Дэйв Крик - «Если», 2000 № 12

— Слышишь? — Джексон схватил его за воротник, поднял на ноги, и Маккей, покачиваясь, встал.

— Пойдем прогуляемся. — Блэйд направил на него пистолет, а остальные, толкаясь и улюлюкая, пинками погнали по улице.

Маккей гадал, то ли они хотят забить его до смерти, то ли просто пристрелят и бросят в грязь в каком-нибудь проулке.

Юнцы остановились, услышав, как старушка бежит за ними. Когда она приблизилась, Блэйд спрятал пистолет под куртку, а остальные, засунув руки в карманы, молча отступили. Маккей, прерывисто дыша, упал на колени, измученный побоями. Сквозь облако собственного дыхания он смутно видел лицо старушки. Из носа у него шла кровь, он утерся рукавом пальто. Мисс Лэйси ничего не замечала. Она присела на корточки и сказала:

— Мне нравится эта. — Она протянула ему пачку открыток и постучала по верхней грязным ногтем.

Улыбаясь, она ждала, когда Маккей посмотрит.

«Привет с солнечного побережья!» — было написано на открытке. Там был пляж, но вместо неизменных полуголых юных красоток, играющих в мяч, на этой оказалась пожилая пара, бредущая по песку у самой кромки ласковой волны. Супруги были в одинаковых удобных рубашках и соломенных шляпах ручного плетения. Подпись на обороте гласила: «Рождество во Флориде. Желаем вам здесь оказаться!»

— Очень красивая, — сказал он, возвращая ей верхнюю открытку.

Она взяла ее и показала Блэйду и остальным. Те нервно кивнули и пробормотали слова одобрения. С выражением гордости на лице она встала и полезла в карман шерстяного пальто, явно с чужого плеча.

— Вот. Десять центов, да?

Маккей кивнул и протянул руку. Она осторожно вложила монетку ему в ладонь, согнула его пальцы, словно опасаясь, что он ее потеряет, и медленно пошла назад к костру.

«Сейчас, — подумал он, — пока она отвлекает их внимание. Если рвану сейчас, то, может быть, убегу. Они знают эти трущобы, но положение у меня более выигрышное; надо попробовать». Но, когда она оглянулась и помахала рукой, как обычно делала, внимание юнцов снова сосредоточилось на жертве. Маккею показалось, что они занервничали. Парни растерянно переводили глаза со старушки на избитого мужчину, который скорчился у них под ногами.

«Нет, — сказал он себе, — надо довести это дело до конца». Он попробовал встать, упал на колено, попытался еще раз, и наконец ему это удалось. Кто-то из юнцов схватил его за руку — он почувствовал сильные пальцы.

— Смотрите на открытку, мисс Лэйси, смотрите… — Джексон снова ударил его, Маккей упал; карточки разлетелись по снегу. Парни подняли его, и одна из открыток, на мгновение прилипшая к щеке и выпачканная кровью, тоже упала на снег.

— Что вы видите на этой открытке? — сипел он, не зная даже, слышит ли она его. — Смотрите на нее! Представьте, что…

Блэйд ударил его об стену.

— Брось эти штучки, мужик! — Он швырнул Маккея на мусорный контейнер, контейнер упал, его содержимое с грохотом раскатилось по улице. — Карлос! Дэнни!

Эти двое снова подняли несчастного на ноги и прислонили к кирпичной стене. Его голова упала, каждый вдох отдавался в легких взрывом боли, глаза с трудом фокусировались на мучителях. Блэйд полез в карман куртки.

— Мисс… мисс Лэйси. Смотрите на нее! Смотрите, как там тепло, как хорошо… — Блэйд прицелился ему в голову.

— Боже! Блэйд! — взвизгнул Дэнни, глядя ему за спину, и потянул его за куртку, с ужасом показывая на старушку. Блэйд взглянул, и рука с пистолетом бессильно повисла.

