Евгений Лотош - Серый туман

— А у меня пензия девяносто форинтов! — визгливо закричала сухонькая бабка с края. — Девяносто! Я с голоду мру! Мне дочка помогает, только у нее самой зарплата сто пятьдесят да у мужа сто семьдесят, умника вшивого, гвоздь вбить не может! А оне вон на машинах катаются, и сапоги носят за пятьсот, и на море кажный год ездят! Всё разворовали, масоны проклятые, всё, а куда простому человеку деваться?!

— И книжки в магазинах не достать! — присоединился интеллигент в пиджаке и очках с круглыми стеклами. — Только по талонам за макулатуру, а где я вам по двадцать кило за книжку наберусь? А на рынке из-под полы даже Хорожравский – Хорожравский! — пятнадцать форинтов стоит, а что другое, детективы там или остросюжетное, уже по двадцать пять, а то и тридцать! Что ребенку читать давать? Натуральный саботаж против ростанийской культуры, саботаж и диверсия! Швабы и прочие инородцы совсем на шею сели, скоро уже совсем детей читать отучим, память потеряем!

— За обоями! — выкрикнула еще одна тетка с краю. — За обоями полгорода объехала, и нет нигде! Ни моющихся, никаких! А с черного хода выносят!..

Толпа возбужденно загомонила, и отдельные выкрики потонули в общем гуле.

Олег слегка опешил. Краем глаза он заметил, как человек с ружьем что-то нервно говорит в кирпич переносной рации, косясь на толпу и Олега. Очевидно, такой поворот событий в утвержденный сценарий совершенно не вписывался. Ох, блин. Зачем я сюда сунулся? Теперь на меня начнут вываливать все, что давно мечтали донести до высокого начальства – а я-то что должен делать? Ну, раз заварил кашу, придется расхлебывать. Он раскрыл рот, чтобы рявкнуть во все горло, но тут же закрыл его, поскольку гвалт уже поднялся до небес. Подумав, Олег вложил в рот два пальца левой руки и громко засвистел.

— Молчать………! — рявкнул он в мегафон во весь голос. Чудо техники услужливо поддержало его диким кошачьим визгом, разрывающим барабанные перепонки.

Спустя несколько секунд над площадью снова установилась тишина, на сей раз ошеломленная.

— Хорош орать! — громко сказал Олег, опустив хрипастую говорилку. — Не на базаре. Разворовали, значит, страну масоны проклятые?

Несколько человек, в том числе бескнижный очкастый интеллигент, с энтузиазмом закивали.

— А вы, господин, кто по профессии? — спросил очкастого Олег.

— Я? — растерялся тот. — У… учитель. Географии.

— Вы тут что сегодня делаете в рабочее время? У вас уроков нет?

— Так по разнарядке из РОНО… — интеллигент беспомощно заоглядывался.

— Ах, по разнарядке? Ну ладно. А вы, дамочка? Вы, вы! — Олег ткнул пальцем в толстую тетку, страдавшую из-за отсутствия стенки. — Да-да, я вас спрашиваю. Вы кто?

— Ну, счетовод, — та уперла кулаки в бедра. — А что?

— Да ничего, только вот времени уже почти десять, — пожал плечами Олег. — Вам давно на работу надо. Тоже разнарядка?

— Ну, может, и разнарядка, а может, и так! А чо?

— Да ничо. Повод с работы свалить в рабочее время всегда найдется. Не разнарядка, так субботник или просто в курилке ждут. Только вот работать кто станет? Думаете, дома сами строятся, а обои из воздуха берутся?

— Так смежники все равно бетон вовремя не подвозят, бля! — раздался из толпы хриплый прокуренный голос. — Чё толку-то на жопе просто так сидеть?

— Так и смежникам то же скажу, не только вам, — усмехнулся Олег. Краем глаза он заметил, как человек с ружьем опустил рацию и как-то странно смотрит на него, похоже, разрываясь между полученными указаниями и уважением к лимузину с правительственными номерами. Похоже, пора закругляться, пока в шею не поперли. — Начните работать честно, без сачкования, и жить станет куда лучше. Что же до бестолковщины, которой у нас хватает, с ней мы разберемся. Голосуйте за меня на выборах, а уж я постараюсь все поправить как надо.

— А швабомасоны? — нервно выкрикнул очкастый учитель географии. — Масоны – они что, так и продолжат страну разворовывать? А им даже слова поперек сказать нельзя?

— С масонами я разберусь в первую очередь, — успокоил его Олег, искоса наблюдая, как человек с ружьем мелкими нерешительными шажками приближается к «трибуне». — Так им и передайте, если увидите. Мол, Кислицын Олег Захарович всех вас к ногтю возьмет, когда Народным Председателем станет! А теперь пора завершать наш митинг. На работу пора, дамы и господа.

Олег спрыгнул с ящиков, не глядя сунул устройство в руки человека с ружьем и бегом устремился к своему транспортному средству. Он рыбкой нырнул на заднее сиденье, распахнул бар и жадно припал к бутылке минералки, сорвав открывашкой крышку.

— Поехали! — махнул он шоферу.

— В инкубатор? — педантично уточнил тот, заводя мотор. — Ох, извините. В ваше учреждение?

— Да куда угодно, только поскорее, — выдохнул Олег, огромными глотками глотая воду. — А то сейчас догонят и по шее накостыляют.

Шофер кивнул и тронул машину с места.

— А здорово вы там выступили, Олег Захарович, — обернулся к нему с переднего сидения охранник. — Особенно под конец, — его лицо странно дергалось, как будто он изо всех сил пытался удержать ухмылку. — Я и то пару слов не понял…

— Знали бы вы, сколько я времени в кабинах с шоферюгами провел за свою жизнь! — подмигнул ему Олег. — Еще и не тому научились бы.

Машина покидала площадь, и позади нее стремительно рассасывался митинг. Олег тяжело вздохнул и откинулся на сиденье. Ох и аукнется мне нынешняя выходка, с каким-то странным весельем подумал он, ох и аукнется! Вот вам и начало избирательной кампании. Шварцман просто взбесится. Но как же, оказывается, просто трепаться перед толпой!..

Лимузин басистым рыком отогнал в сторону зазевавшуюся легковушку и свернул на очередную скучную улицу.

Огненно-красный закат заливает багровым светом веранду, на которой в шезлонгах полулежат двое в плавках. Один из них ничем не примечателен – белая кожа, покрытая легким загаром, невнятное лицо без особых пример, впалая грудь и небольшой животик с валиками жира на талии. Типичный предприниматель, потомок северных эмигрантов, которых на южных Австралийских островах пруд пруди. В курчавых волосах второго мужчины за последние три месяца заметно прибавилось седины, а глаза глубоко запали. Массивные скулы нависают над впавшими, словно у старика, щеками.

— Значит, ты бог, — полуутвердительно произносит Джоэл Павлович Корунэ, еще недавно носивший псевдоним «Фарлет». — Натуральный бог из сказок.

— Если хочется навесить ярлык, то можно и так, — отзывается невзрачный. — Начиная с определенного уровня разница в технологиях становится неотличимой от магии, да простится мне такая метафора. Но я не всезнающ и уж тем более не всемогущ. Именно потому я и создал Хранителей.