Евгений Лотош - Серый туман

— И что же вы, Владис…

— То и предлагаю! — директор Индустриального комитета метнул на идеолога раздраженный взгляд. — Нам не соперничать надо, а объединяться. Пусть остальные грызутся, как им вздумается, а мы трое сделаем, как решим.

— И как же ты намерен решить? — саркастически хмыкнул Смитсон, все еще багровея лицом. Впрочем, краска уже сходила с его пухлых щек. — Себя на царство, а мы твои шестерки?

— Ну что у тебя за тюремные словечки? — досадливо поморщился Перепелкин. — При чем здесь шестерки? Еще раз повторяю: неважно, кто станет Народным Председателем. Я бы с радостью снял свою кандидатуру, да только мои не поймут. Шушукаться начнут, слухи потянутся… Председателем может стать любой, наша задача – поделить сферы влияния по-хорошему. В другой обстановке посадить бы на трон какого-нибудь надутого идиота вроде Дуболома…

— Только через мой труп! — резко выплюнул идеолог.

— Ну, не Дуболома, — пожал плечами Перепелкин. — Я так, к слову. Ни Дуболома, ни Шварцмана туда, разумеется, пускать нельзя, они всех под себя подомнут. Но любую пустышку, которой нравится на экранах мелькать и перед журналистами важную персону строить. Сами смотрите: индустрия, продовольствие и телевизор – все, что нужно, чтобы крутить страной как вздумается…

— Не все, — тонко улыбнулся идеолог Папазов. — У нас нет главного – силы. Все равно придется звать либо Дуболома, либо Шварцмана. Ну, или Тропинкина…

— Тропинкин – дебил, — хмыкнул Смитсон. — Иметь в руках армию – и не взять власть, когда она валялась на дороге? Да я бы на его месте…

— …сидел бы в казарме и чесал репу, — оборвал его Перепелкин. — Ты, Ваня, всегда слишком прямолинеен, уж извини меня за правду. Ты бы попер танками на толпу, и солдаты бы точно взбунтовались. А сошедшие с ума танковые роты, знаешь ли, не сахар даже в нормальной обстановке. Забыл, с чего революция в двадцать третьем началась? Вот так же парочка умников попыталась солдат на толпу натравить!

— Тропинкин ничего не решает, — задумчиво проговорил идеолог. — Он только и умел, что поддакивать Треморову, тот специально таких в армии подбирал. Не дурак, но инициативы лишен начисто. Генерал – он и есть генерал. Хотя… он может оказаться нам полезным именно потому, что исполнитель, не игрок. А вот со Шварцманом я договариваться не стану, и не просите. Во-первых, при мертвом Нарпреде сила за ним уже не та, что раньше. Во-вторых, старый крокодил сожрет нас, дай ему хоть один шанс. Дуболом… не знаю, не знаю. Вот он дурак, и дурак амбициозный. Тоже попытается нас сожрать, хотя ума не хватит. Но запросто устроит очередные беспорядки на пустом месте. Нет, их обоих нужно… того, чем быстрее, тем лучше. И своих людей на их места…

— Ну вот, уже конструктивнее, — с облегчением вздохнул директор Индустриального комитета. — Ванюша, твоего голоса не слышу. Ты как, согласен играть в команде?

Кривая ухмылка исказила лицо Смитсона.

— Что я, тебя не знаю? Обязательно ведь кинешь, если удастся.

— Да и ты не образец порядочности, — парировал Перепелкин. — Сколько раз ты меня подставлял? Чуть что – и не ты в неурожае виноват, а я дерьмовые трактора делаю!.. Ладно, не о том речь. Нас трое, как паритет держать – как-нибудь договоримся. Каждый из нас при желании сумеет устроить стране небо в овчинку, так что обманывать друг друга не в наших интересах. Да что мы, в самом деле, на троих мир не поделим?!

— Может, и поделим, — согласно кивнул Папазов. — Как делить – еще обмозговать надо. Может, так и в самом деле лучше, чем в глотки друг другу вцепляться. Ну, а в Председатели кого?

— Да хоть кого! — отмахнулся Перепелкин. — Какая разница? Рулить все равно мы будем.

— Не скажите, Владислав Киреевич, не скажите… — покачал головой идеолог. — После десятилетий самоличного властвования Председатель – фигура. Ему просто по инерции продолжат подчиняться. Посторонние на такой пост, пусть и декоративный, просочиться не должны. Предлагаю так: пусть им станет кто-то из нас троих. Кто именно – пусть решит народ. В конце концов, полезные иллюзии нужно поддерживать. Пусть массы почувствуют себя значимыми – они выпустит пар, а мы получим передышку. Остальных же кандидатов нужно… убедить выйти из соревнования. Во избежание случайностей, так сказать. Ну, пообещать им чего-нибудь…

— Дельно, — кивнул Перепелкин. — Наверное, так и поступим. Ваня, что думаешь?

— Что глупо все, — пробурчал Смитсон. — Зря в ЧГПК взяли Шварцмана с Дуболомом. У меня от них мурашки по коже. Заявили бы, что только кандидаты в Нарпреды участвуют, и дело с концом.

— Тогда пришлось бы и остальных звать, — хмыкнул идеолог. — И получили бы мы толпу полудурков на свою шею. Тебе что, того молодого идиота, Кислицына, по правую руку не хватает? Нет уж, пусть лучше Шварцман под нашим приглядом побудет. А вот к теме переноса выборов можно бы и вернуться. Неделя осталась – что за нее успеть? Предлагаю все-таки сместить срок на две-три недели…

— Нет уж! — окрысился Смитсон. — Чтобы твои шавки по телеящику как следует успели объяснить, за кого голосовать требуется? Нахрен.

— Ну ладно, ладно! — успокаивающе поднял руки Папазов. — Я же так, на всякий случай. Тогда еще вот… ма-ахонький такой вопросик остается. А что скажут… те Хранители, когда пронюхают? А ведь они обязательно пронюхают!

— А вот здесь, — на лице Перепелкина отразилось торжество, — как раз проблем нет. Я с ними уже разговаривал.

— И что?

— И у нас нет особых возражений.

Все трое одновременно вздрогнули. Темная фигура обозначилась в тенях в углу комнаты, сделала шаг вперед, к тусклому свету лампочки.

— Мы понимаем, что страна в тяжелом положении, — Хранитель остановился, не доходя до стола пары шагов, и скрестил на груди руки. — Мы полагаем, что ситуацию необходимо срочно стабилизировать, и выборы правителя сейчас совсем некстати. Однако их отмена может негативно повлиять на отношения с Сахарой, чего допускать нельзя никак. Выборы должны состояться при любом раскладе. Предлагаемый уважаемым Семеном Киреевичем триумвират… достаточно любопытен. Мы не собираемся мешать вам.

— То есть вы развязываете нам руки? — секретарь по идеологии напряженно всмотрелся в излучающую почти физический холод фигуру. — Вы не станете возражать против давления на прочих кандидатов? Против устранения… нежелательных элементов?

— Мы собираемся предоставить событиям возможность развиваться естественным путем, — Хранитель многозначительно улыбнулся. — А там посмотрим.

Он сделал шаг назад, второй, его фигуру окутало размытое облако. Мгновение – и неожиданный гость исчез. Министр продовольствия со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Ну, смотри, Владик, — пробормотал он сдавленно. — С огнем играешь. И нас прямо в самое полымя тянешь…