Владимир Плахотин - Браслет

И вот он, миллион! Преспокойненько лежит у моих ног. И, к тому же, не один. Вон их сколько! Раз пачек десять и в каждой одинаковое количество денег, то и миллионов тоже десять?!

Я судорожно сглотнул и через силу улыбнулся: представил физиономию Игоря, когда я преподнесу ему на тарелочке с голубой каёмочкой чемоданчик с означенной суммой.

А, кстати, где он, мой "чемоданчик"-то?

Я прошёл в зал, где у меня была мастерская. Посреди захламленного помещения стоял мольберт с неоконченной картиной. Пахло красками, настраивая на рабочий лад.

Ну-ну, не до этого сейчас! Не до этого!

Поискав по всем закоулкам, я нашёл свой заляпанный красками дипломат далеко не в самом лучшем месте. Забытый и запылённый, он давно не вынимался оттуда. Пластмассовая ручка его давно сломалась и я заменил её на самодельную, что не раз вызывало насмешки окружающих. Ничего, в самый раз. Уж точно никто не заподозрит, что в нём находится.

Вытурив из дипломата членистоногих квартирантов, я вытер тряпкой пыль внутри и снаружи и стал аккуратно укладывать туда вожделенный миллион. Он охотно, надо сказать, там разместился, даже ещё и место осталось.

Покончив с этим, я взвесил чемодан в руке: а ничего! Выдержать вроде как должон. Ручка жалобно поскрипывала под непривычным грузом: она была явно противоположного мнения. Ну, извини! Других вариантов не имеется.

Однако, пора и в путь! Я оглядел разбросанные по комнате упаковки с миллионами: а это-то куда девать? Вот, блин, квартира: и миллион-то некуда затырить, а?

Взгляд мой остановился на диване, заменявшем мне кровать. Точно!

Подняв его сиденье, я побросал туда пачки с деньгами и, придавив задницей незатейливый тайник, удовлетворённо потёр друг об дружку ладони. Тэк-с! Новоявленный Остап Бендер начинает свою деятельность. Как это он там говаривал? "Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!" Или не так? Не важно. У нас - начинается! Ага, вспомнил: "Лёд тронулся!" Вот как. Тронешься тут. От одних переживаний. Они хоть и приятные, но всё же...

Облачившись прилично случаю, я взял дипломат, приятно оттягивавший руку, закрыл квартиру и вышел на свет Божий. Чуть морозный воздух приятно холодил лицо.

На всякий случай надо бы сначала наведаться к Игорю домой: до соседнего подъезда - рукой подать.

Там его, конечно, не оказалось. Постояв в раздумье на крыльце подъезда, я решил идти пешком. Развеяться немного, а то скоро совсем ногами разучусь пользоваться. Да и солнышко светило вовсю - в дорогу звало. Оно здесь совсем не такое, как в космосе. Там едкое и злое, а здесь тёплое и ласковое. Да и идти-то всего-ничего: через железную дорогу и ещё метров двести - через поле.

По дороге мне никто из знакомых не повстречался. А незнакомым на меня было начхать. Люди ещё спросонья и заняты каждый своими проблемами. Спешили на работу.

На работу...

"Ё-моё! - хлопнул я себя по лбу. - А как же с работой-то?!"

Я остановился и потерянно посмотрел вслед мужику, вид которого мне напомнил, что и я сегодня должен идти в первую смену.

Вот это, господа-товарищи, и называется: инертность мышления. Я расхохотался. Громко и с удовольствием.

- Какая, к чертям, работа?! Какая смена?!

Мужик испуганно обернулся и прибавил шагу. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы представить, что он обо мне подумал.

О таких, как я, и говорят: законопослушный идиот. Тянет он всю свою безрадостную и серую жизнь лямку и не задумывается, хорошо это или плохо. Положено, и всё тут! А случись что-либо из ряда вон, так сразу - голову в песок. Лакейская твоя душонка, о какой работе теперь вообще может идти речь? В прежнем понимании, конечно. Твоя работа теперь - делать людей счастливыми! А не железки на заводе поганить. С этим и твои коллеги по прежней работе прекрасно справляются. Так что иди и назад не оглядывайся! Туда все пути отрезаны.

Справившись с минутным замешательством, я удовлетворённо хмыкнул и, продолжая потешаться над собой, бодро зашагал через железную дорогу прямиком к гаражам.

Игоря я застал в очень понуром состоянии. Видать, очередного клиента вчера "обрабатывал". А теперь, естественно, свет не мил - башка раскалывается. Но меня он встретил более-менее дружелюбно.

- Каким ветром? - Он опустился на полуразбитый ящик из-под бутылок и закурил.

- Проведать пришёл, - фыркнул я: в его мастерской остро пахло нитрокраской.

- Ну садись, - он подвинул мне такой же "стул". - В ногах правды нет.

Я осторожно присел и поставил у ног дипломат.

- Ну, рассказывай, - он пустил из носа струю дыма, - как докатился до жизни такой?

Я закашлялся и отмахнулся:

- Ну, навонял! Мало краской прёт, так ты ещё и с отравой этой! Может, на улицу выйдем? Там и побазарим.

- А чего? - удивился он. - Ворота открыты, свежий воздух поступает!

- Господи! Ты уж и понятие потерял с такой вот работой, что такое настоящий свежий воздух!

Я намеренно подводил разговор к интересующей меня теме.

- Хочешь сказать, твоя лучше? - осклабился он сквозь дымовую завесу. - Я зарабатываю, а ты-то что? Звал ведь я тебя? Звал! Был бы сейчас тоже с бабками. А у тебя один ответ на всё: "Не хочу!" - передразнил он пискляво, припоминая недавний наш "деловой" разговор.

- И много зарабатываешь? - ухмыльнулся я.

- А то нет? - Он вытащил из кармана кучу мятых червонцев. - Во! Видал? Вчера подсыпали. И эту вот колымагу, - пнул он ногой в колесо стоявшего рядом "Жигулёнка". - Авансец! - И хвастливо потряс деньгами у меня под носом: - Хошь отцеплю?

Мне стало смешно:

- Не надо.

- Во, видал? Опять: "Не надо!" - фыркнул он. - Гордые мы! Небось и на жратву-то даже не хватает? - Он ткнул носком туфля в мой дипломат и небрежно обронил: - Ты вон чемодан путёвый справить не в состоянии, а я - ты только послушай! - скоро тачку зацеплю!

- Нулёвую? - съязвил я, придержав рукой покачнувшийся дипломат.

- Дурной, чтоли? "Нулёвую"! Да ты знаешь, сколько бабок на ту нулёвую надо отцепить?.. Не-е-ет, - он мечтательно затянулся и положил ногу на ногу, при этом опять задел дипломат, теперь уже нечаянно. - Мы на старенькой. Зато отлаштую - бегать будет, как цыпочка!.. Да что ты всё за чемодан свой хватаешься?! - возмутился он, видя, что я опять придержал его рукой, чтобы в пыль не бухнулся. - Можно подумать, там миллион! - Он взял "чемодан" за жиденькую ручку и притулил к стене.

- А ты проверь! - хитро прищурился я.

Но он и ухом не повёл. Только подтащил к себе газовую горелку, приспособленную им для подогревания пищи, и спросил:

- Чапить бум?

Меня аж подбросило:

- Мать твою! А чайник-то!

- Чего "чайник"? - в недоумении уставился он.

- Да ё-моё! Чайник поставил дома на плиту и совсем забыл о нём! Я сейчас!

С этими словами я выбежал на улицу и припустил вдоль гаражей.

"Пожара мне сейчас только и не доставало!"