

Как раз всходила луна.

В шесть утра по кромке поля твердой уверенной поступью шел дружинник в темном костюме с красной повязкой на рукаве. Шел, напевая себе под нос “Катюшу” и с опаской поглядывая на раскинувшееся поле перепаханного синезема, которое он охранял.

Сон его не донимал, мысли тоже не донимали. Самочувствие было отменное, и аппетит нарастал с каждым шагом, хотя до смены и завтрака было еще далеко.

Увидев лежащего на земле мужчину, дружинник прибавил шагу. То, что лежащий был жив, подтверждало легкое покашливание сквозь сон, наверное, от сырой ночной земли. В принципе, дружинника не интересовало — пьян мужчина или же избит. Первое, на что он обратил внимание, это следы незнакомца, оставшиеся глубокими бороздами в синеземе.

— Дармоед! — злобно прорычал дружинник, рассматривая удаляющуюся в другой конец поля пунктирную линию следов.

Он поддел носком ботинка плечо Турусова и попробовал развернуть его на спину.

Турусов вяло приподнял голову и с трудом привстал.

— Ползи, откуда приполз! — внятно, на чистом русском языке произнес мужчина с красной повязкой.

— Что вы говорите? — Турусов протер опухшие глаза.

Дружинник сплюнул.

— Давай отваливай на свой край поля, кенгараксовец вшивый!

— Я не кенгараксовец… — Турусов поднялся на ноги и сразу почувствовал легкое головокружение.

— А кто же ты такой? И как там оказался? — Дружинник строго, с осуждением смотрел на незнакомца.

— Случайно. Мой вагон туда отогнали…

— Врешь! — раздраженно бросил дружинник. — Мы еще десять лет назад все рельсы вокруг Кенгаракса поснимали! Сам участвовал! Так что никаких новых вагонов там быть не может!

— А вы пойдите посмотрите! — Турусов нагнулся и стал отдирать от брюк подсохшие комки земли.