Ларри Нивен - Защитник

— Деньги. Плата за спасение. Разумеется, нам это будет стоить всего, что мы имеем.

— Ого!

— Включая корабль. Что ты предпочитаешь, Рой? Разориться или умереть?

— Разориться, — тотчас же ответил он. — Но у меня, пожалуй, нет выбора. Вот я его и не делаю. Мы же договорились, что капитан — ты. Так что будем делать, капитан?

Алис придвинулась к нему и, обняв, легонько пощекотала ногтем его спину.

— Не знаю. А что предпочитает делать моя верная команда?

— Рассчитывать на Бреннана. Хотя меня от этого воротит.

— Думаешь, он вытащит тебя второй раз?

— Бреннан уже поставил непревзойденный рекорд… По гуманизму. Когда я отказался от взятки, деньги отошли к Институту изучения реабилитации преступников. До этого они отходили на медицинские исследования по проблемам протезирования и аллопластики.

— Не вижу связи.

— Не видишь. Зонница. На Земле существовала такая штука — отправка в банк органов. Полагаю, каждому хочется жить вечно, и простейший путь получить достаточное количество трансплантатов для всех больных — использовать приговоренных преступников. Навязывалось решение карать смертной казнью за все и вся, включая большинство дорожно-транспортных нарушений. Вот что происходило, когда Бреннан начал давать деньги на другого рода медицинские исследования.

— У нас подобной проблемы никогда не было, — с достоинством ответила Алис, — потому что мы решили — это не для нас. Мы никогда не превращали преступников в доноров.

— Разумеется. В те времена вы оставались высокоморальными.

— Я серьезно.

— А мы преодолели это потому, что медицинские исследования обнаружили лучший путь. Проведению этих исследований и оказывал поддержку Бреннан. Теперь мы снова оставляем в живых уголовных преступников, и они получают возможность вернуться в человеческое общество.

— И Бреннан оказывал всему этому покровительство. Тот самый мягкосердечный Похититель, что примчится возвращать нас на Землю, если мы сами ничего не сделаем.

— Мой капитан, вас интересовало мое мнение. У вас нет причин рассматривать мой ответ как мятеж.

— Успокойся, моя верная команда. Просто я… — ее рука сжалась в кулак, он спиной почувствовал это, — мне до омерзения не нравится на кого-то полагаться…

— Так же, как и мне…

— …на кого-то, кто проявляет такое высокомерие, как этот Бреннан-монстр. Может быть, он и на самом деле рассматривает нас как животных. Может быть, он просто… отмахнется от нас, потому что мы причиняем ему хлопоты.

— Возможно.

— Я все еще ничего не вижу впереди по курсу.

— Ну, куда бы мы ни направлялись, все равно попадем в ад значительно быстрее, чем нам того хотелось бы.

Она рассмеялась. Начертила ногтем кружок на его пояснице.

Кое-что впереди было. Нечто невидимое для телескопа или радара, но стрелка детектора массы слабо дрогнула. Случайная комета, ошибка детектора или еще что-то?

Свободное падение продолжалось еще шесть дней. Теперь они находились на расстоянии 7000000000 миль от Солнца. На таком же расстоянии, как и Персефона. Теперь детектор массы показывал крошечный четкий зайчик. То, к чему они летели, было меньших размеров, чем могла бы быть луна газового гиганта. Но материя была здесь разрежена так — почти так же, как в межзвездном пространстве, — что они должны были бы лететь прямо в пустоту.

Они думали о Бреннане. Их обуяли надежды и страх.

А телескоп ничего не показывал.

Он не знал, что разбудило его. Он вслушался в тишину, огляделся, вокруг было сумрачно…

Алис лежала в своем гамаке. Гамак провис на растяжках в направлении носа судна. Так же, как и его гамак.

Он хорошо вызубрил свой урок. Костюм оказался у него в руках до того, как он расстегнул привязные ремни. Придерживаясь за них, он одной рукой натянул на себя костюм. Тяготение было в несколько футов, не больше. Алис опять обогнала его, она уже спускалась по лестнице к носу.

Детектор массы сошел с ума. За иллюминатором была пустота. В пустоте — неподвижные звезды.

— Не могу определить наш курс, — сказала Алис. — Нет опорных точек. Расчет курса стал затруднительным уже довольно давно, еще когда мы находились в двух днях полета от Солнца.

— О'кей.

Она ударила кулаком по стеклу иллюминатора.

— Не о'кей. Я не могу понять, где мы. Что он намеревается с нами сделать?

— Спокойно, спокойно. Мы шли к нему.

— Я могу рассчитать допплеровское смещение Солнца. По крайней мере, это даст нашу радиальную скорость. Но мне не рассчитать смещение Персефоны, она, черт бы ее побрал, слишком тусклая… — Алис вдруг отвернулась, ее лицо конвульсивно подергивалось.

— Возьми себя в руки, капитан.

Она закричала. И, когда он обнял ее, бессильно ударила кулаком по его спине:

— Мне не нравится это. Мне ненавистна мысль, что я от кого-то завишу… — Измученная, она зарыдала.

Она оказалась более чувствительной, чем он. Более подверженной стрессу.

И он знал, что это правда — она не могла заставить себя смириться с зависимостью от кого-либо. Будучи членом большого семейства, Рой всегда мог найти кого-нибудь, к кому можно было обратиться, попав в критическое положение. И он всегда чувствовал жалость к тем, у кого такой опоры в жизни не было.

— Любовь — это род взаимозависимости, — подумал он. И, получалось, что ни он, ни Алис никогда не любили. Скверно.

…до чего глупо — предаваться размышлениям и ждать, завися от капризов Бреннана, Похитителя, Вандерхэвена или как его там еще? Непрочная цепочка доводов — все, чем они располагают, а тем временем кто-то передвигает их корабль, словно катает игрушку по полу детской. И Алис, спрятавшая голову у него на груди, словно пытающаяся вычеркнуть из памяти весь мир, одной рукой цепляющаяся за стену. Он не подумал об этом.

Она почувствовала, как он напрягся, и тоже обернулась. Мгновение она ничего не понимала, потом кинулась к приборам телескопа.

Оно походило на далекий астероид.

Оно было не там, куда показывал детектор массы, а позади этой точки. Рой не мог поверить своим глазам, когда Алис перебросила изображение на экран. Это была залитая солнечным светом сказочная страна, сплошь покрытая травой, деревьями и кустарником. Виднелось несколько небольших зданий мягких, обтекаемых форм. Все это выглядело так, словно страна была создана мановением руки доброго волшебника.

Страна была маленькой, слишком крохотной, чтобы атмосфера образовывала дымку. Рой мог всю ее охватить одним взглядом, и он видел искрящийся голубой пруд на удаленной от него стороне. Слепленная из глины игрушка с возвышенностями и впадинами на поверхности. И маленький, зеленый, цвета травы, шар, плывущий в пустоте. Одинокое дерево, вырастающее из шара. Рой мог видеть этот шар совершенно отчетливо. Огромный шар, должно быть.