Евгений Лотош - Серый туман

— И что же делать?

— Не нервничать в первую очередь. Семен, не один ты беспокоишься о происходящем. Совет готовит новые предложения, и мы огласим их в ближайшее время.

— Когда?

— Предварительные концепции для общего обсуждения – в течение месяца. Окончательные варианты выработаем, думаю, месяца через два-три. До выборов у нас еще есть время, а вот после них возьмемся за дело всерьез.

— Хорошо бы.

Тилос встает с камня.

— Ладно. Пора заканчивать с операцией.

— Погоди, — Суоко поднимает руку, останавливая его. — Ты в курсе, что твой подопечный, Кислицын, вчера встречался со Шварцманом?

— Нет. А откуда?..

— Их «поводки» отметили контакт. Вчера Шварцман лично приехал в гости к Кислицыну, и они беседовали наедине примерно полчаса.

— О чем?

— Ты же знаешь, что записи не ведутся из этических соображений. Когда встретишься с Кислицыным в следующий раз, попытайся выяснить содержание разговора. Не каждый день начальник Канцелярии самолично является к рядовому чиновнику, сам понимаешь.

— Да, действительно. Хорошо, я попытаюсь, хотя успеха не гарантирую. Кислыцын – парень очень замкнутый. Внутрь себя никого не пускает.

— Чудес я от тебя и не жду. Ну ладно, не задерживаю больше. Отдыхай.

Тилос машет рукой на прощание и садится в челнок. Мгновением позже серебристый блик срывается с места и без брызг тонет в пучине океана. Суоко задумчиво смотрит ему вслед. Посмотрим, малыш, насколько ты хорош в качестве допросчика, а заодно и насколько откровенен со мной. И тебе вовсе не обязательно знать, что на самом деле содержимое разговора записано обоими «поводками». Следует хорошенько обдумать, что делать с записью дальше, но определенно обнародовать пока не стоит. Иначе Джао наверняка устроит очередной скандал по поводу тайной прослушки и моральных принципов.

Джао. Джао? Джао! Джао… Будь ты проклят! Почему ты все время мне противостоишь? Неужели ты не понимаешь, что я всего лишь делаю то, что неизбежно? Много лет мы делили с тобой тела и души. Много лет оставались вместе, рассуждали о судьбах мира, думали о будущем… Я по-прежнему люблю тебя. По-прежнему заглядываю в твои глаза в поисках поддержки и одобрения. Но они давно превратились в зашторенные изнутри окна. И я – лично я, стареющая и до смерти уставшая баба – должна в одиночку тащить на себе весь мир. Почему ты не со мной, Джао? Почему?..

Хватит, дура. Заткнись. Пусть ты женщина, но ты еще и Ведущая. Ты знаешь свой путь и намерена пройти его до конца, с Джао или нет, неважно. Если придется устранить его с пути, ты так и сделаешь, и не имеет значения, насколько сильно твое сердце обливается кровью. Делай что должно, и будь что будет.

Ты сам научил меня этому. И я твердо намерена следовать твоим урокам.

Соленый привкус на губах. И лучше не задумываться, передан ли он куклой или принадлежит собственному телу. Нет, наверняка ветер принес брызги с моря. Ведь Хранители не плачут. Просто не имеют права.

— И ты?.. — в глазах Бегемота зажегся такой азарт, что Олег невольно усмехнулся. — Согласишься? Ну? Только не говори мне, что собираешься отказаться!

— Да нет, не собираюсь, — Олег откинулся на спинку, заложив руки за голову, и задумчиво уставился в потолок ресторанного зала. — Расклад простой – если откажусь, Шварцман не простит. Вряд ли Хранители станут держать меня при себе вечно – а дальше-то что? Обратно в рядовые завснабы? А если соглашусь, то ничего не теряю: при живом Треморове меня на царство сажать точно не станут, а при мертвом опасность невелика. Там таких претендентов куча мала окажется, всех не перестреляешь… — Он усмехнулся. — Ну, а с поддержкой Шварцмана забраться наверх куда проще, чем даже удержаться на месте. Так что соглашусь, куда ж денусь…

— Класс! — Бирон вскочил на ноги и возбужденно заходил вокруг столика. Посетители ресторана удивленно заоглядывались. — Ты – Народный Председатель, я при тебе начальник Канцелярии, ну, или первый зам при Шварцмане… Э, нет. Так не пойдет, мало нас двоих. Своих людей надо всюду, куда только можно. Ну, у меня-то на присмотре есть несколько толковых ребятишек, но ведь мало их! Сам смотри: Общественные Дела в первую очередь закрывать надо, причем не только директора менять, но и всех замов. Иначе устроят нам такой саботаж с диверсиями, что мало не покажется. Министра обороны, начальника генштаба, главкомов родов войск и всех замов – туда же. Комитет поддержки порядка чистить нужно, ОБХНС в первую очередь, ну, сам лучше меня понимаешь. Что еще?

Он на мгновение задумался.

— В Канцелярии директора идеологического отдела менять нужно срочно, да и оперативного – тоже. Дальше, министерства продовольствия и торговли – еще два министра и семь замов. Сколько всего? Уже две дюжины должностей. А еще промышленность тяжелая, промышленность легкая, транспорт и ТЭК – уже полсотни набирается, причем только самая верхушка. Ну, и откуда людей брать намереваешься? На улице прохожих за рукав хватать? По подсказке Шварцмана менять? Или старых оставишь, чтобы пакостили исподтишка?..

— Раздухарился ты, я посмотрю! — захохотал Олег, хлопнув себя по бедрам. — Ну и жук же ты! Мы не то что на охоту не вышли – даже еще и ружье-то не купили, а ты уже добычу делишь. Расслабься, дружище. Я так думаю, что Шварцман мне и вздохнуть без своего ведома не позволит, не то что директоров и министров назначать. Ну, тебя на местечко потеплее я по старой дружбе еще протолкнуть сумею. А про остальное забудь. Если первых года три я смогу хоть что-то самостоятельно решить, хоть носовой платок себе выбрать, от удивления в обморок хлопнусь… И вообще, сядь, не мельтеши. Люди смотрят.

— И ты собираешься сидеть сиднем и ждать, пока за тебя все сделает наш старый козел? — Бирон с размаху плюхнулся на стул, схватил столовый нож и возбужденно потряс им в воздухе. — Балда! Тогда точно всю жизнь в пешках проходишь. Ну давай я хоть…

— Стоп! — Олег поднял руку. — Все, хорош о политике трепаться. Наговоримся еще. Когда меня в кандидаты официально выдвинут, мне все равно помощник потребуется. Имей в виду, я тебя рекрутирую. Вот тогда любые предложения приму, благосклонно рассмотрю и занесу в свой список. А сейчас дай отдохнуть, музыку послушать, джаз-банд твой ненаглядный.

— Но ты…

— Хватит! — повторил Олег, и в его голосе лязгнули такие стальные нотки, что Бирон невольно осекся.

— Ну, как знаешь, — разочарованно проговорил он. — Давай тогда музыку слушать.

— Давай. Эй, любезный! — Олег пощелкал в воздухе пальцами, и пробегающий неподалеку официант изменил траекторию, приблизившись к столу. — Коньячка бы нам бутылочку. «Кипарис» есть?

— Нет, к сожалению. Могу предложить «Буранди». Трехлетняя выдержка.