Владимир Плахотин - Браслет

- А мне нравится!

Он перевернулся на живот и попытался встать, однако ноги разъезжались, как на льду. Мы внимательно, каждый по-своему, следили за его гимнастикой. Я - с интересом, Санька - с тревогой.

- Ну, чего смотрите? - крикнул Пашка, в третий раз предпринимая героические усилия принять вертикальное положение. - Идите сюда! Помогите встать!

Я решился. В любом случае, лично мне ничего не грозило.

Я высунул руку за пределы "пятачка" и потрогал невидимую поверхность. Пашка не соврал: рука коснулась чего-то тёплого и упругого. При чём явственно ощущалась мелкая вибрация.

- Силовое поле, надо полагать, - сообщил я с видом знатока.

На что Санька лишь хмуро покачал головой:

- Вы уж, пожалуйста, без меня. Мне здесь как-то уютнее.

- Как хочешь.

Я подпрыгнул и опустился сразу обоими ногами на мягко спружинившую поверхность невидимого поля. Инерции толчка оказалось достаточно, чтобы я заскользил в ту же сторону, где барахтался Пашка. Оставалось только удерживать равновесие. Но это удавалось мне лишь до тех пор, пока я не доехал до моего распластавшегося друга. Только я с ним поравнялся, он сразу ухватил меня за штанину и я упал. При чём удара я не почувствовал, было очень мягко, и мы, хохоча, закружились с ним в лежачем вальсе. Инерция толчка была ещё довольно ощутимой, а сила трения, по-моему, вовсе равна нулю, если такое вообще возможно. В конце концов наше барахтание закончилось тем, что мы мягко ткнулись в вертикальную стену, вернее, в поле обтекающее её, и остановились.

- Ну что? - улыбнулся я. - Давай вставать?

- Давай!

Пашка вцепился в меня, я - в него и так, держась друг за друга, с горем пополам водрузили мы свои бренные тела на разъезжающиеся ноги.

- Похлеще льда будет! - прокряхтел Пашка, не выпуская из рук мою рубашку и оглядываясь по сторонам.

- Колоритно смотритесь! - послышался Санькин смешок. Он сидел, развалясь, на диване и с улыбкой наблюдал за нашей вознёй. - Что-то подумает о нас "дядька-пчеловод"?

Мы оглянулись. Диван вкупе с ним смотрелся не менее комично, паря над своим отражением в зеркальной поверхности.

- А пущай, чего хотит, то и думает! - Пашка с силой оттолкнулся от меня и, кое-как сохраняя равновесие, заскользил вдоль вертикальной стены, изредка касаясь её для пущей уверенности.

От его толчка я хлопнулся на задницу и закрутился вокруг собственной оси, пролегавшей где-то в районе копчика.

- Ах ты!.. - Попытка приподняться ничего не дала: без посторонней помощи сделать это оказалось не так-то просто.

- Я бы на твоём месте вспомнил о своих чудесных возможностях! - вновь послышался насмешливый голос со стороны дивана.

А ведь и в самом деле! Скалы взглядом, значит, могём, а себя любимого... Ну-ка!..

И я свечой взмыл в небо метров на "дцать".

- Ого! - Санькин голос был слышен далеко внизу. - Неплохо!

Я спланировал к нашему островку и шмякнулся прямо в кресло, которое жалобно взвизгнуло, но удар выдержало.

- Повторить не желаешь? - указал я пальцем в небо.

- На твоём горбу, что ли?

- Зачем? Самостоятельно!

- Нет уж! Увольте! - Санька поднял руки, отстраняясь, и кивнул в сторону удалявшегося Пашки: - Слышь? Пал Ксанч гудки подаёт!

Я оглянулся. Уже порядком отъехавший от нас Пашка продолжал удаляться в довольно своеобразной позе: полулёжа на боку. Одна рука его безуспешно старалась вернуть утраченное равновесие, а другой он размахивал над головой и что-то нам кричал. Но разобрать можно было только смачные словосочетания русского мата.

- Скучает, - посочувствовал Санька, насмешливо щуря глаза. - Помочь бы надо.

