Владислав Выставной - Запредельность

– Обвиняемый! Суд полагает, что вы были коварно вовлечены в чужие замыслы и не понимали ужасного характера своего преступления! Так ли это?

Лекс потерялся в собственных мыслях: как такое мог утверждать суд, если магистры прекрасно слышали его речь, если полно свидетелей, которые видели его в Храме?! Что происходит?!

– Хорошенько подумайте, обвиняемый! – добавил председательствующий, понижая голос и чуть склоняясь над столом. – Если вы скажете, кто был зачинщиком – смертная казнь может быть заменена пожизненным заточением…

Странное дело – у Лекса словно камень с души упал. Его просто хотели использовать в политических интригах: прилюдно обвинить бывшего Верховного Магистра Ашоку в заговоре – неплохой козырь в руках этой религиозной хунты!

И тут же, словно ниоткуда, пришли силы.

– Я согласен, – сказал Лекс.

Председательствующий чуть не подпрыгнул от радости. Крикнул:

– Внимание! Самозванец хочет сделать заявление!

Толпа впилась в Лекса взглядами. Похоже, именно ему предстоит стать главным героем сегодняшнего шоу.

Он набрал полную грудь воздуха – так, так, что заболели легкие – шумно выдохнул. И нырнул в тон.

Пробираясь на ощупь в пугающих просторах внутренней Вселенной, в то же время видел перед собой множество любопытных лиц, застывших в ожидании величайших откровений.

Деваться некуда – пришлось заговорить:

– Я никогда не выдавал себя за Спасителя. Честное слово. Так решили знающие люди, и… мне пришлось поверить. Дело в том, что на Землю надвигается беда. Может быть, даже не одна беда – две опасности так связаны и переплетены между собой, что я начинаю путаться. Все, чего я хочу – это помочь вам. Но смогу ли я это сделать? Не знаю…

– Это не Спаситель, – прервал его разочарованный голос из толпы. – Не знает он… А вот Спаситель знает! Спаситель все знает!

– Пусть скажет – что это за опасность? – робко предложил кто-то.

Но вмешался полный ярости крик председательствующего:

– Вы поняли?! Это самозванец! Смотрите, что у него было!

Он потряс над головой предметом, в котором Лекс с вялым удивлением узнал свой таймер.

– У него были вещи, проклятые Пришедшими! Вещи, которые Орден предал анафеме! Уже за одно это полагается самое суровое наказание!

И уже тише судья бросил Лексу отвратительным, ядовитым шипением:

– Ты упустил свой шанс, самозванец!

Лекс и так уже понял это: он так и не смок отыскать ту тайную дверь, что дает удивительную власть над людьми. Он вывалился из тона – опустошенный, подавленный. Слова судьи падали свинцовыми каплями, но ему казалось, все происходит уже не с ним:

– Итак, суд еще раз убедился в виновности подсудимых! В связи с этим суд выносит приговор: виновны! Виновны в ереси высшей категории! Постановляем: применить к преступникам высшую очистительную меру – очищение священным огнем!

Казалось бы, толпа была готова к любому исходу. Но последние слова судьи заставили ее пораженно ахнуть. Кто-то кричал: «Как же так? Они сожгут Спасителя? Как же так…»

– Суд не считает возможным откладывать исполнение приговора и постановляет: произвести очищение немедленно!

Приговор Лекс воспринял с отстраненным отупением. Вокруг происходила какая-то мерзкая суета. Его куда-то тащили, к чему-то привязывали – а мозг, обессиленный бессмысленными поисками в запредельности отказывался воспринимать происходящее, как нечто реальное…

Его вернуло к жизни рыдание Джи. Только теперь он осознал, что привязан к липкому столбу, а под ногами – большая деревянная платформа, до отказа набитая чем-то горючим. Он не видел товарищей по несчастью – они были где-то за спиной. Видимо, ему по статусу досталось место в первом ряду у смерти.

Донесся голос судьи:

– … Проявляя человеколюбие, суд постановил освободить одного из осужденных. Пусть все видят милосердие Верховного Магистра Ордена…

Двое молодчиков в красных хламидах потащили вниз по деревянным ступеням арбитра. Тот визжал, хохотал и выкрикивал что-то нечленораздельное.

Внизу показались еще двое в красном – с горящими факелами в руках. Даже здесь Лекс чувствовал отвратительный смрад горящей смолы…

– А сейчас… – начал было судья с особой торжественностью.

Но что-то вмешалось в его речь.

Дрогнули под ногами доски эшафота. Мелко задрожала земля. И где-то за спиной раздался раскатистый грохот, а следом – нарастающий вой, совершенно чуждый этому миру…

Не нужно было оборачиваться назад, чтобы понять, что происходит.

– Храм, Храм!!! – кричали в толпе.

Вопили от ужаса и падали ниц послушники, цепенели стражники, недоуменно оглядывались мороки.

А толпа тянула руки к эшафоту и вопила:

– Спаситель!

– Прости нас!

– Не гневайся!

– Пощади!

Но гул все нарастал, переходя в пугающий рев. Толпа стала разбегаться. Исчез куда-то Верховный Магистр вместе со своей свитой, растворился суд, смело палачей вместе с чадящими факелами.

Последними приговоренных покинули равнодушные мороки.

И словно в странном, удивительном сне с неба ударил горячий ветер и площадь накрыло гигантской тенью. Наверное, оттуда, снизу, происходящее действительно выглядело ужасным.

Но Лекс смотрел в небо – и смеялся.

Ему вновь снился айсберг.

Серый. Мертвый. Словно бы и не изо льда вовсе, а из пыльного потрескавшегося гипса…

Открыл глаза – и долго, неподвижно пялился в плоскость потолка. Не хотелось думать, вставать, одеваться… Ничего не хотелось.

Он здорово сдал с момента своего счастливого спасения. Наверное, стоило радоваться каждой минуте жизни, наслаждаться каждым вздохом, каждым глотком воды, взглядом любимой женщины…

Ничего этого ее было. Где-то внутри – в нервной системе, в мозгу, в тонкой, неуловимой структуре, именуемой душой – сгорели какие-то центры, незримые связи, отвечающие за ощущение жизни. Последняя отчаянная попытка предстать перед толпой и палачами в образе Спасителя выжала его, выкрутила, как грязную тряпку.

С тупым равнодушием вспоминал эпизоды последних часов, ставших кошмаром и потрясением для одних и чудом избавления от мук – для других.

…Как разбегается с площади глупая испуганная толпа, как превращаются в трусливых крыс грозные, непреклонные судьи, как рушится древний храм и с ним – целая эпоха в жизни второй Земли.

…Как из руин, в струях раскаленного воздуха, сметая остатки камня и пыли, величественно всплывает огромный космический корабль. Как он неуверенно поворачивается вокруг центральной оси – и опускается рядом с дымящимися остатками Храма…

Как какой-то незнакомый мальчишка в послушнической хламиде, с глазами полными страха и обожания, освобождает приговоренных от пут и протягивает освобожденному им Спасителю странный предмет с горящими красными цифрами, после чего падает ниц, словно перед живыми богами. И двое, освобожденные, но опустошенные близостью смерти, молча следуют за Лексом, который, пошатываясь, шагает к какому-то старику, припавшему к могучей опоре корабля…