Евгений Лотош - Серый туман

«Кислицын, хм. Тогда с вероятностью процентов в девяносто работают ребята Шварцмана. Семен, спасибо за информацию. Пока что не говори никому, чтобы излишне народ не будоражить. Я знаю, что делать. Отбой».

«Хорошо. Жду указаний. Отбой».

— Ну, что там?

Внештатный сотрудник оперативного отдела КНП Василий Чемурханов с трудом раскрыл слипающиеся веки и почти с ненавистью посмотрел в сторону терминала, по которому бежали зеленые буквы. Его подопечный склонился к экрану, изредка что-то выстукивая на клавиатуре и невнятно бормоча сквозь зубы. Его глаза покраснели и слезились, волосы растрепались и висели какими-то невообразимыми лохмами.

— Эй, программист, как дела? Оглох, что ли?

Михась, не отрываясь от экрана, молча мотнул в его сторону головой. Кряхтя, Васян поднялся со своей импровизированной кровати из стульев и с наслаждением потянулся. Где-то внизу затылка, под старым шрамом от арматурины, снова зарождалась боль – пока еще слабая, малый намек на то чудовищное ощущение, в которое она превратится к завтрашнему (вернее, уже сегодняшнему) вечеру. Ну ничего, закончу дело – напьюсь, недолго уже осталось. Неслышно ступая, Васян подошел к Михасю и встал у него за спиной.

— Семьдесят процентов участков слили данные, — сквозь зубы бросил Михась, отвечая на невысказанный вопрос. — Только Западный регион остался. Еще полчаса, и все. Можно тушить свечи. Блин… — Он со свистом втянул в себя воздух и замолчал.

— Что с результатами? — спросил его в спину Михась. — Получается что нужно?

— Да все путем, — отмахнулся Михась. — Тут другая странность…

— Какая? — лениво поинтересовался Васян, отходя к столу и откупоривая термос. — Что Кислицын сам выигрывает, без нашей помощи?

— …ладно, пусть крутится… — Михась встал из-за терминала и, как бы следуя примеру Васяна, с хрустом потянулся. — Мне казалось, что у моего модуля… ну, в котором закладка сидит, данные перехватывает и нам посылает… размер другой, немного больше, чем у исходного. А текущий размер у него не отличается от изначального… кажется. Не записал я точно, но помню, что отличался. Странно… Где у нас кружки?

— И что? — поинтересовался Васян, прихлебывая из пластмассовой крышки термоса горячий кофе. — Я человек темный, ни фига в ваших штучках не понимаю. Просветил бы лоха убогого, а то говоришь, как специально мозги пудришь. Стаканы там, в шкафу, за книгами.

— Не книги, а руководства, — пробормотал Михась, с ожесточением дергая за хлипкую ручку застекленной дверцы, откликающейся на его рывки жалобным дребезгом, но, как партизан, не поддающейся ни на миллиметр. — В книгах разумное, доброе, вечное сеют, а руководство… так, чтобы читать, если уже все испробовал, а не работает. Пэ-нэ-ё-эр, тык скыть.

— Чего? — не понял Васян. — Ты того, не выражайся при людях. Какой такой пэонэр?

— Прочитай, наконец, ё… хм… в общем, руководство, — ухмыльнулся довольный системщик. — Аббревиатура. Так отвечают, если на электронной доске какой-нибудь олух вопить начинает, что у него что-то не получается, а вопрос простой.

— Где вопить начинает? — удивился Васян. — Хотя нет, стоп. Мы куда-то не в ту степь поехали. Так что у тебя с тем… модулем? Или как его?

— С модулем, — согласился Михась, жуя галету. — Понимаешь, машина сама тупая, что делать – не знает, ее всему учить приходится. Вот и составляют ей программы на специальных языках, а хранятся они в машине в виде модулей на диске… ну, устройство такое для хранения данных. Ну вот…

— Погоди-ка, ты же говорил – программы, а хранятся там, где данные…

— Неважно, данные, программы – все в одном виде и в одном месте хранится, — нетерпеливо отмахнулся Михась. — Принцип Нейдермана. Не обращай внимания, в общем. Модуль программы имеет размер в неких условных единицах – чем программа сложнее, тем размер больше… ну, почти всегда. Если ты берешь программу и добавляешь в нее что-то еще, ее размер увеличивается. Что и произошло с модулем в избиркоме, который я поправил в нашу пользу. Понял?

— То есть ты поправил программу на той машине, — медленно произнес Васян, чувствуя, что по спине начинают бежать предупреждающие мурашки, — а сейчас она стала прежней, непоправленной? И все равно работает?

— Ну да, — Михась одобрительно поглядел на собеседника. — Соображаешь. И работает, и нам данные передает. В общем, мистика. И проверить-то ничего нельзя – когда модуль работает, к нему доступа нет. Надо ждать, когда все данные придут, а систему их приема заглушат.

— Ну, жди, — согласился Васян, внешне как-то сразу утративший интерес к проблеме. Он желудком чувствовал, что что-то не так, но демонстрировать свои эмоции подопечному умнику не собирался. — А сейчас можешь сказать, какие результаты? Сколько было до, сколько стало после?

— Смотреть надо, — пожал плечами Михась. — Сейчас вот кофе допью.

Отставив в сторону пустую кружку, Михась подсел к терминалу и пробежался по клавиатуре.

— Вот, — ткнул он пальцем в экран. — Первая колонка – фамилия, следующая – «за» изначально, последняя – «за» после нашей обработки. Я старался, когда алгоритм придумывал, чтобы не слишком сильно отличалось, а то вдруг заподозрит кто. Кислицын должен выиграть, но с не очень большим перевесом. Ну, как?

— Нормально, — одобрил Васян. — Так и работай. Молоток, программист. Да, ты мне вот что скажи. Машины счетные – их что, тоже швабы придумали?

— Почему швабы? — удивился Михась. — Что-то французы сделали, что-то – евреи – в Хайфе центр исследовательский есть. И еще слышал, может, про контору, «Зиракс» называется?

— Зиракс? — переспросил Васян. — Те буржуи, что копиры производят? А при чем здесь машины?

— Они всем помаленьку занимаются, — отмахнулся Михась. — Так вот, мы тоже руку приложили. Ну, и немцы, наверное, участвовали, да вообще много кого… Вся серия больших вычислителей «ДВК» с южных «Ойпиэнов» слизана, причем слизана хреново. А что?

— Да вот, словечки ты какие-то все немецкие употребляешь, — разъяснил Васян. — Модуль, схема, программа… Аж противно стало, думал, и сюда швабы просочились. Ну, если буржуи, тогда ладно. Хотя и они, если подумать, представители враждебного нашему отечеству государства. Ладно, если сахариты на нас поработали, им же хуже! — Васян ухмыльнулся.

— И ты туда же, — с отвращением посмотрел на него Михась. — Еще один антишваб нашелся… Ну а ты-то за что их не любишь? Пампушку из кармана в детстве свистнули?

— Ну, раз полторы тысячи лет гоняют, значит, есть за что, — невозмутимо пожал плечами Васян. — А ты сам-то, случаем, не шваб? Вон как их защищаешь…

— Я? — смешался Михась. — Нет, я не немец, просто…

— Вот видишь, — дружески похлопал его по плечу Васян, — ты хоть немчуру и пытаешься отмазать, а сам к ним принадлежать не хочешь. Все равно чувствуешь, что с ними что-то не так, верно?