Евгений Лотош - Серый туман

Железная дверь квартиры недовольно хрипнула хронически несмазываемыми засовами. Олега педантично защелкнул все замки, пиликая собачками. Напоследок он активировал сигнализацию. Пээс пээсом, а и самому подстраховаться не мешает. Кто его знает, как финтифлюшка Хранителей поведет себя при настоящей опасности?

Сбросив ботинки, он прошел в комнату.

— Добрый день, Олег Захарович, — негромко поприветствовала его сидящая в кресле фигура. — Ничего, что не встаю? Несколько суток не спал, не поверите, ноги отваливаются.

Гость немного виновато улыбнулся.

— Ну почему же не поверю, — сухо отозвался Олег. — Хранители, как известно, день и ночь стоят на страже народных интересов. Конвоируют их, так сказать, в нужном направлении по мере своих сил и возможностей. Здравствуйте, Тилос. Как вас сегодня величают? Все еще Василием Петровичем? Или вы опять сменили документы?

— Нет, что вы, — отозвался Хранитель, поудобнее устраиваясь в кресле. — Частая смена официального имени – верный путь к шизофрении. Кстати, я извиняюсь за очередное нахальное вторжение в ваши апартаменты, но, сами понимаете…

— …во избежание недопониманий с окружающими встречи с Хранителями осуществляются по возможности негласно. Помню, как же. — Олег выбрался из становящегося тесным пиджака (из-за чего же я все-таки пухну? Может, все-таки побегать трусцой?) и бросил его на стул. — Одного я так и не понимаю – что вам стоит привить народу всемерную любовь к себе? При ваших-то возможностях – раз чихнуть!

Олег с размаху плюхнулся на диван и выразительно посмотрел на собеседника.

— С чем на сей раз пожаловали, э-э-э… Василий Петрович?

— Насчет народной любви и неодобрения мы с вами, Олег Заха-а… — Собеседник Олега неожиданно широко зевнул. — Простите, не удержался. Так вот, насчет народной любви мы с вами уже говорили. И не раз, как мне помнится. Мы вмешиваемся открыто только в крайнем случае, к коему негативное отношение народных масс к Хранителям не относится. Кстати, как мы должны влиять на ситуацию, может, подскажете? Что бы мы ни делали, все работает не так, как надо. Возьмите ту же преступность. Все кричали о том, что бандитов надо публично на столбах вешать, житья от них не стало. Пришли мы и публично, как и требовали, располосовали на кусочки пару дюжин самых что ни на есть отъявленных головорезов. Результат вам известен: нас начали бояться, но ни капли любви мы так и не добились. Зато самых чудовищных слухов наплодилась куча. Что дальше? Всеобщий террор, превентивное истребление бандитов? Не наш стиль, ну, вы меня понимаете… — Хранитель замолчал. — О чем мы? Да, по поводу моего визита…

— Да, по поводу вашего визита, — немного язвительно откликнулся Олег. — Ни за что не поверю, что такой занятой человек, как вы, просто заглянул на огонек. Кстати, может, чая хотите? Сам заварю, как положено. А то мне на работе его из столовой носят, бурду черную. Под охраной, дабы чего не подсыпали. Р-развелось дармоедов-охранников, в сортир просто так не выйти!

— Спасибо, Олег Захарович, — серьезно кивнул головой Хранитель, — от чая я не откажусь. Но лучше заварите кофе, если имеется. С лимоном.

— Кофе нет. Не запасся. Хотя лимона не пожалею.

Тилос терпеливо дождался, когда Олег вернулся из кухни с двумя дымящимся кружками.

— А насчет охраны вы зря волнуетесь, — Хранитель ложечкой выловил из чая толстый ломоть лимона и с видимым удовольствием сжевал. — Недавно эти дармоеды, как вы их называете, ликвидировали на крыше одного учреждения снайпера. Хорошая винтовка у него обнаружилась, «Стампер», прицел оптический, тридцатикратный, пули разрывные, ядом для надежности смазанные. Засел он, что характерно, как раз напротив ваших окон. Нет-нет, — он торопливо поднял руки, увидев удивленное лицо Олега, — я не хочу сказать, что стрелок сидел именно по вашу душу. Оттуда хороший обзор и на другие кабинеты открывается…

Он выдержал многозначительную паузу.

— Впрочем, не суть. Пээс вы носите, и правильно делаете, что никого о нем в известность не поставили. Береженого, как известно, штык не берет. А забежал я к вам сегодня просто мимоходом. Передышка небольшая выдалась, я и решил между делом заскочить, языком потрепать и совет хороший дать.

— Совет… — скривился Олег, словно в его чашку выжали лимон целиком. — Говорите уж прямо, господин Тилос – цэу. Ценное указание, оно же приказ в ненавязчивой форме. Можно подумать, кто-то ваших советов не слушается. Ну, что надо?

— Какой-то вы раздраженный нынче, Олег Захарович, — покачал головой Хранитель. — Наши советы выполняются потому, что в ваших же интересах. Ну да, и в наших – тоже, только вам-то что? Вот, — он достал из кармана пиджака небольшой плотный конверт и бросил его на журнальный столик. — Здесь материалы, позволяющие подвести под долгий отдых в оздоровительных поселениях одного чиновника в Канцелярии. Если точнее, заместителя начальника строительного департамента господина Полуянова. Преступный сговор с несколькими директорами цементных предприятий, искажение статистики, занижение объемов производства с целью сбыта излишков налево, все такое.

— И что мне с ними делать? — Олег брезгливо посмотрел на конверт. — Пойти и дать гаду в морду?

— Ну зачем же так сразу в морду? — ухмыльнулся его собеседник. — Просто передайте материалы Шварцману обычным путем, он лучше знает, что с ними сделать. От своего имени передайте, разумеется. Дальше – не ваша забота. Только кого на его место поставить? Если подумать, у вас друг есть. Некто Бирон Павел Оттович. Помнится, он референт того же начальника департамента…

— Да ладно вам меня за мальчика держать, Василий Петрович, — равнодушно отмахнулся от него Олег, — чтоб мне сейчас чаем подавиться, если вы уже обо всем не подумали. В первый раз, что ли? — Он хлебнул из кружки изрядно остывший напиток и тут же сильно закашлялся. Жидкость заколебалась и выплеснулась ему на колени. Придя в себя, Олег почти швырнул чашку на столик, забрызгав конверт с компроматом, и метнул огненный взгляд на Хранителя. — Что за дурацкие шуточки?

— Ну, вы же сами сказали «чтоб мне подавиться!» – В глазах Тилоса плавали ехидные огоньки. — А подсознание – штука тонкая, иногда срабатывает независимо от воли. Видимо, не так сильно вы верите в нашу предусмотрительность, а?

Он негромко рассмеялся, и тут же осекся.

— Извините, Олег Захарович, сам я дурак и шутки у меня дурацкие, как вы верно подметили, — по комнате прошло чуть заметное дуновение ветра, мокрые пятна на костюме и столике медленно растаяли.

— Вот-вот, — Олег недоверчиво пощупал совершенно сухие брюки. — Так вы что, Пашку в замы метите? С его-то пятым пунктом?

— Вы что-то имеете против немцев? — поднял бровь Тилос. — Вот уж не знал.