Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну

— Автомат с полотенцами, — произнесла она, — и бесплатный к тому же?

Проводник тоже взял себе один. Повертел в руках, посмотрел — мыло зачем-то завернули в само полотенце — и положил в шкафчик. То белье, которое полагалось надевать под скафандр может и было призвано быстро впитывать пот, но вряд ли оно рассчитывалось на активное сопротивление каким-то мутировавшим уродам. Да и просто так носить его было не слишком приятно: оно сильно обтягивало, и в нем постоянно было жарко. Расстегнув "молнию" он его снял и небрежно бросил в шкафчик, оставшись, как говорится, в чем мать родила.

— Я думал отсутствие разделения на мужскую и женскую части душевой тебя обеспокоит больше, чем какие-то автоматы.

— Я это заметила. Ты мне предлагаешь теперь не мыться что ли?

— Нет, почему же, — хмыкнул он. — Напротив.

— Тогда почему меня это должно беспокоить?

— Ну мало ли.

— Нет, — сказала она, сняв комбинезон, и положила тот в шкафчик, — меня это не беспокоит. А тебя?

Он посмотрел на нее. Холодный свет падал на манящие изгибы ее обнаженного тела, заставляя усомниться в прежних принципах.

— Я бы сказал, что мне все равно, — Проводник улыбнулся.

— Конечно, — сказала она, проходя мимо него. — Хотя я все равно знаю, что это неправда.

Проводник постоял, глядя в нутро своего шкафчика, разорвал оболочку рулона и взял мыло. Оставив полотенце, он закрыл дверцу и пошел к коротенькому коридору, откуда уже слышался плеск воды.

Душевые представляли собой одно большое помещение, без каких-либо намеков на перегородки: просто ряд маленьких вентилей вдоль стен. Зайдя внутрь, он, разумеется, увидел ее, и хотя зрелище его привлекло, Проводник отвернулся, выбрав место у другой стены. Все-таки, сюда он пришел не для того, чтобы глазеть на голую девицу неестественного цвета. Он включил воду. Горячие, щекочущие струи полились по телу, даря приятное тепло. Проводник мылся ни о чем не думая, находясь в привычном мире пустоты, которая почти всегда поглощала его. Будь здесь хоть шабаш ведьм, он бы и бровью не повел: когда голова пуста и не забита всевозможными мыслями, ничто не может помешать в выполнении поставленной задачи. При этом не имеет значения, что это за задача: прохождение опасного участка пути или же принятие душа. В этом состоянии были свои плюсы, как и минусы. Зачастую окружающие воспринимали эту его пустоту "замороженностью". В принципе, это можно назвать и так; главное только совсем уж не "замерзнуть".

Когда Кореллия вышла, он еще долго стоял, наслаждаясь освобождением от столь долгого заточения в скафандре. Вновь появившиеся мысли плавно вернулись к черной громаде космоса, в которой он побывал. Огромное пустое пространство и лишь далекие светящиеся бусинки звезд, создающие иллюзию присутствия хоть чего-то. Хотя он и жил в пустоте мысленной, его пугала пустота физическая. Он никогда не мог спокойно смотреть на большое пустое пространство: оно казалось неправильным, нелогичным. Проводник считал, что в любом месте должно присутствовать хоть что-то, заполнять собой это неиспользованное пространство, эту пугающую пустоту хотя бы частично.

Понимая, что дальнейшие размышления в подобном ключе ничего полезного не принесут, он снова отстранился от мыслей. Затем он все же заставил себя выключить воду и вернулся в раздевалку.

Другой одежды кроме той, в чем он пришел, не было, поэтому он просто обмотал полотенце вокруг талии.

Прямо как шотландец, — подумал он и улыбнулся.

Захлопнув шкафчик, Проводник вышел в коридор. Холодный воздух так и овевал его, покрывая кожу мурашками. Он прошлепал босыми ногами по коридору до их комнаты.

— Я думала, что ты там совсем растаял, — сказала Кореллия, когда он вошел. Она уже была одета в форму армейского покроя — судя по всему именно то, что и обещали принести. Весь комплект был какого-то неприглядного серого цвета, будто одежду хорошенько потрепали по здешним пустошам.

— Обновки гардероба?

— Да, это недавно принесли. Хотя могло бы быть и лучше.

— Зато на фоне местной пыли легко спрятаться, — он подмигнул.

Она подошла к окну и посмотрела наружу, на этот неприветливый пейзаж, лишенный всякой зелени и ощущения жизни. Все здесь давно пропиталось смертью, даже воздух, который она вдыхала, казался мертвым, использованным. Автомобили на дорогах апатично двигались, точно пассажиры состава, везущего их в чистилище. Изредка на фоне города пролетали вертолеты. Из громадных труб заводов непрестанно клубился черный дым, уходил в небо и смешивался там с пеленой туч, нависавшей над землей. Людей на улицах почти не было, а те, что попадались на глаза, носили дыхательные маски.

— Это место угнетает, — не оборачиваясь, произнесла она. Помолчав немного, Кореллия отвернулась от окна и посмотрела на Проводника. Тот уже натянул штаны и шнуровал ботинки.

— На что мы с тобой подписались… — вздохнула она.

— Выбора-то как такового все равно не было. А так хоть прославимся в малых масштабах.

— То есть ты хочешь сказать, что нынешнее положение дел тебя устраивает.

Проводник уселся на кровать.

— Нет. Но это лучше, чем быть расстрелянными. В конце концов, у нас будет время придумать что-нибудь. Шар открыть, как я понимаю, ты тоже не можешь?

— Не могу, — согласилась она.

Тогда нужно заставить этого врача вытащить те штуки, что он оставил у тебя под кожей, — мысленно обратился он к ней. — И наверняка нас слушают, так что важное вслух не стоит произносить.

Кореллия прошлась по комнате и села на свою кровать. На лице — безразличие. Она без какого-либо интереса рассматривала покрытый линолеумом пол. Не поднимая глаз, она произнесла:

— Даже после смерти этот гад приносит одни неприятности. Теперь я уже не верю, что он мог выжить в ущелье.

Проводник молчал.

— А если и выжил, то где он тогда?

Проводник ничего не сказал, просто пожал плечами. Да и о чем тут, собственно, говорить?

— Если Ставро жив, то подождет, — все же сказал он. — А нам надо решать главную проблему. Думаю, парочку выступлений все-таки придется организовать.

— Парочку? Ты думаешь нас отпустят?

— Не знаю. Но если бы нас хотели убить, то сделали бы это еще там, в лаборатории. А так — нам дали возможность отработать. Может, нас даже отпустят… но до этого еще надо дожить.

На этом они оба умолкли. Каждый думал о чем-то своем. Через два часа им принесли еду, хотя вернее сказать — ее подобие. В тарелках было нечто среднее между овсянкой и пюре.

— Что за дрянь? — Кореллия покосилась на содержимое тарелки.

Невзрачный мужик, который принес это на пластиковом подносе, пробурчал что-то невнятное.

— Ты погромче говори, — глянул на него Проводник, — а то не слышно. Что это?