Владислав Выставной - Запредельность

Наверное, дело действительно дошло бы до форсированного допроса. Но тут снова отчаянно заскрипела дверь, и в помещение, которое сразу вдруг стало тесным, в сопровождении трех мороков вошел Верховный магистр собственной персоной. Чиркнул по узнику ничего не выражающим взглядом глаз-щелочек, отдуваясь и истекая потом, приблизился к побледневшему стряпчему. Тот подскочил, уступая место. Верховный грузно опустился на жалобно скрипнувший стул. Стряпчий принялся что-то тихо и быстро говорить Верховному на ухо, и писарь невольно потянулся ухом к говорившему, но получил вялую оплеуху от охранника и со страхом вжал голову в плечи.

– Понятно, – лениво произнес Верховный магистр. – Не думаю, что нужно тратить время на этих еретиков. Завтра же устроим показательный суд и… казним на закате.

Правосудие Ордена Судного Дня блеснуло напоследок некоторой гуманностью: узников поместили всех вместе – во все том же «каменном мешке» с дырою в потолке. Более того – камеру-келью осветили парой лампадок, спущенных на цепочках сквозь прутья решетки. Правда, на этот раз охрана не была столь легкомысленной – ее составлял целый отряд мороков. Шансы на обретение свободы растаяли, едва над головой брякнул тяжелый решетчатый круг.

Это было странное чувство: радость встречи с подругой смешалась с горечью оттого, что ей не удалось бежать, впрочем, как и Конраду. Судя по всему, в одиночку мороку это было вполне по силам. Но он не пожелал бросать своего наставника – мэтра Ашоку.

Так они и сидели – разжалованный Верховный Магистр, морок, Лекс, Джи и свихнувшийся арбитр за компанию.

– Кто знает – зачем нас посадили всех вместе? – поинтересовался Лекс. – Вдруг мы сговоримся и удерем?

– Не удерем, – спокойно сказал Конрад. – Я не самый слабый из воинов, но тех, кто охраняет, многовато…

– Все та же паранойя: хотят послушать, о чем мы будем говорить напоследок, – усмехнулся Ашоку. – Самозванцы трясутся за собственную власть. Но я бы посоветовал им не за власть опасаться, а за свои никчемные жизни: скоро их сторонники, такие же, как и они, недалекие ослы, захотят посидеть на нагретом месте…

Последние слова мэтр произнес нарочито громко и четко – словно диктовал под запись. Ему нельзя было отказать в своеобразном чувстве юмора – качестве, которое, по-видимому, не очень-то приветствовалось в Святой Обители.

Лекс болезненно потер запястье: у него силой сорвали таймер, куда-то припрятав запрещенное верой устройство. Видимо, у Джи так же отобрали устройство возврата. Жаль жезла – теперь уж точно не вернуться назад. Но, с другой стороны, сам собой снимается болезненный вопрос: вернуться назад или остаться с тем, кого любишь…

Обнял девушку, мрачно подумав: если завтрашний день действительно окажется последним, значение потеряет и это утешение. Радует лишь то, что следом сгинут все эти глупцы!

Вздрогнул, поймав себя на глупой мстительной мысли – она определенно соседствует с отчаянием.

– Жаль, Спаситель, что вы не можете вновь применить свои способности, – сказал Конрад без особого сожаления в голосе. – Но может, в этом заключается часть высшего замысла…

– Я еще попытаюсь, – неуверенно сказал Лекс. – Мне нужно собраться с силами. Я просто слишком устал…

– Спаситель с нами, – безумно хихикал арбитр. – Ничего не бойтесь – он и сам спасется, и нас спасет. Ведь на то он и Спаситель – он просто посылает нам испытания! Пошли, пошли нам самые жестокие испытания, мессия! Мы все здесь заслуживаем кары!

– Замолчите, уважаемый… – брезгливо сказал Ашоку. – Это благодаря вашему молчаливому согласию к власти пришли ортодоксы…

– Пути Спасителя неисповедимы! – кривляясь по-юродски, воскликнул арбитр. – Кто мы перед ним? Жалкие букашки. Он идет, сметая на своем пути крепости, превращая непокорных в пепел. Что для него человек? Пыль на стопах судьбы…

– Заткнись! – мрачно сказал Конрад

Лекс похолодел. Устами свихнувшегося судьи говорила истина.

Неприятная истина.

Мерзкая.

Трудно ведь спорить с тем, что к своей призрачной, неопределенной цели он движется по трупам ни о чем не подозревающих людей. Кто он же сам в таком случае? Слепая игрушка в руках судьбы? Инструмент богов? Истинный Спаситель?

Ужас в том, что он не знает ответа. И, видимо, уже не узнает никогда…

– Скажите, Конрад, – тихо сказала Джи. – Вот вы – морок…

– Джи… – с укором произнес Лекс, виновато глядя на Конрада.

– Ничего страшного, мы сами себя иногда так называем, – сказал тот.

– Почему бы вам не договориться со своими… гм… коллегами? – продолжила Джи. – Среди них, наверное, тоже есть люди более широких взглядов?

– Это вряд ли, – вяло сказал Ашоку. – Конрад – мой тайный воспитанник, единственный шанс узнать правду о том, что творится за приделами нашего убогого мирка… Все, что рассказывают обычно о воинах Судного Дня – очень близко к истине. Отсутствие способности самостоятельно мыслить, подчиняться лишь приказам, нести волю Ордена – это одно из главных достоинств, которое приписывалось им изначально. Некогда Орден четко представлял себе цели своего существования и наладил машину по производству таких бойцов, которые не столько бы воевали с врагом, сколько держали бы миры Протектората в едином железном кулаке. Удивительно – голова Ордена давно сгнила, а дело его живет, Боевые кельи исправно поставляют воинов в небеса… Правда, все это скоро закончится: ортодоксы не желают знать всю полноту картины, их толстые шеи не дают увидеть, что происходит над головой, им по душе жить на плоскости, считая что там, наверху, нет ничего, кроме светильника-Солнца и облаков для полива урожая…

– И защищать Землю станет некому, – мрачно сказал Лекс.

– Как это некому? – пискнул из темного угла арбитр. – А как же Спаситель? Как же ты, мессия? Ты снова искушаешь нас!

Он неприятно захихикал.

– Боюсь, что все еще хуже, – сказал Конрад. – Сейчас Землю не защитит и миллион Воинов Судного Дня, и столько же броненосцев.

– О чем ты, друг мой? – беспокойно поинтересовался Ашоку.

– Мне тяжело говорить об этом, мэтр Ашоку, но скрывать правду не имеет смысла, – голос Конрада был бесстрастен, но Лекс чувствовал в его интонациях едва уловимую тоскливую обреченность. Это пугало больше, чем предстоящее судилище – морок не боялся ни врагов, ни будущего, ни самой смерти. Неужели он начал терять веру?… – Мироматы нарушили равновесие: они пробиваются напрямую – к Земле…

– К Земле? – недоуменно произнес Ашоку. – Но зачем? Чего они хотят добиться этим? Земля давно уже потеряла свою значимость в войне…

– Но известно ли это Мастерам? – медленно проговорил Лекс.

Все невольно посмотрели на Джи. Девушка поежилась, ища поддержки в глазах Лекса. Наверное, это жестоко, но он, все-таки спросил: