Антуан Обен - Утерянные горизонты

-- Что случилось, Ден? Не двигайся с места, мы идем...

Когда опытный астронавт начинает выкрикивать несвязные вещи, следует готовиться к худшему. Они ускорили шаг, проклиная склон, черные лужи, непривычную силу тяжести и саму планету.

-- Скорее, -- продолжал Вильтур. -- Какой изумительный пляж, какой песок... И мы едва не упустили это! Это... это... Поторопитесь! Я спускаюсь.

Он замолчал не в силах описать прозрачный бирюзовый океан, по поверхности которого пробегали оранжево-красные сполохи от света фантастической двойной звезды, сверкавшей в спокойном светло-изумрудном небе. Не слушая звучащих в наушниках восклицаний "Подожди нас! Не будь дураком!", он буквально скатился по склону, поднимая тучи белого тончайшего песка, и побежал навстречу величественно плывущему над берегом существу.

Оно походило на радужный шар, за которым тянулись грациозно шевелящиеся длинные паутинки. Ему вдруг стало ясно, что существо пытается вступить в контакт с ним, напряг внимание и услышал обеспокоенные голоса. Он хотел было отключить радио, но потом сообразил, что ему мешает тяжелый неудобный комбинезон. Он знал, что воздух пригоден для дыхания, и откинул шлем.

...у лысой девушки была светло-зеленая кожа. На высоком лбу топорщились тонкие дрожащие усики. Она держала у лица четырехпалые перепончатые руки и била по ногам длинным гибким хвостом. Она была великолепно сложена, ведь ее тело не прикрывало ничего, что хотя бы отдаленно напоминало одежду...

Де Кеер был буквально убит. Когда в его кабинет приволокли полумертвого Вильтура, задохнувшегося и посиневшего от холода, понадобилась вся мощь медблока, чтобы вернуть мичмана к жизни. Погруженный в искусственный сон, он бредил, а устроившийся в его изголовье психушник записывал слова больного. Психушник был в ярости. Он рвал и метал, когда командир и де Кеер, сообразив, что не могут скрывать от него исповедь больного -- иначе не выработать курса лечения, -- сообщили ему о своих действиях. Он прошипел, что несчастного случая не произошло бы, отправь они мичмана к нему. Оба чувствовали себя виноватыми. Вильтура откачали, но его карьере, похоже, пришел конец. А ведь при своевременном вмешательстве Вильтура можно было бы с легкостью излечить от детских заблуждений. Психушник считал их виновными в преступном легкомыслии. Командир и врач выглядели расстроенными. Поглаживая лысый череп, психушник подозрительно смотрел на них и сказал, что их неверие в него не укладывается ни в какие границы. Потом добавил, что ждет их с утра у себя в кабинете для проведения курса лечения... Его крохотные глазки под густыми бровями буравили виновную парочку, а орлиный нос хищно трепетал, когда он произносил эти слова.

...член экипажа лежал на полу. Ему, по всей видимости, было худо. Лицо и руки были усыпаны лиловато-красными болячками, а изо рта с распухшими и треснутыми губами сочилась розовая пена. От него исходил сильный неприятный запах. Человек дрожал, как в лихорадке...

Находящийся под домашним арестом Вильтур сидел на постели и наблюдал за бегом секундной стрелки по циферблату хронометра. Час близился... Через несколько минут все лягут спать. На дежурстве останется несколько техников и часовых, чье время обходов и смены караула он знал наизусть. Помешать мог только тот часовой, который стоял у выходного люка... Но он решит проблему в подходящий момент. Вильтур потянулся. Он еще ощущал слабость, но вполне оправился, чтобы отправится на поиски доказательства -- любого -- своего нормального душевного состояния. Он был глубоко убежден, что стал жертвой воздействия на мозг, а не галлюцинации. Зрелище было слишком стойким, а детали его слишком подробными, чтобы получить столь упрощенное объяснение. Он тщетно пытался переубедить психушника, который расценил его слова как дополнительный признак душевного расстройства. Вильтур понимал, что вел себя как последний дурак. Следовало сообразить, что сказочный ландшафт слишком соответствовал его концепции гостеприимной планеты неземного типа, сформированной в основном чтением книг... Как говорили древние, все выглядело слишком прекрасным, чтобы быть истиной. Но что-то повлияло на его мыслительные способности и в одно мгновение смело опыт долгих лет интенсивных тренировок... Ему хотелось знать, почему это произошло. И доказать каждому, что он не сломался, как обычный неврастеник. И следовало действовать быстро и решительно. Благодаря поганому подпространственному радио -недавнее изобретение, которому они обязаны тем, что надзиратели Конфедерации с утра до вечера сидят у них на шее, -- Центр уже извещен о его похождениях, и у двери опасного сумасшедшего могут в любой момент поставить караульного. Кроме того, пребывание на планете подходило к концу. Теперь или никогда.

Патруль, печатая шаг, прошел мимо его каюты. Он выждал несколько минут, выскользнул в коридор и двинулся в противоположном направлении. В коридорах, залитых неярким синеватым светом, было пустынно и тихо. Он не воспользовался лифтом, а спустился по лестнице. Часовой у люка стоял спиной к нему, уткнувшись носом в иллюминатор. Опасность -- если таковая существовала -- грозила извне, а не изнутри. Он без труда обезвредил часового, отключил систему тревоги, натянул скафандр и выбрался наружу.

Умирающее солнце уступило место трем бледным лунам разных размеров, и Вильтур пустился в путь в туманных сумерках. Ему казалось, что он путешествует по кругам дантова ада. Налобный прожектор выхватил препятствия впереди, и Вильтур лез по склону холма, не испытывая никаких особых ощущений. Но был начеку. Однако, вскарабкавшись наверх, увидел, что перед ним расстилалась все та же унылая пустыня. Он хотел было уже повернуть назад, когда в луче лампы возникло сферическое существо. Он вздрогнул от неожиданности. Шар возник вдруг, из ничего. Он улетал, и Вильтур двинулся вслед за ним. Ведь он выбрался из корабля по собственной воле и ничуть не сомневался, что мгновеньем ранее его мозг материализовал некую воображенную им форму, которая должна была привести его в нужное место.

Он шел долго, не чувствуя ни малейшего страха, поскольку проникся уверенностью, что таинственные существа настроены благожелательно... однако сознавал, что чувство было ему внушено, словно за ним следил какой-то телепат. Подумав о телепатии, он ощутил легкое беспокойство, но, имея при себе тяжелое оружие, счел, что разгадает ловушку и избежит ее, даже если ее поставит его собственный мозг. Если он погибнет, то лишь по собственной неосторожности. Сейчас он был уверен, что в прошлый раз существа не призывали его снимать скафандр. Тогда он внушил сам себе, что воздух пригоден для дыхания. Тем временем сфера застыла над широким провалом, похожим на кратер, и исчезла так же внезапно, как и появилась.