Джек Чалкер - Цербер: волк в овчарне

Санде светило романтическое будущее, и она ничего при этом не теряла — если только нас не застукают на месте преступления. Дилан же ставит на карту свою работу — и только ради меня?

…Я прекрасно владел этими деликатными процедурами, но тут все оказалось гораздо сложнее: я был в каюте один с двумя привлекательными женщинами, находившимися в глубоком гипнозе. Так что мне еще пришлось подавлять и свое собственное возбуждение… Похоже, обе наконец уснули в креслах, и я занялся Дилан.

— Дилан, сейчас ты слышишь только меня. Выполняй мои приказы! Ты понимаешь?

— Да, — донесся издалека сонный голос.

— Отвечай правдиво, Дилан.

— Хорошо.

— Сможешь ли ты когда-нибудь предать меня или мое дело?

— Не думаю.

— Дилан, почему ты идешь на это?

— Так хочешь ты.

— Зачем рисковать ради меня?

— Я…

— Да?

— Мне кажется, я тебя люблю.

Любовь. Потрясающее слово. Сколько раз я произносил его, но никогда не понимал до конца. А здесь, на Цербере, где любовь просто абстракция?

— Ты действительно любишь меня?

— Да.

— Сильнее, чем саму себя?

— Да.

— Ты доверяешь мне свое тело и свою жизнь?

— Да.

— И я могу доверить тебе мое тело и мою жизнь?

— Да.

Я повернулся к Санде и повторил процедуру.

— Ты сможешь предать нас или нашу миссию?

— Нет, — заверила она меня. — Никогда.

— Ты говорила кому-нибудь в Доме о нашем деле?

— Нет.

— Кто-нибудь замечал твою озабоченность? Спрашивал о чем-нибудь?

— Один-два раза.

— И что ты сказала?

— Я сказала, что, мы любим друг друга.

— Они поверили тебе и отстали?

— Они завидовали, — ответила она, — и спрашивали о тебе.

— И что ты сказала?

— Я сказала, что ты попал сюда Извне и работаешь у Тукера.

— А еще?

Следующая фраза меня смутила. Фантазии этой молодой скучающей женщины звучали красочно и не слишком правдоподобно: мне отводилась в них роль Бога, ни больше ни меньше. Что ж, так даже лучше — они заведомо сочтут все это вымыслом, а ее возбуждение объяснят нашими свиданиями.

Санда — одновременно и проще, и сложнее, чем Дилан или другой обыкновенный человек. Она искренне любила Дилан, но поклонялась мне.

Когда я был зеленым агентом-выпускником, меня поражало, как легко можно манипулировать людьми, как податливы их эмоции и воля, если нужные слова произносятся в нужное время, если нажимаются нужные кнопки. Вот и сейчас две женщины любят меня и согласны рисковать головой, и кто знает, чем еще, ради меня. И, глядя на них, я испытывал нечто неведомое раньше — волнение, заботы, настоящее влечение и уважение… Может быть, я тоже способен любить?

Но сначала дело. Затаив дыхание, я приступил к следующему этапу, от которого зависела наша судьба.

Они открыли глаза и встали, глядя на меня. Я велел им повернуться лицом друг к другу.

— Прислушайтесь к себе, — приказал я. — Почувствуйте микробы Вардена, которые связывают вас, общаются через ваш мозг. Думайте только об этом, сосредоточьтесь, слушайте, как они циркулируют. Ощущаете?

— Да, — ответили они одновременно.

— Дилан, ты хочешь оказаться в теле Санды. Ты хочешь этого больше всего на свете. Это прекрасное, идеальное тело, о котором ты всегда мечтала. Вплыви в него, Дилан. Стань Сандой. А ты, Санда, не сопротивляйся. Ты хочешь поменяться телом с Дилан. И тогда вы сядете на места…

Очевидно, когда оба участника обмена проинструктированы под гипнозом, процедура идет быстрее, чем в «естественных» условиях. По крайней мере так сообщили компьютеры, но предупредили, что потребуется еще десять минут для завершения обмена. На самом деле нужно трое суток для полной "установки". Но мне пока достаточно только обмена сознанием…

Не прошло и десяти минут, как женщины зашевелились и сели по местам. Дилан стала Сандой, а Санда — Дилан.

Я подошел к новой Дилан:

— Дилан, ты меня слышишь?

— Да.

— Скоро я тебя разбужу, но ты по-прежнему будешь в гипнотическом сне. Ты в точности выполнишь следующее…

Хоть я и специалист по самогипнозу, но было бы весьма рискованно полагаться только на себя. Поэтому, когда Дилан проснулась, я позволил ей погрузить меня в гипнотическое состояние, и процесс повторился: я перешел в прежнее тело Дилан, а Санда — в мое. Потом все мы "проснулись", по-прежнему под гипнозом, и сравнили свои ощущения, реакции и прочее. Похоже, даже за короткое время можно добиться хорошего контроля над сознанием.

Мы вернулись в свои тела, Дилан разгипнотизировала меня, а я вывел из гипноза их обеих с кое-какими установками на день-два для подкрепления.

Весь день мы работали, пока каждый не выучил свою роль. Санде разрешили переночевать на корабле; нам доставили из города роскошный обед, и мы с удовольствием предались еде.

— Удивительно, — заметила Дилан. — Такое впечатление, что у тебя уже все составляющие нашего плана. Что же появилось раньше — детали или план?

Я рассмеялся:

— Конечно, детали. Самое главное — закрутить все в подходящий момент. До сих пор все идет гладко, но если я где-то ошибся и что-то не сработает — что ж, воспользуюсь другим планом. Намного труднее исполнение, ведь ничего не знаешь наверняка, пока не попробуешь. Как сегодня.

На эту ночь было назначено еще одно испытание, и его успех зависел больше всего от меня. Эти двое должны были просто спать, заэкранировавшись друг от друга. Моя задача была потруднее. Компьютеры заверили, что она логична, но гарантий, увы, не существовало.

Я расположился, пребывая в глубоком гипнотическом трансе, в одной комнате с Дилан. Я не был экранирован, но сидел в пяти метрах от ее постели и прислушивался к моим собственным микроорганизмам. Жуткое ощущение: я слышал, как они "переговариваются", как над нами словно повисла невидимая энергетическая сеть, связывающая воедино все окружающее.

В этом состоянии я отрешился от всего, кроме спящей Дилан, от которой исходили крошечные всплески энергии. Я чувствовал почти физический контакт: мозг соединялся с мозгом, руки с руками, сердце с сердцем. В этот момент я необыкновенно ясно представил, как ощущали себя на Лилит те, кто мог командовать и связываться по этой сети. Оставалось только гадать, как возник микроорганизм Вардена и почему он был в мирах, не слишком отличавшихся от тех, которые завоевал человек. Для чего ты создан? Что ты и кто ты?

Сон Дилан перешел из легкой, заполненной видениями, фазы к другой, которая повторяется несколько раз за ночь, — устойчивой, глубокой, лишенной сновидений. Микробы Вардена словно сияли, общаясь, передавая невидимые поля энергии, — ее моим и мои ей. И в первый раз я сознательно поменялся с ней. Странно, конечно, но нисколько не страшно. С каким-то мрачным удовольствием мое естество напряглось — и поплыло в се тело. А ее естество — в мое.