В Невинский - Под одним солнцем

- Конечно, серьезно, неужели ты думаешь, что я мог бы так пошутить?..

Голова ее снова ткнулась мне в грудь.

- Да, я... знаю... но мне хотелось услышать еще раз.

- Так ответь мне, ты согласна?

- Я... я не могу... вы сами... откажетесь... если узнаете... если узнаете всё...

- Что всё? Почему ты не можешь?

Она затрясла головой:

- Не могу... Вы богатый, Антор, а богатые... я знаю... богатые женятся ради детей... наследника, даже если любят, а я... я не могу быть матерью, я...

Она снова разрыдалась и сникла, обессиленная признанием. Я подхватил ее на руки и посадил к себе на колени.

- Что ты говоришь, Юринга! Откуда ты взяла, что я богат? Кто это тебе сказал? И почему ты не можешь?..

- Нет... не могу... здесь, в Хасада-пир... когда нас, девушек, берут сюда, нас... нам делают операцию, чтобы не возиться с... последствиями... это условия контракта, который подписывают родители...

Я замолчал, потрясенный ее несчастьем. От этого Юринга стала мне еще дороже и ближе. Она сидела, не двигаясь, и только вздрагивала от затихающих рыданий. Медленно текли минуты. Я смотрел на это беззащитное существо, лишенное всяких надежд на счастье, еще более одинокое и бездомное, чем я сам.

- Юринга, - мягко сказал я, - не будем думать о будущем в... этом смысле... Я не намерен...

Она подняла голову и с трепетом посмотрела мне в лицо.

- ...менять своего решения. Ты многое представляешь себе неправильно. Ты думаешь, я богат и счастлив, но у меня нет ни того, ни другого. Если я нужен тебе, если ты хочешь быть со мной, если ты будешь счастлива со мной, то... давай уедем отсюда вместе и будем вместе столько, сколько позволит наша судьба. Конечно, лучше бы потом иметь... и другие радости, но сейчас мне больше всего на свете нужна ты. Ты! Понимаешь, только ты. Не торопись, подумай, жизнь наша не будет легкой, денег у меня далеко не всегда столько, сколько я имел их здесь, зарабатывать на жизнь мне приходится тяжелым трудом, и я часто буду оторван от тебя на целые годы... Подумай, Юринга.

По мере того как я говорил, глаза ее светлели, наливались радостью, а когда кончил, она порывисто прижалась ко мне.

- Зачем вы мне это говорите, Антор? Неужели вы до сих пор не понимаете, что я... люблю вас? Мне безразлично, буду я с вами сыта или голодна, плохо или хорошо одета. Я буду знать, что вы со мной, даже если вы будете далеко... а это так много! Правда?

Я еще крепче прижал ее к себе.

- Вы не пожалеете, Антор. Я буду вам настоящей подругой. Вы не думайте, я веселая, это здесь я была грустной временами, потому что вспоминала о том, что вы уедете... А теперь вы будете со мной. Вам не будет скучно, я даже училась до того, как попасть сюда, и я красивая... Правда? Я вам нравлюсь?

- Очень, Юринга...

Мы долго молчали, глядя друг на друга и забыв обо всем окружающем. Я первым вернулся к действительности. Пора было что-то предпринимать, так как времени до отлета оставалось уже совсем мало. Скоро должен был прийти Конд, как мы договорились с ним утром, чтобы лететь вместе в Харту.

- Юринга, у нас мало времени. Скоро уходит конвертоплан, и ты должна еще освободиться от своей зависимости. Сколько придется платить неустойки?

- Много, очень много. Я точно не считала. Кажется, пятьсот ти. - Она тревожно посмотрела на меня. - У вас... у нас есть такие деньги? Я могу говорить "у нас"?

- Да, Юринга, да, и деньги есть... пока во всяком случае.

Я подошел к шкафчику, в котором хранились мои капиталы. Высыпав деньги на стол, я пересчитал их. Оставалось всего шестьсот ти. Пятьсот нужно было отдать Юринге, в тридцать обойдется перелет, остаются гроши - всего семьдесят ти на ближайший месяц и непредвиденные расходы. Это более чем скромно. Хорошо еще, что за все остальное было уже заплачено. Юринга смотрела на меня, и, казалось, читала каждую мысль.

- Вы не беспокойтесь, Антор, я как-нибудь доживу до вашего возвращения... мне приходилось и хуже. Только вы возвращайтесь ко мне. Я буду ждать вас всегда, всю жизнь!

Я ласково погладил ее по плечу.

- Ничего, устроимся, кое-что я еще оставил отцу... Ты торопись, скоро придет Конд, мы полетим вместе.

Она подошла ко мне и снова обняла.

- Антор, а кто этот... Конд?

- Мой товарищ, я лечу в экспедицию вместе с ним. Ты его знаешь. Помнишь, когда мы впервые встретились, он был вместе со мною?

Юринга отступила на шаг.

- Это такой высокий?

- Да.

- Антор, вы не обижайтесь... но я не хочу его видеть.

- Почему?

- Он нехороший.

- Почему ты так решила?

- Я знаю. Он так смотрел на наших девушек... Вы так не смотрели...

- Не будем спорить, Юринга, - остановил я ее, - у тебя еще будет время убедиться в том, что о мужчинах следует судить не по тому, как они смотрят на женщин... Вот деньги, иди и верни себе свободу...

Я проводил ее до дороги и, посадив в машину, вернулся, чтобы собрать вещи, которые накопились за время моего пребывания в "оазисе удовольствий". Конд появился раньше, чем я его ожидал. Ввалившись в дверь, он сразу наполнил помещение шумом и движением.

- А ты недурно устроился, - заметил он деловито, заглянув в каждый угол. Собрался уже?

- Нет еще, собираюсь.

- Ну собирайся, а я пока отдохну. Где тут у тебя можно удобнее примоститься?

- Где хочешь, хотя бы здесь...

Я показал ему на кресло. Он пододвинул его поближе ко мне и сел, вытянув вперед свои длинные ноги.

- Я, понимаешь, сегодня забрел со своей Ласией в такое место на этом Хасада-пир, что тебе, наверное, и не снилось. До чего только люди не додумаются! Устал, правда, но впечатлений на всю жизнь... с избытком.

Блаженно разглагольствуя, он сквозь приспущенные веки наблюдал за моими сборами. Потом широко открыл глаза и неожиданно спросил:

- Слушай, Ан, я одного не понимаю, зачем ты женские тряпки укладываешь? Разве ты их не оставляешь здесь?..

Вопрос застал меня врасплох. Было ясно, что Конду все равно придется рассказать о моем решении, но на это как-то не хватало духу.

- Оставляю, - ответил я, продолжая бережно складывать накидку, подаренную мною Юринге в первый день нашего знакомства.

- Тогда чего же кладешь их вместе со своими вещами или ты их тоже оставляешь?

Я промолчал.

- Может быть, ты все же объяснишь? - Конд придвинул к себе графин с олано.

- Объясню, - резко ответил я, - мы поженились...

Он подскочил в кресле, словно его укусила лика.

- Поженились! Ты женился на этой...

- Да, на Юринге.

- Сумасшедший!

Конд заходил по комнате большими шагами, пиная ногами попадающиеся на пути стулья.

- И с таким ненормальным я должен лететь в рейс! Подумать только! Ты... когда это случилось?

- Успокойся, этого еще не случилось, это должно случиться...

- Ты серьезно?

- Совершенно серьезно, такими вещами не шутят...

Конд остановился у стола, налил себе полную чашку олано и выпил одним духом. Потом повернулся ко мне: