Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

– Что за чушь вы несете, Булкин? – скривился тот. – При чем тут звери? Я вам уже неоднократно говорил, что получил приказ: при отступлении взорвать «Зоомир» как стратегически важный объект. Приказ, вы понимаете?! Хотя где вам такое понять…

– Напрасно ты так, гражданин Росетти. Очень даже понимаю. Значит, тебе дали приказ, и не выполнить его ты, такой весь из себя правильный офицер, ну просто не мог. А вот гражданин Сваровский, то есть, блин, Саровский, почему-то смог. Хотя тоже офицер и тоже с приказом. Отчего ж так?

– Вот у него и спросите!

– Спрошу, спрошу, не сомневайся. Но неужто тебе самому не интересно, за что тебе твой же друг и брат в спину из парализатора стрелял и остальным своим боевым товарищам тоже? Из-за какой такой придури ему звериные шкуры вашей – да и своей тоже – дороже стали, а?

– А какая разница, чем руководствовался предатель? – устало прикрыл глаза Росетти. – Одно скажу: очень рад, что кавалер Галактического креста и Протектор Империи генерал Юлий Хеймдаль Михаил Саровский до сего дня не дожил! И давайте закончим, наконец, этот фарс!

– Погоди! Твоя очередь говорить, гражданин Саровский. Вот прям щаз, перед лицом своего, блин, старшего товарища и командира, как на духу, а? Ну облегчи душу? Ему ж все-таки к стенке из-за тебя становиться…

Ной Юлий Ричард некоторое время молчал, сцепив свои замечательные тонкие пальцы в замок. Потом поднял на коменданта глаза и негромко спросил:

– Видели ли вы пятнистого клювокрыла?

Поздно вечером, нацарапав свое имя внизу последнего из нескончаемого вала документов, временно исполняющий обязанности военного коменданта Урании с отвращением отбросил световой стилос.

– Боролись мы с бумажками этими, боролись, – проворчал он, с омерзением косясь на переполненную окурками пепельницу, – и сами, блин, к ним же в плен угодили!

Булкин встал из-за стола и подошел к зеркальной стене кабинета, представляющей собой гигантское окно с удивительной панорамой засыпающего гигаполиса. Отсюда, с высоты в две с лишним сотни этажей, Урания даже со следами недавних боев и более чем на две трети потушенными огнями выглядела так, что захватывало дух. Спутники планеты – оранжевый Тюр, голубоватый Циолковский и опаловый Беллерофонт – во всей красе поднимались в усыпанном звездами небе, кажущемся еще бездоннее под сферой защитного купола.

– Да-а, – выдохнул комендант, машинально прикусывая кончик очередной «Тахо». – А ведь только один город, одна планета… Есть за что помордокваситься, за что красненьким побрызгать. Сколько веков на этих ублюдков горбатились, лишний грошик за счастье считая, сколько жили, как скоты – без врачей, без образования нормального. Да чё там образование – даже угла своего часто не было! А уж что жрали – ни тебе фугу в мундире, ни, блин, вина из одуванчиков… – яростно затянувшись чуть ли не на треть нарксиги сразу, он выпустил долгую струю дыма. – Но теперь – ша, граждане олигархи! Теперь и наши пацаны смогут кататься на «Торресах», «Арженто» и «Гран-Циклонах», учиться в разных там Святых Николаях и Имперских академиях управления, да и в корпорациях ваших бывших – вот в таких кабинетах работать, а не полы мыть да мусор выносить! Уж если даже ваши же собственные, трехступенчатые, это поняли… Дежурный! Дежурный! Да где он там, мать-перемать!

Снова усевшись за стол, Булкин от души врезал ладонью по кнопке тревожного вызова.

– Ты где шляешься…! – взревел он, когда через пару минут в кабинет влетел растрепанный боец с пульс-карабином на изготовку.

– Виноват, товарищ временно исполняющий обязанности военного коменданта! – отчаянно моргая, забубнил тот. – Больше не повторится, товарищ…

– Знаю, что не повторится! – все так же грозно, но внутренне уже успокаиваясь, прорычал комендант. – Потому как если повторится, я тебе, сукину коту, мигом мозги на просушку выну! Понял?

