Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08

Серебристые оболочки, трепеща, по одной, вылетали из отверстия в крыше. Нам только и нужно было их схватить (совсем как простыню, которая развевается на ветру), проткнуть ножом и нанизать на веревку. Мы просто сидели и ждали, когда они появятся из дыры. Их оказалось очень много, несколько сотен, и нам пришлось потрудиться.

Я не ожидал, что взрослые призраки будут спокойно на это смотреть. Они, конечно, не агрессивны, но не до такой же степени. Так оно и вышло. Довольно скоро они собрались около меня, окружив кольцом из огромных серебристых шаров. Призраки обладают большой массой и довольно твердыми телами, имеющими вполне ощутимую инерцию. И если кому-нибудь из них захочется врезать тебе хорошенько, ты непременно это почувствуешь. Они пихали меня так сильно, что вскоре прижали к крыше. В какой-то момент меня попытались оторвать от веревки, и мне показалось, будто я сломал еще пару пальцев. Меня тошнило, кружилась голова, бросало в жар. С каждым разом мне становилось все труднее выпрямляться после их ударов. Я очень быстро терял силы; мне казалось, будто я вижу, как от моего тела отрываются крошечные молекулы… Призраков было так много!

И вдруг, когда я уже не ждал ничего хорошего, призраки отступили. Я увидел, что они собрались вокруг Джеру.

Она стояла на корпусе, надежно закрепив ноги веревками, и держала в обеих руках по ножу. Словно безумная, она отбивалась от призраков, не пытаясь больше нанизывать оболочки на веревку. Джеру крушила все, до чего могла дотянуться. Я видел, что одна ее рука вывернута под необычным углом, но она, ничего не замечая, продолжала размахивать ножами.

А призраки толпились вокруг нее, громадные серебристые шары пытались раздавить ее хрупкое тело. Джеру не сдавалась.

Она жертвовала собой, чтобы спасти меня — так погибла капитан Тейд, помогая Пэлу. Мой долг довести их дело до конца.

Все новые и новые оболочки вылетали из дыры в крыше, а я протыкал их и нанизывал на веревку.

В конце концов не осталось ни одной.

Я посмотрел наверх и сморгнул — пот заливал глаза. Несколько оболочек кувыркалось внутри кокона, но мне было до них не достать. Остальные и вовсе держались с противоположной стороны, и я решил, что преследовать их не имеет смысла. Того, что я успел собрать, должно хватить.

Я осторожно двинулся обратно сквозь переплетение тросов, туда, где осталась наша разбитая шлюпка — там, как я надеялся, должен был ждать меня Пэл.

Я бросил последний взгляд назад, зная, что ничем не могу помочь Джеру. Призраки все еще теснились возле разорванной крыши кокона. А где-то рядом продолжало сражаться то, что осталось от комиссара, представителя Комитета исторической правды.

Я почувствовал неотвратимое желание вернуться к ней. Человек не должен умирать в одиночку. Но я знал, что должен уйти и завершить нашу миссию, чтобы ее жертва не оказалась напрасной.

И я покинул поле боя.

Мы с Пэлом закончили работу на внешней части корпуса корабля призраков.

Отделить оболочки от тел оказалось нетрудно, как и говорила Джеру. Связать их в единое целое при нулевой постоянной Планка также было совсем просто — достаточно приложить одну оболочку к другой и провести по ним большим пальцем. Я сшивал их таким образом, постепенно получая полотнище паруса, а Пэл делал из веревок такелаж, который монтировал на одной из уцелевших панелей нашей шлюпки. Он действовал быстро и эффективно: ведь Пэл родился в мире, где все увлекались полетами под звездными парусами.

Мы работали несколько часов.

Я старался не обращать внимания на растущую в конечностях и суставах боль, на навалившуюся усталость и немеющие руки. Ужасно ныли несросшиеся кости левой руки и сломанные пальцы. Мы не говорили о постороннем — только о поставленной перед собой задаче. Пэл не спросил о Джеру; казалось, он заранее знал, какая ее ждала судьба.

Призраки нам не мешали.

Я старался не думать о том, какие чувства испытывают призраки, какие отчаянные споры идут между ними. Я хотел только одного: завершить нашу миссию. А мои силы были на исходе еще до того, как я вернулся к Пэлу. Однако я продолжал работать, забыв об усталости и боли, представляя себе лишь каждый следующий шаг.

Я удивился, когда выяснилось, что мы закончили.

Мы сделали парус шириной в сотню метров, сшитый из множества оболочек юных призраков. По форме он напоминал круг и крепился дюжиной прочных веревок к стойкам уцелевшей панели шлюпки. Мы подняли парус, и по его мерцающей поверхности побежали слабые волны.

Пэл показал мне, как им управлять.

— Потяни за эту веревку… или за эту… — Огромный лоскутный парус беспрекословно повиновался его командам. — Я постарался упростить управление, чтобы тебе не пришлось менять галсы. Лодка будет Просто скользить — надеюсь, она долетит до границы крепости. Если тебе понадобится спустить парус, перережь веревки.

Я автоматически запоминал его указания. Мы оба должны уметь управлять нашей маленькой шлюпкой. Но вдруг я понял, что он имел в виду.

Прежде чем я успел сообразить, что он делает, Пэл толкнул меня на палубу и отпихнул шлюпку от корабля призраков. Я и не представлял, что он такой сильный.

Мне оставалось лишь наблюдать за его быстро уменьшающейся фигуркой. Пэл крепко держался за трос. Я так и не смог найти в себе силы что-то предпринять. Однако мой скафандр продолжал читать символы, возникающие на поверхности скафандра Пэла.

— Там, где я вырос, небеса полны парусов…

— Но почему, академик?

— Ты полетишь быстрее без моей массы на борту. А кроме того, жизнь коротка и нам следует беречь молодых. Ты так не думаешь?

Я не понял, о чем он говорит. Пэл гораздо ценнее меня; остаться должен был я!

Сложные символы появились на его скафандре.

— Старайся держаться подальше от прямых солнечных лучей.

И тут он скрылся среди серебристых тросов. Корабль призраков удалялся все быстрее, постепенно превращаясь в огромное яйцо; я уже не видел даже отдельных деталей.

Парус над головой наполнился мощными солнечными лучами. Пэл умело сконструировал шлюпку; такелаж был хорошо натянут, но серебристая поверхность парусов оставалась гладкой.

Мне оставалось лишь найти на палубе место, где было побольше тени.

Двенадцать часов спустя я добрался до невидимой границы, где заработал тактический маячок в одном из карманов скафандра — его вой наполнил мой шлем. Одновременно включились остальные системы скафандра, и я с удовольствием вдохнул свежий воздух.

Довольно скоро ко мне начал стремительно приближаться свет. Прошло еще немного времени, и он превратился в золотую пулю с эмблемой в форме сине-зеленого тетраэдра, знаком свободного человечества. Это был грузовой корабль «Превосходство».