Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы

– А по мне, так смазать надо было эти ворота, да замки лучшего качества ставить, – усмехнулся Алексей. – Ну что? Теперь спать?

– Ты спи, – кивнул Солодов и, водрузив на колени ноутбук, вновь принялся изучать материал, присланный им профессором Куапелем. – Я еще с полчаса в документах покопаюсь. Вдруг озарит.

Утро следующего дня выдалось светлым. Лучики солнца, пробившись сквозь шторы, вычертили на полу длинные светлые линии, разделив комнату пополам. Первым проснулся Дмитрий и, потянувшись, поднялся с кровати.

От шевеления друга Алексей открыл один глаз, попытался перевернуться на другой бок, но был остановлен резким окриком приятеля.

– Вставай, вставай, штанишки надевай! – громким фальцетом запел Прокопенко и, сунув ноги в шлепанцы, исчез за дверью.

Делать нечего, пришлось вставать и, следуя примеру друга брать в руки полотенце и зубную щетку, а затем отправляться в общую ванную комнату на этаже.

– Сегодня у нас насыщенный день, – вещал Дмитрий, тщательно намыливая руки и лицо. – Посетим могилу Наполеона, потом на Монмартр и в базилику Сакре-Кёр. Если успеем, заглянем в Лувр, а потом прямиком по Четвертой линии на Сите. Как настроение, кстати?

– Неспокойно мне, Дима. Такое впечатление, будто кто-то на тебя постоянно смотрит. Бывает так, что аж спиной чувствую. Обернусь, а там пустота, нет никого.

– Это нервное, – фыркая и отплевываясь, заявил Прокопенко. – Вот закончим с делами и рванем на побережье Тихого океана. Красота, белый песочек, чайки на голову гадят. Чем не релакс?

– Тоже мне развлечение, – пожал плечами Алексей. – А может, в Мексику рванем на месяцок?.

– Можно и в Мексику, – согласился Дмитрий. – Только сопьемся мы там. Дешевая текила и прочие прелести жизни дурно повлияют на наши организмы.

Закончив с утренними процедурами и натянув ветровки, друзья побежали к станции метрополитена. День действительно был замечательный. Ласковое солнце грело спины, играя солнечными зайчиками на витринах кафе и ресторанов. Впереди была увлекательная прогулка по столице Франции, а в самом конце пути то, к чему они стремились всю свою сознательную жизнь – финансирование для новых авантюр.

– Господи, – воскликнул Солодов, вышедший на площадь вслед за Прокопенко. – Изменилось-то как все!

Дмитрий саркастически покачал головой и, пристроившись в хвост пестрой и галдящей толпы туристов, направился к центральному входу в собор.

– Еще бы, – тихо сказал он догнавшему его приятелю. – Восемьсот лет прошло как никак. За это время его не то что достроили, а и легендами набили под завязку.

– Легендами, – хмыкнул Алексей, осторожно ступая на ту самую плиту, на которую, для кого-то восемь веков назад, а для него на прошлой неделе, такелажники обрушили здоровенный валун, сорвав операцию и чуть было не лишив хронотуриста жизни. – Это ты про своего кузнеца свихнувшегося?

– Ну, во-первых, кузнец не мой, а французский. – Дмитрий поморщился, проталкиваясь сквозь толпу застывших туристов, явно американцев, и ступил на бывшую стройплощадку. – А во-вторых, и без него легенд предостаточно. Кстати, утверждают, что в линиях собора выведен краеугольный камень, сделанный неким алхимиком. Тут даже барельеф с его изображением есть, если по лестнице и на второй ярус.

Потом есть еще один спорный момент, из самых известных и обсуждаемых. Видел здоровый такой витраж на главном фронтоне?

– Видел, – кивнул Солодов. – Витраж как витраж. Выполнено мастерски, тут я спорить не буду, но ничего необычного в нем не вижу.

– Знаки Зодиака на витраже, а также символы, высеченные в камне на центральном портике с фигурой Девы Марии, обычно толкуют как символ годичного цикла. Однако сам цикл, изображенный на большом круглом витраже, начинается не со знака Тельца, как это принято в западной традиции, а со знака Рыб, соответствующего началу индуистского астрологического цикла. Другой символ – лунарный цикл, воспроизводит так называемая галерея царей. Понимаешь, к чему я?

Алексей в смущении покачал головой.

– Ох, и дурик ты, Леха, – почти натурально расстроился Прокопенко. – Двадцать восемь скульптурных фигур изображают, как считается, иудейских царей, но, по библии, их было восемнадцать. Тогда как лунный месяц имеет 28 дней.

Поспорить на эту тему друзья так и не успели. Остановившись около почерневшей от времени каменной стены, Дмитрий схватил Солодова за рукав.

– Она? – осторожно поинтересовался Алексей, вглядываясь в древнюю кладку собора. – Ни черта не вижу.

– Не ты один, – улыбнулся Дмитрий. – Увидеть что-то, кроме камня, и я тогда не смог, а вот же она, стенка, и документ в ней лежать обязан.

Он оглянулся и, приблизившись к кладке, прошептал:

– Помнишь, Леха, что писал де Сюлли о кладе, вернее, о том, о том для кого он предназначен?

– Точно не помню, но вроде как для истинно верующих.

– А, «истинно» – это как?

– Ну, истинно верующий, это тот, кто верует всей душой, – предположил Солодов. – Верующий безоговорочно.

– Безоговорочно, – Дмитрий улыбнулся и, закрыв глаза, провел рукой по холодной гладкой поверхности. – Слепо верующий.

Пальцы авантюриста скользили по кладке, сантиметр за сантиметром выбирая расстояние. Ряд за рядом, камень за камнем, шов за швом, они уверенно продвигались к намеченной цели и, наконец, застыли.

– Чувствую, – прошептал Дмитрий и, открыв глаза, расплылся в счастливой улыбке.

– Где? – Алексей навис над упершейся в кладку рукой, глядя на то место, где пальцы приятеля соприкасалась с поверхностью. – Ничего не вижу, – наконец сдался он. – Ты уверен?

– Уверен, – Дмитрий, взяв за руку Солодова, прижал его пальцы к стене. – Чувствуешь?

– Чувствую, – прошептал Алексей и вновь уставился на заветный булыжник. – Крест, распятье, ей богу тебе говорю. Рукой ощутить могу, но глазом не вижу.

– Истинно верующий, верующий слепо, – победоносно закончил Дмитрий и, скрестив руки на груди, улыбнулся. – Вот тебе и простенькая задачка парижского епископа. Веками метка была у всех на виду, но так и осталась незамеченной. Но даже если её кто и видел, то сопоставить с тайником никак не мог. Только человек верующий, знающий тайну захоронения, мог бы найти местоположение. Понимаешь, в чем прикол?

– Идеально, – радостно кивнул блондин. – Либо знать наверняка, либо иметь представление и верить. Мы с тобой верим?

– Я верю в удачу, – пожал плечами Дмитрий. – В дружбу верю, в то, что солнце обязательно завтра взойдет на востоке. Верю я и в нашу с тобой судьбу.

– Тогда пошли, верующий, – внезапно засуетился Алексей и потащил Дмитрия к выходу. – На нас уже и так люди пялятся. Еще секунда, и начнутся вопросы.

Выходили из собора почти бегом.