Журнал «Если» - «Если», 2012 № 08

— Почему мы не выпрашивали помощь у Терры? — Астра засмеялась. — Зачем запустили спутник, для чего нам независимость? А ты как думаешь? Для чего вообще нужна свобода?

— Для чего? — спросил Валентин.

— Для того чтобы верить в свои силы. Для того чтобы нас не одергивали всевозможные корыстные шишки с Терры. Им нет и не будет дела до наших проблем. А нам не обойтись без помощи, это верно, и потому мы по-прежнему будем экспортировать алмазы, металлы и биоматериалы. Но теперь мы сами решим, с кем иметь дело. Может, присоединимся к землянам, может, вступим в Унию, может, даже и в Лигу, но на наших условиях. А может, останемся нейтральными, так? Это теперь решать нам, а не Терре…

Сверху закричали уже в несколько голосов, раздраженно. Астра кивнула Валентину и полезла на кручу.

За весь долгий полет Валентин не произнес ни слова. Он проиграл. Горечь поражения особенно нестерпима, когда она приходит на смену чувству победы. Туземцы оживленно болтали между собой, стараясь перекричать надсадный рев двигателя и рокот воздушного винта, и не обращали на Валентина никакого внимания. То ли деликатничали, то ли брезговали. Все равно.

Он проиграл, проиграл, проиграл! За всю свою дипломатическую карьеру Валентин впервые получил такую плюху. Он провалил задание и подвел Терру. Он хотел всплыть со Дна — и всплыл так, как всплывает… то, что не тонет. По-настоящему всплыли донники Хотя… стоп! «Вы должны сделать так, чтобы никакой спутник никогда не был запущен с той катапульты», — сказал Пегий Удав. Эти слова были заданием. Оно не провалено, оно выполнено. Весь разговор с Удавом записан Валентином в долговременную память. При неизбежном разбирательстве достаточно будет просьбы о ментоскопировании — и Удав скиснет. Старая задница! Он неверно сформулировал поставленную задачу. Он и никто другой! Валентин Ферфакс Эрик Исиро Прямухин ни в чем не виноват. При желании ему можно будет вменить в вину избыток дубоватости при недостатке компетентности, но не более того. И даже эти обвинения можно оспорить. Само собой, о новой служебной ступени придется на год-другой забыть, но придет время — и будут еще победы и на Терре, и в других мирах. Он навсегда покинет проклятое Дно, подлечится, ликвидирует отечность и остеохондроз и, конечно, женится на Вивьен. Он постарается забыть кошмар, именуемый Дном. Несомненно, процесс будет долгим и болезненным, но со временем завершится — должен завершиться! — полным успехом.

И все будет хорошо.

Черт меня дернул увязаться за чужой посудиной! Хотя нет, вообще-то, черт дернул меня несколько раньше, когда я решил, что вылазки в аут — верный и нескучный способ подзаработать.

В этот раз я погнался за информацией. Корабль пришельца вывалился из гипера почти мне на голову: грех упускать такой случай! Видеозапись инопланетного борта и результаты его сканирования — материал стоящий. Чужие редко появлялись перед людьми и никогда не шли на контакт, игнорируя любые попытки установить связь. Их корабли быстрее наших и легко уходят от погони.

Но на этот раз пришельцу не повезло.

Пузырь возник, как всегда, внезапно. Никто не знает, откуда берется это вредное, но, к великому счастью, редкое порождение космоса. Некоторые считают, что во всем виноваты наши гиперпространственные прыжки. Типа, сами натыкали дыр в пространстве, не изучив до конца природу Вселенной, и теперь из них вылезает такая вот дрянь и атакует корабли, а у пилота в голове возникает хлопок, похожий на звук лопающегося пузыря. Физику этого явления понять не удается — пузырь корежит любую технику. Меня чуть задело самым краем, но этого хватило, чтобы экраны потемнели, приборы стали показывать какую-то белиберду и заглох маршевый двигатель. Хорошо хоть маневровые не отказали — на них и ушел, пока чужой борт отдувался по полной.

Когда приборы пришли в норму, я сел на подвернувшийся астероид. Сюда же ухнулся и Чужой, как только сумел вырваться из пузыря.

О поломках мой киберпом докладывал как заправский психолог. Сперва хорошая новость: после небольшого ремонта «Олсо» сможет покинуть астероид и за восемь часов дойти до концевого маяка; и только потом, все тем же бодрым голосом, новость плохая: «Система регенерации воздуха выведена из строя без возможности восстановления».

Разумеется, он был прав: с первого взгляда на поврежденные блоки стало ясно, что их место на кладбище хлама. А на что, собственно, я надеялся, когда полез проверять? Эти блоки оказались ближе всего к пузырю, но, не желая верить в такой жестокий расклад, я распотрошил их и возился, наверное, целый час, пока не заставил себя признать очевидное: починить систему здесь, на астероиде, не удастся.

Сочно обматерив пузырь, а заодно и Чужого за то, что у него тоже нет эффективной защиты от этой пакости, я вытер пот и без сил плюхнулся в кресло. Болела голова и подташнивало — чувствовалось отравление углекислым газом.

По ушам резанул неприятный сигнал, означавший, что если я не хочу потерять сознание, то самое время перебраться в скафандр. Воздуха там после долгого скитания по астероидам и планетоидам осталось всего часа на четыре, только на полпути и хватит, а идти и ловить позывные концевого маяка будет уже труп…

Интересно, подумал я, надевая шлем, а как там у брата по разуму обстоят дела с воздухом? Что бы ни случилось с кораблем, скафандр-то у астронавта должен быть!

Пузырь потрудился на славу: на чужом борту не работало вообще ничего. Мне даже не понадобился лазерный резак, входной затвор открылся от удара ногой. С бластером на изготовку я осторожно заглянул внутрь и на всякий случай тут же отпрянул назад и в сторону. Ничего не произошло, видно, инопланетянин был без сознания или вообще умер. Прижавшись к наружной обшивке корабля, я подождал секунд тридцать, затем нырнул в темную дыру неизвестности. Воздух на борту отсутствовал, искусственная гравитация (если таковая предусматривалась) тоже не действовала. Нашлемный фонарь выхватывал из мрака серебристые, неправильной формы выступы на стенах и серые толстые жгуты на потолке — местами они отвалились и свисали до самого пола. Я осторожно прыгал-плыл по коридору, гадая, где разыскать запасы воздуха и как понять, что это они и есть.

Чужого я обнаружил в центральном отсеке. Он лежал под широким, резко скошенным выступом, покрытым замысловатыми знаками: наверное, то была панель управления.

Ростом метра полтора, затянутый во что-то прозрачное, формой пришелец напоминал луковицу. Нижний край ее толстого цилиндрического донца обрамляла прямая светло-коричневая в черных разводах юбка с неровными длинными лоскутами. Вверху (а верх ли это?) зеленовато-розовая «луковица» заканчивалась образованием, похожим на туго скрученный моток лохматой белой веревки. Прозрачный костюм Чужого пронизывали тонкие серебристые нити. Они сходились к темной, размером с половину бильярдного шара выпуклости, расположенной над центром тела пришельца. Еще одна такая же полусфера лежала рядом на полу.