Она стояла на полпути к костру. В круге яркого света сверкал снег. Оранжевый круг становился все ярче и шире, достигнув стен домов по обеим сторонам улицы. Откинув голову назад, закрыв глаза, она замерла в центре. Снежинки, попав в область света, становились похожи на крошечные драгоценные камни, мерцающие изнутри.

Снежинки все быстрее и быстрее кружились вокруг старушки — в полной тишине, такой, что были слышны отголоски шума с далеких улиц. Оранжевое сияние перешло в желтое, потом в ярко-белое — белее снега. Наконец оно стало столь ослепительным, что всем пришлось прикрыть глаза, защищаясь от этой слепящей белизны. И белизна эта была безмолвна, как ночь.

Они с трудом видели мисс Лэйси в центре этого сверкающего водоворота. Нет, не в центре — она была его частью, ярчайшей частью самого света. Подняв голову, она обернулась к ним и улыбнулась.

— Счастливого Рождества, — тихо промолвила она. — И хорошего Нового года.

Ее образ стал бледнеть, закручиваемый легким вихрем, и наконец исчез. Снежное кружение замедлялось, сияние постепенно меркло — от слепяще-белого к белому, потом желтому, потом оранжевому, потом тускло-красному — и исчезло совсем. На это место тихо падал снег, и улица была такой же, как прежде, словно ничего не произошло.

Блэйд подошел к этому месту. Маккей оторвался от стены, устремляясь за ним, кто-то из троицы дернулся было, но Блэйд прошипел: «Оставь его».

— Господи Боже, — прошептал Блейд, наклонился, чтобы поднять открытку, мгновение смотрел на нее и протянул подошедшему Маккею. — Господи Боже, — повторил он.

Снег повалил сильнее, Маккей вытер открытку о пальто, взглянул на изображение, кивнул и вернул Блэйду.

— Держи.

Блэйд окинул взглядом пистолет, забытый в руке, и, размахнувшись, со стоном забросил подальше.

— Спасибо, — сказал он. Посмотрел на открытку и чему-то тихонько усмехнулся, читая подпись на обороте: «Рождество во Флориде. Желаем вам здесь оказаться!»

— Ты прав, Блэйд, — тихо сказал Маккей. — Чудо получается, когда не ждешь его.

Несколько долгих секунд они рассматривали друг друга. Блэйд обернулся к друзьям и мотнул головой в сторону дальнего переулка; те молча удалились, оставив их одних. Маккей достал носовой платок, взял в него пригоршню снега, приложил к лицу. Кровь перестала течь из носа, боль в ссадинах поутихла.

— Мужик, ты извини. Я на самом деле…

— Да ладно, Блэйд. Забудь. — Маккей скатал платок в шарик и бросил в одну из куч мусора, раскатившегося по улице.

Они еще мгновение смотрели друг на друга, потом — почти одновременно — повернулись и пошли каждый своей дорогой сквозь бесшумно падающий снег.

САКРАЛЬНАЯ ФАНТАСТИКА

(Сборник фантастических повестей)

Москва: Мануфактура, 2000. — 521 с.

3500 экз.

Вопреки расхожему мнению, литературные ярлыки придумывают отнюдь не критики, а как раз наоборот — писатели сами подыскивают себе удобную полочку (уж потом они все сваливают на критиков). Это они придумали киберпанк, турбореализм, инфоромантизм… А теперь вот — «сакральную фантастику». Оно, конечно, понятно: любому литератору льстит мысль, будто он новатор в словесности: придумал новую манеру повествования или открыл совершенно новый взгляд на мир («Вся наша жизнь — лишь чей-то сон»). Что происходит дальше? Для начала сочинитель придумывает своим новациям определение — какое-нибудь словечко позаковыристей — и объявляет, что «свято место» занято. Затем начинается процесс вербовки соратников, часто методом притягивания за уши коллег по перу. Все, готово! Можно смело заявлять о рождении нового литературного явления: «Мы не такие, как вы. Мы другие». А еще лучше: «Мы — не фантасты. И даже не реалисты. Мы — постреалисты».