Андрей Ливадный - Врата Миров

– Значит, у Степа есть веские причины, чтобы рискнуть! – резко ответил Егор. – Так, собираемся с силами. Нам нужно взобраться метров на пятьдесят выше. – Он снова взглянул на низкие тучи, клубящиеся над самыми головами.

– Выше облаков? Думаешь, получится?

– Попытаемся!

Их упорству можно только завидовать.

На самом деле ребят толкала вперед не жажда приключений, а тяжелая необходимость. Поведение андроида серьезно усложнило положение. «Зачем он решился на рискованный перелет? – думал Егор, карабкаясь на очередной ледовый пик. Приспособления сервокостюма во многом заменяли специальное снаряжение, они были адаптированы для путешествий по леднику, помогали преодолевать самые трудные участки ледового рельефа. – Неужели мы сами не проверили бы источник сигнала? И флайбот – почему он молчал о нем?»

Нет, о существовании машины Егор, конечно, знал, но на его памяти сложный механизм стоял, что называется, «на приколе», со снятыми обтекателями, лишенный энергии. Его не разобрали на запчасти только по одной причине: детали летательного аппарата не подходили для ремонта аграрных и боевых сервов.

Окрестности тонули во мгле.

Непогода разбушевалась не на шутку, ветер налетал ураганными порывами, сек по броне мелкой ледяной крошкой, на расстоянии метра предметы уже теряли очертания.

Они упорно продолжали восхождение, двигаясь в связке.

Энергия таяла. Когда она иссякнет, то без сервоусилителей, без систем терморегуляции они не протянут и часа, не пройдут и десяти метров.

«Степ рискует ради нас, – думал Егор, замечая, что серая хмарь становится все плотнее. – Он понимает, в каком мы оказались положении. А про флайбот молчал ради всеобщей безопасности. Что, если эшранги узнали бы о летающей машине? Тут же явились бы с требованием – отдать! Нет, в этом смысле Степ молодец, знал, что кто-нибудь из нас может случайно проболтаться, вот и хранил тайну, берег машину до крайнего случая!»

Руки немели от усталости.

Каждое движение давалось с трудом, несмотря на мощную поддержку сервомеханики. Егор в очередной раз вытянул руку, коснулся пальцами отвесной поверхности, и из ладони тут же выстрелило шипами, которые глубоко вонзились в лед.

Подтянуться. Закрепить ноги. Вытянуть левую руку. Так. Отлично. Еще немного…

В коммуникаторе слышалось лишь тяжелое дыхание Родьки и Пашки. Оба карабкались следом.

Егор снова подтянулся. Наружные микрофоны он отключил, все равно завывание ветра глушит любые звуки, а слушать заунывный вой нет сил. Достал уже…

Свинцовая муть стала еще плотнее.

Держимся. Не останавливаемся. Закрепиться. Перенести руку. Подтянуться…

Внезапно мгла начала резко редеть.

В первый момент Егор едва не ослеп, зрение уже свыклось с сумеречным окружением, а тут вдруг в разрыве клочковатых облаков сверкнуло солнце!

Он зажмурился, даже дыхание затаил, затем, опомнившись, вышел на связь:

– Ребята, осторожнее! Я на границе облачности! Солнце ослепило, остановился…

– Закрепился! – первым откликнулся Родька. – Скажешь, когда можно будет двигаться.

– Паша?

– Да тут я, никуда не денусь!

– Не психуй… мы выбрались.

– Жду…

Егор приоткрыл глаза. Мимо неслись клочья облаков. Солнце сияло ярко, ослепительно, радостно.

– Поднимаюсь еще на метр!

Ледовая стена сверкала, повсюду змеились старые трещины, плотно запаянные водой. Чуть выше, метрах в десяти, виднелся обрывистый край очередного уступа.

«Там передохнем, осмотримся».

Внизу, под ногами, клубился океан облаков.

Серая субстанция казалась живой, она текла куда-то по воле ветра, выступы ледовых гор, словно волнорезы, рассекали свинцовые тучи, образуя течения. Мгла, укрывшая ледник, обладала какой-то завораживающей красотой, которую не с чем было сравнить.

В такие минуты особенно остро воспринимались любые ощущения.

Глухо билось сердце. Кровь, согревая, текла по жилам, в ушах шумело, виски пульсировали болью.

Мысли казались бессвязными. Усталость накатывала волнами. «Сколько еще выдержим? – спросил себя Егор и не нашел ответа. – Одни посреди ледовой пустыни…

Нет, не одни.

Степ обязательно прилетит. Андроид никогда не давал пустых обещаний. Если уж сказал, значит, сделает!»

Площадка, на которую они выбрались, образовалась под воздействием солнечного тепла и ураганных ветров. Раньше здесь, наверное, высился ледовый пик, но его вершина подтаяла и обрушилась, а постоянное стремительное движение воздушных масс сгладило следы излома, выровняло поверхность.

«Здесь и будем ждать», – решил Егор, не видя смысла двигаться куда-то еще.

– Родька, выходи на связь. Вызывай Степа. Пока не откликнется.

Темная точка показалась у горизонта, когда солнце уже начало клониться к закату.

Ураганный ветер немного утих, но облачный покров не рассеялся, наоборот, он стал гуще, а в некоторых местах и вовсе всклубился эфемерными, причудливыми образованиями, похожими на гигантские пепельно-серые выбросы, – такие ребята не раз наблюдали при извержениях вулканов.

– Летит! – Егор едва удержался, чтобы не вскочить, размахивая руками.

Флайбот стремительно приближался. Вскоре обтекаемая машина погасила скорость, совершила круговой облет площадки, остановилась, чуть покачиваясь под порывами ветра, едва не касаясь бортом ненадежного края.

Открылся люк грузового отсека.

– Ребята, внутрь!

Родька привстал. Передвигаться в рост опасно, порывистый ветер запросто может сбить с ног, столкнуть в пропасть. На четвереньках он добрался до края площадки, вытянул руку, ухватился за вертикальный поручень. Флайбот накренился, двигатели антигравитационной тяги работали не на полную мощность.

– Пашка, ты следующий. Родька, помоги ему!

Егор последним перебрался в грузовой отсек. Хотелось лечь на пол и не двигаться. Не верилось, что все позади…

– Степ?.. – хрипло позвал он. – Мы внутри…

– Закрываю люк, – сухо ответил андроид. – Держитесь за поручни, будет трясти. Погода внизу скверная. Сигнал едва фиксирую. Все, меня не отвлекать!

Машина резко набрала скорость, затем вдруг пришло ощущение падения в бездну.

Пашка не выдержал, вскрикнул, Родька часто сглатывал, Егор побледнел.

Флайбот трясло, словно машина на огромной скорости неслась по ухабам. В животе и в груди пробегал холодок, затем вдруг наваливалась короткая перегрузка, и снова наступало щекотливое чувство стремительного падения…

В грузовом отсеке не было ни экранов, ни иллюминаторов.

«Может, и к лучшему, – думал Родион. – Трудно представить, что происходит за бортом. Снег, ветер, сложный рельеф».

Машина вдруг резко пошла на снижение, усилились вибрации, затем тряхнуло так, что зубы лязгнули.