Леся Соколова - Пришедшие из мира имен

Прошла где-то неделя, но я не уверен, здесь всё время один и тот же свет, похожий на утро Синона, а за временем следить нет необходимости тем, кто его убивает. Мы вышли в смежное помещение позавтракать и, о чудо, обнаружили, что соседний отсек заселён. Случайно ли это, но нашими соседями по изоляции оказались две весьма привлекательные особы, такие плотные и настоящие, что я впал в депрессивное опасение. А не утратил ли я способность общения с обычными женщинами за эти четыре года?

Теперь мы постоянно тусовались в смежной комнате, развлекаясь ментальными иллюзиями, созданные творцами подобного жанра. В самом широком ассортименте подобная продукция уносила нас в несуществующие миры. Это напоминает управляемый сон, где ты живёшь реальной жизнью, и тебе кажется, что это ты управляешь событиями, но на самом деле, лишь развёртываешь вариативность, заложенную создателями. У этих ребят неисчерпаемая фантазия, поэтому скучать не приходится. Ты слышишь звуки, запахи, твои мышцы напрягаются, а сердце бьётся быстрее или замирает в зависимости от переживаемого. При этом время от времени чувствуешь затёкшую руку или то, как навалилась на плечо соседка, рсплывшись рядом в кресле, это напоминает о тесноте реальности.

Странно, что дома я почти никогда не играю в подобные игры, у меня после них остаётся ощущение странной пустоты, как будто у тебя украли время, заставив прожить кусочек чужой жизни. Не живой, спонтанной и настоящей, а полностью управляемой и контролируемой параметрами данной игры.

Прошло всего пару дней, а мой сосед уже добился расположения одной из наших спутниц. Странно, мы ведь всё это время тусовались вместе, когда он успел? Лишив меня возможности внедрения уже почти готового плана соблазнения, он просто попросил меня перебраться в другую комнату. Парень с яркой улыбкой очаровал ту девушку, на которую положил глаз я, но это только позабавило меня: нам только кажется, что выбираем мы.

Это было давно, но впечатления от карантина остались приятными, несмотря на удушающую тесноту, которая пошла только на пользу. Серафис изменил нас, но мы не хотели признать этого. Нам нужно было вновь стать самими собой.

Я и она.

Мы настолько рядом, что наше дыхание смешивается, у нас обоих нет выбора, но мы оба и не думаем сопротивляться. Сначала что-то не получалось. Привыкший моделировать поведение туманной партнёрши, я никак не мог расслабиться и позволить ей проявить самостоятельность. Она, в свою очередь, недоумевала, как это я не предвижу её желаний. Очень быстро я понял, что и её тоже Серафис обволок своими туманными объятиями иллюзорной чувственной страсти.

Я просто спросил её об этом.

Возможно, смысл карантина заключается именно в этом: вновь обрести способность общаться с другими людьми, а не со своими собственными идеализированными отражениями.

Она впала в агрессивное уныние, явно не желая обсуждать эту тему, и попыталась отдалиться от меня. Сначала в смежную комнату. Она присоединилась к игре, в которой пребывали наши соседи, отсутствовала пол часа, а затем вернулась в комнату и с досадой захлопнула за собой дверь, но я успел расслышать громкие стоны её подруги.

Она пошла дальше, уйдя в себя и её хватило ужасно на долго: целые сутки она не реагировала ни на слова, ни на прикосновения. Теснота и полная изоляция поглотили её тайны, отголоски которой я вдыхал с воздухом, выдыхаемым ею в тревожном сне. Мы ели в повисшей тишине нашего безмолвия и по очереди возвращались в спальню, чтобы не быть рядом.

Наконец её прорвало неумолкаемым потоком тихих слов почти шепотом. Она говорила несколько часов подряд, отмахиваясь не очень активно от моих поцелуев. Я опустил все подробности её повествования, порою настолько откровенные, что у меня вставали не только волосы. Можно было бы передать мне воспоминания напрямую, но она не сделала этого, как будто не хотела проживать события вновь, а наоборот, хотела вытереть их, проговаривая подробности, воскресшие в памяти.

«Я могу долго бежать, но ещё никому не удавалось уйти от себя. Не думала, что кому-нибудь расскажу об этом, но, похоже, у нас обоих нет выбора. Год назад я пережила очень тяжелый разрыв отношений и бежала на Серафис от соблазна продолжить эту карусель. Почему карусель? Мы с ним двигались по замкнутому кругу до изнеможительного головокружения и не могли пойти дальше, не могли вырваться, не были оба в состоянии перестать ссориться, истязать и мучать друг друга. Я не выдержала и уехала, ведь кто-то один должен был это сделать, найти в себе силы и расстаться.

Я полюбила Серафис с первого отравленного вдоха. Да, и я тоже забавлялась первое время галлюцинациями. Кажется, все новички проходят через это. Удивительно комфортная планета заворожила танцем постоянно меняющейся текучей материи непостоянной формы. Казалось, я обрела давно утраченное спокойствие, уйдя с головой в интереснейшие исследования. Тестировала местные биологические виды жизни на возможность генетической совместимости с представителями фауны других планет.

Сначала они раздражали меня своим постоянным присутствием, я напрягалась, раздражалась и отмахивалась от вездесущих свидетелей. По условиям Договора, я не имела права поставить от них защиту, ведь это они здесь хозяева, а мы гости. Хозяевам интересно совать нос в дела гостей, они нас изучают и имеют на это полное право. Со временем я привыкла и перестала обращать внимание. Сейчас мне кажется, что это сделало меня открытой, уязвимо доступной для них. Сама не заметила, как оказалась одна, я перестала общаться с коллегами, находя себе причины для уединения. Именно тогда, когда я нахожусь долго одна, туманные жители привлекают моё внимание, развлекают, вызывая в памяти приятные моменты из далёкого прошлого. Вот замелькали огоньки с моей детской игрушки и приятное тепло мелодии колыбельной, которую пела мама. Это не слова, это именно ощущение полного комфорта и защищенности, а мелодию и слова вспомнила я сама! Даже плавающие цветы вызвали у меня приступ аромата своей завершенной схожестью непостоянной формы. Наконец, мужчины, которые мне когда-либо нравились, если совсем честно, то именно те, кто не ответил взаимностью. Не думай, что их было много, некоторых я совсем забыла, но кое-кто запал занозой несбывшейся мечты в мою душу. По очереди пришли все они, даже тот, на которого я лишь однажды взглянула и подумала: «Вот бы мне такого парня!». И больше никогда не вспоминала. Они приходили и действовали настойчиво, романтично, ловя и исполняя моё самое мимолётное, самое сокровенное желание.

Сначала это было похоже на игру, эксперимент, в котором я сама приняла участие. Никогда не думала, что для меня, специалиста—генетика, это станет реальной жизнью. Я позволила себе влюбиться, не могу в это поверить, не представляю сама, как это произошло. Он понимал меня и делал всё то, что я сама прятала от себя самой, считая постыдным. Его туманное тело обволакивало мня, рождая чувственные иллюзии по сравнению с которыми реальность меркнет. Я испытала всё, о чём мечтала и боялась себе признаться и, даже то, о чём никогда не подозревала, что так бывает.