– Так точно! – гаркнул дежурный, не просто вытягиваясь по стойке «смирно», но даже пытаясь от рвения привстать на носочки.

– Ну, то-то! Ладно, принеси стакан «Райского сада» покрепче, с бейлем, и пусть ко мне доставят этого… Саровского…

– Так точно… то есть никак нет. Не могу, товарищ…

– Не понял. «Сад» кончился? Или бейль?

– Никак нет! Саровский! То есть разрешите доложить: военнопленный Саровский по решению военного трибунала приговорен к высшей мере социальной защиты. Приведено в исполнение, – дежурный покосился на часы, – сорок минут назад.

Булкин сгреб комбинезон на груди бойца в кулак, рывком подтянул его вплотную к себе, так что у того почти оторвались от пола ботинки, и яростно выдохнул в побелевшее, несмотря на планетарный загар, лицо:

– КТО ПРИКАЗАЛ?!!

И тот, зажмурившись и готовый на все, даже на легендарные комендантские «мозги на просушку», лишь бы не видеть бездны в щелках глаз начальника, выдохнул:

– Вы…

Перечень военнопленных, подлежащих «высшей мере социальной защиты». Список из восемнадцати имен. Одиннадцатый номер – Георгий Ульрих Соломон Росетти. Двенадцатый – Ной Юлий Ричард Саровский. Да, ошибки не было: почти шесть часов назад, в этом самом кабинете, за этим столом, он, временно исполняющий обязанности военного коменданта Города Неба Булкин, поставил свою нехитрую закорючку под этим документом. Быстро, небрежно, даже не вчитываясь в знакомые казенные формулировки.

Не вернуть. Не исправить.

Давно остыл принесенный едва дышащим дежурным «Райский сад», а Булкин все сидел, бездумно помешивая ложечкой в стакане и устремив невидящий взгляд в окно, за которым раскинулась ночная Урания. Перед глазами стояли лица сыновей – заживо сгоревшего во время аварии на руднике, администрацию которого не заботили даже азы техники безопасности, Старшего и погибшего во время самоубийственной атаки повстанцев на верфи Миноса Среднего. На плечи вдруг разом навалилась вся накопленная за последний месяц нескончаемых боев, нервотрепки и вечного недосыпа усталость. Наконец он негромко позвал:

– Дежурный!

На этот раз боец, кажется, вырос у левого плеча, словно из пустоты:

– Я, господин временно…

– Вот что, братуха… Ты ведь писал сегодняшний допрос?

– Так точно! В соответствии с протоко…

– Включи. И иди, отдыхай…

«Видели ли вы пятнистого клювокрыла? А серого лунного кота? Земного жирафа? В «Зоомире» были все эти животные и сотни других прекрасных и удивительных существ. А больше – нигде. Понимаете?

Я – очень обеспеченный, прекрасно образованный, генетически здоровый человек. Офицер вооруженных сил Империи. Олигарх с третьей ступенью предков в имени. Вы – уж не знаю вашей профессии… горняк? рабочий завода? уборщик? – не важно. В любом случае почти мутант, нищий и малограмотный. Люмпен, у которого имени нет вовсе. Между нами – куда больше, чем пропасть. Между нами – пять веков подлости, непонимания, лжи, ненависти. И кровь, кровь, кровь… Позавчера вас не пустили бы и на задворки моего дома. Вчера мы сражались друг против друга с оружием в руках. Сегодня вы походя, даже не вынув изо рта эту вонючую дрянь, отправите меня на смерть. А что будет завтра, не знаете ни вы, ни я. Но если вы спрашиваете, чего я хотел, когда нарушал приказ, стрелял в своих товарищей и пытался вывезти животных из приговоренного к уничтожению «Зоомира», – извольте. Я хотел, чтобы дети – ваши, мои, любые – смогли посмотреть на живого радужного геккона или каспийского льва. Чтобы они не воспринимали «Зоомир» сугубо как стратегически важный объект. Чтобы были не олигархами или люмпенами, но – людьми. И, быть может, тогда, когда вновь разверзнутся все источники великой бездны и окна небесные отворятся, у них еще будет шанс…»