Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

Баяр взрезал вооруженные ряды, как нос корабля разрезает беспокойное море. Древко увенчанного серебряным орлом копья постукивало по каменным плитам. Препятствия исчезали с дороги целенаправленно шагающего аквилифера незаметно и без лишней суеты. Вита в его фарватере плыла, словно увенчанная парусами яхта. Она успела заметить, как рука мага вдруг ухватила за шиворот наступающего ему на пятки Нерги. Прицельный толчок – и мальчишка кувырком полетел в чьи-то объятия. На сомкнувшихся вокруг детских плеч руках блеснула чешуя, и беловолосый степняк растворился в столпотворении.

Под навесом, где не так давно Вита проводила осмотры, собрались офицеры. Гай Аврелий отдал приказ седеющему опциону. Повернулся к Фаусту, кивком приглашая того завершить доклад.

Рядом с командующим прислонен был потрепанный штандарт. И немым укором возвышались три осиротевших копья. Одно было украшено императорскими медальонами, второе пусто, и несложно было догадаться, что именно на нем еще недавно красовался серебряный орел.

Третье древко было обвито змеями белого золота. Кеол Игнвар исчез с привычного места на шаг позади трибуна. Отсутствие его ощущалось, как открытая рана.

– …вода не иссякнет, но запасы продовольствия при очищении крепости были обращены в пепел. Гарнизон Тира сумел скрыть кладовую с оружием, которое вы сейчас видите в их руках…

– Я лично обработал эту сталь, на ней нет заразы, – вмешался самовольный командующий означенного гарнизона. Особого раскаяния в нем заметно не было.

На мгновение все застыло в равновесии. Затем Луций Метелл Баяр четко, по уставу отсалютовал. Вита вновь вспомнила о ломающем патрицианский нос кулаке.

– Трибун.

– Аквилифер.

– Ваше мнение?

– Гэлэрбею нет необходимости всерьез готовиться к осаде и морить нас голодом. Шаманский круг ведет сама Наранцэцэг, Цветок Солнца рода Боржгон. Перепутать ее силу с чем-то еще невозможно. Если Наран будет верна себе, то просто дождется полудня и соткет из лучей покров-линзу. Остальное светило сделает само. Нас поджарят, точно угрей на сковородке.

Трибун кивнул без тени удивления.

– Несущий орла, займите место старшего мага.

Еще один салют. «Нет. Этот будет бить не раньше, чем все закончится. И скорее всего не Аврелия».

Трибун, чье золото несколько поблекло под потеками крови, повернулся к Вите. Взгляд светло-карих глаз был страшен.

– Прима! Мне доложили о том, как вы вывели людей из лагеря. Вероятно, и в дальнейшем потребуется… мне придется просить вас о помощи. – Даже командующий легионом не имел права бросить целителей в бой. Он мог лишь просить.

Вита поклонилась, не связывая себя, впрочем, никакими обещаниями. Пара брошенных вслепую иллюзий не станут выходом из этой западни. Благородная Валерия прекрасно понимала, сколько она стоит против тысячи конников и полного шаманского круга с легендарной колдуньей во главе. Место медика там, где она полезна более всего: в госпитале.

Она боялась, что ни у кого здесь нет стоящего плана, как нет и особой надежды. Разве что Баяр придумает что-нибудь. Он еще не утратил эту способность – думать.

Медик незаметно выскользнула из круга готовящихся к последней обороне. Направилась в сторону, где в прошлый раз был организован лазарет. Когда Вита шагнула под ставшие уже знакомыми низкие своды, ее встретили крики, запахи смерти, стоны. На сей раз ранеными заполнен был не один лишь зал, а вся уходящая вдаль галерея. Меж покрывал слаженно работали медики когорты. У них на подхвате было изрядное число чешуйчатых помощников.

– Вита! – перехватил ее у входа Авл. Благородный Корнелий царил над упорядоченным хаосом, точно лишенный жалости судия. – Наконец-то! Ты нужна.

– У тебя здесь, похоже, все под контролем, – что впечатляло, учитывая, в каком состоянии медики добрались до крепости.

– Гарнизон помог. Они здорово поднаторели в уходе и простейшей помощи.

– Ну, еще бы.

Благородный Корнелий втолкнул ее в затемненное помещение, куда после первичной сортировки приносили умирать безнадежных. Медики лишили их способности ощущать боль и оставили в надежде, что рано или поздно появится лишнее время. Или лишний целитель, искусный настолько, чтоб взяться за подобные раны.

Авл, понизив голос, спросил:

– Насколько все плохо?

– В историю мы войдем героями. Заслоном, погибшим на пути орды. Поэты восславят оборону Тира в веках.

– Вот лживые мыши! – высказал свое мнение потомственный всадник. Вековая слава его не прельщала. – Ты была права, моя прима. Не надо было тащить за собой Квинта.

Валерия Минора, когда ее подняли посреди ночи и попросили направиться в эпицентр эпидемии, запретила кому бы то ни было за собой следовать. Благородный Корнелий, напротив, к когорте присоединился в окружении должной свиты. Авла сопровождали: трое учеников, стареющий слуга по имени Квинт (в медицине разбиравшийся лучше, нежели те трое, вместе взятые), личный серпентарий, гора поклажи и прилагающийся к оной грузовой ослик. Всех их, что характерно, коллега сумел вытащить из пылающего лагеря. Даже змеи с ослом были как бы между делом доставлены в крепость и пристроены в безопасном месте.

Вита вежливо отвела взгляд, давая коллеге возможность вновь нацепить на лицо циничную маску.

– Надо было требовать тройной оклад, – мрачно подытожил Авл, надевая свою профессиональную роль, как воины надевают доспехи. Коснулся ее плеча, направил к длинному ряду умирающих:

– Начать нужно с него.

У Виты перехватило дыхание. Первым среди безнадежных угасал перед ней Кеол Ингвар.

Его завернули в окровавленный штандарт, да так, судя по всему, и вынесли с поля боя. Медик опустилась на колени перед несущим змей, осторожно отвела пропитанную болью и магией ткань. Смуглая кожа пациента еще больше потемнела от синяков, изящное телосложение полуриши обернулось вдруг впечатлением детской хрупкости. Доспехи не давали понять, сколь сильный урон нанесен скрываемому ими телу. Волосы слиплись от крови настолько, что невозможно было различить, где там седые пряди, а где – иссиня-черные. Но самые серьезные раны глазами все равно не увидишь. Чтобы вывести из строя мага империи, шаманы прежде всего атаковали бы его разум.

Вита кончиками пальцев нашла нетронутую вену на шее, коснулась. И к собственному изумлению поняла, что тут еще можно что-то сделать.

Медик глубоко вздохнула, успокаивая разум и чувства, поднимая из глубин тела новые силы. И приступила к работе.

Ночь слилась для нее в вереницу ранений и травм, с которыми следовало разобраться. Команды, сколоченные из медиков когорты и направляемых Лией Ливией добровольцев, работали вполне слаженно. Вита отдавала приказы, распределяла операции и пациентов, ругалась из-за скудных запасов. У них закончились перевязочные листья, показали дно склянки с противоожоговыми слизняками. От запаха свет-травы по бронхам гуляли быстрые светлячки.