- Само собой!

"Пятачок" дёрнулся, легко догнал Пашку, поддел его, отчего тот кубарем покатился нам под ноги, и стал резво набирать высоту.

- Что, экскурсия подошла к концу? - спросил Пашка, вставая и отряхиваясь.

- Я смотрю, тебе понравилось? - Санька с усмешкой оглядел его взъерошенную фигуру.

- Оно, конечно, забавно, - сказал Пашка, приводя себя в порядок. - Только с тормозами проблема. Чего ж не попробовал?

- Одна попробовала, - фыркнул Санька. - Так до сих пор...

Пашка бухнулся на диван и, сграбастав со стола баночку с пивом, шумно отхлебнул.

- Володь, - попросил Санька. - Не пора ли форточку - того!.. Холодает что-то...

Я кивнул и закрыл сообщение с атмосферой планеты. Встречный ветер к тому моменту уже изрядно потрепал нас.

- Я что-то так и не понял, - Пашка постучал тарашкой по столику. - Мы что, уже отчаливаем?

- А чего здесь ловить? - пожал я плечами. - Нас явно не ждали. Конструкция, конечно, мощная, но назначение её лично мне не понятно, а объяснить, сам видишь, некому.

- Э, нет! - Пашка хитро прищурился. - Тут ты не прав!

Я насторожился:

- Что ты имеешь в иду?

- А что имею, - он явно наслаждался произведённым эффектом, - то и введу...

- А серьёзно?

Пашка с треском отодрал башку несчастной тарашке и кинул на стол.

- Серьёзно? - Он глянул за борт на удалявшуюся зеркальную поверхность и мотнул головой: - Ты коня-то попридержи!

"Пятачок" замер.

- Ну?

- Вот тебе и "ну"! Дверь я видел! Зря, что ли, глотку драл?

Мы с Санькой переглянулись.

- Какую дверь?

- А я почём знаю? - с деланным равнодушием отозвался Пашка. - Дыра какая-то в стене. Тормозов-то нет ни фига - еду и еду! А она вот так делает, - и он губами беззвучно изобразил: "А!", "О!", "А!", "О!"

- Так чего ж ты молчал?! - возмутился я и бросил "пятачок" круто вниз.

- Молчал?! - оскорбился Пашка. - Да я всю глотку изодрал! "Мать-перемать!" - ору, а вы, как оглохли!

- Ну, положим, слово "мать" в разных вариациях мы слышали довольно отчётливо, - спокойно отозвался Санька. - Но не более. Согласись, что в твоих устах оно звучит не так уж и редко, чтоб могло привлечь к себе особое внимание.

- Ну конечно! Где вам услышать! Вы ж пируэты в воздухе выписывать изволили!

Булыжник в мой огород.

- Ну и как я тебе? В качестве летательного аппарата?

- Спрахиваешь! - усмехнулся Пашка и прогундосил: - "Заливаю в бак бензин, завожу пропеллер!.".

- Трепло! - Я чуть отхлебнул из его банки пива, поморщился и спросил: - Ну, где твоя дыра?

- "Моя"! - хрюкнул он. - Моя на месте! - И огляделся: - Ты хоть на то же место сел?

- Вопрос, конечно, интересный! - хохотнул я. - Здесь, знаешь ли, такое изысканное разнообразие рельефа! Заблудиться - ну ни в жисть!

Пашка понимающе кивнул:

- Погоняй вдоль забора туды-сюды, может, оно и отыщется.

- Мартышкин труд! - не согласился Санька.

- А что ты предлагаешь? - насупился Пашка.

- Единственно разумное: обратиться к памяти браслета.

- Резонно, - поддержал я. - Ну-к, Сезамчик, сообрази!

После обычных препирательств относительно точности формулировки задания, браслет выполнил желаемое. Декорация, однако, не изменилась. Только вертикальная стена стала как будто ближе. Как будто. А, может, и показалось. Ориентиров-то - не густо. Небо, солнце, да их отражение. Остальное всё - зеркала. Даже наши отражения опять исчезли.