Евгений Лотош - Серый туман

— Сперли?

— Вряд ли. По крайней мере, не в Комкапстрое. Я подозреваю, что концов сейчас вообще не найти. Я давно знаю, что в строительной отрасли сплошной бардак творится, но чтобы настолько… Так что твои левые рейсы – просто семечки. Эй, ты чего такой смурной? Расслабься. Обычное же дело.

— Помнишь, я рассказывал, что меня в другой кабинет перевели?

— А? Ну да, что-то такое…

— Всех экспертов, кто с Хранителями работает, независимо от ведомства собрали у нас в корпусе в отдельном крыле. Курилка своя, сортиры свои, буфет и тот свой собственный открыли. И отдельный вахтер на входе. Видимо, решили нас взять под плотное наблюдение.

— Или под охрану.

— Хрен редьки не слаще. Но, по крайней мере, друг с другом пообщаться можно. Я с одним парнем познакомился, он по сельскому хозяйству работает. Он рассказывает, сколько зерна сгорает в элеваторах, сколько теряется при транспортировке, сколько овощей гниет на базах – волосы дыбом становятся. Мы ведь могли бы от продовольственного импорта полностью избавиться, если бы просто транспортировку и хранение нормально поставили. Так вот, он тоже свои отчеты несколько месяцев отправляет и тоже никаких результатов не видит. Ну ладно, сельское хозяйство – не грузовик, его за неделю не развернешь. Но ведь он статистику поднял за последние десять лет – и тут хоть стреляйся. Загибается у нас сельское хозяйство, понимаешь? Стремительно и необратимо.

— Ну, вряд ли, — Павел покачал головой. — Преувеличиваешь.

— Если бы… Ты в молочных магазинах давно в последний раз был?

— Вчера, например. Сметану хотел купить после работы.

— Купил?

— Смеешься? Она только с утра и появляется. Я так, на всякий случай заглянул, вдруг повезет.

— Вот и я о том же. И сметана, и молоко, и кефир… Знаешь, почему с прошлого года молочные продукты в таком дефиците? Потому что в позапрошлом году Министерство продовольствия планы по поставкам мяса провалило полностью, и лично Смитсон приказал выполнить их любой ценой. И выполнили – две трети молочного скота под нож пустили. Ты последствия понимаешь. И я понимаю. А министр продовольствия – нет. Или ему глубоко наплевать. Моколу хотя бы еще по особому плану снабжают, у нас не так заметно, но в промышленных регионах молочных продуктов давно меньше четверти необходимого в магазины поставляют. Колбаса – по талонам, и те не отоварить, а про мясо там вообще давно забыли. Пашка, у нас не только строительство и транспорт разваливаются, у нас вообще все в полной жопе.

Какое-то время оба друга сосредоточенно жевали. Потом Бегемот отложил вилку, вытер пальцы салфеткой и потянулся за чайником.

— Ну и что ты предлагаешь? — спросил он.

— А что я могу? — Олег пожал плечами. — Мое дело маленькое. Я только сводки и рекомендации в Канцелярию шлю. Когда куратор в следующий раз в гости соизволит заявиться, спрошу, что Хранители себе думают.

— Спроси. И мне расскажи. Мне тоже…

— Всем оставаться на своих местах! — раздался от входа в ресторан властный голос. — Служба Общественных Дел! Приготовьте для проверки паспорта, пропуска и прочие документы, удостоверяющие личность.

В настежь распахнутую дверь вперемешку входили люди в штатском и полицейские. Штатские шагали уверенно, на их лицах держались равнодушные полупрезрительные мины. Полицейские явно скучали. Они оставались стоять у дверей, не проходя к столикам.

Посетители тревожно зашевелились, музыка смолкла. Кое-кто вскочил на ноги.

— Всем оставаться на своих местах! — повторил уверенный голос. — Проверка документов!

— Проверка? — удивился Бегемот, с подозрением оглядывая штатских. — Что вдруг общакам в голову вступило?

— А! Новое гениальное изобретение Дуболома! — махнул рукой Олег. — Не слышал? Рейды по кинотеатрам, ресторанам и прочим местам. Проверяют, кто и почему в рабочее время не на работе сидит. Не докажешь, что имеешь право – получишь телегу на работу и последствия вплоть до увольнения по статье. Не волнуйся, нас не касается.

Он резко сунул пластинку удостоверения подошедшему штатскому.

— Он со мной, — кивнул он на Бегемота.

— Прошу прощения за беспокойство! — штатский кивнул, возвращая удостоверение, и подошел к соседнему столику. Сидящий там пухлый мужчина заволновался.

— Значит, бухгалтер? — саркастически вопросил штатский, рассматривая его пропуск. — Почему в рабочее время прогуливаете?..

— Я, пожалуй, пойду, — Павел в три глотка опустошил свою кружку и поднялся. — Не люблю общаков, да и они Канцелярию не слишком обожают. Твоя ксива вещь, конечно, хорошая, но лучше не рисковать. Ты платишь, помнишь?

— Ага, — Олег вяло кивнул. — Я тоже, пожалуй, закруглюсь. Сейчас с официантом расплачусь и потопаю. Не жди меня, фиг знает, когда его дозовусь.

Павел махнул ему рукой и пошел к выходу. Полицейские расступились, пропуская его. Олег грустно уставился на недоеденную пищу. Аппетит пропал полностью, но не пропадать же еде из-за каких-то козлов? Он взял нож и снова принялся терзать котлету, не обращая внимания на нарастающий вокруг растерянно-испуганный гам.

Определенно, нужно как следует поговорить с Тилосом, когда тот появится в следующий раз. Может, тот все разъяснит, и тогда мурашки, которые непрестанно бегают у Олега по спине в последнее время, слегка успокоятся. Хотя, конечно, вряд ли.

Народный Председатель с размаху врезал по столу кулаком. Старинное изделие всеми позабытого мастера отозвалось едва слышным гулом. Как видно, тот столяр был неплохо осведомлен о привычках власть имущих, понимал, для кого предназначался сей предмет обихода, и не поскупился на дерево для массивной столешницы и прочных ножек. Благодаря ему стол благополучно пережил всех царей, а позднее – Народных Председателей, в привычки которых входило лупить по нему кулаками, увесистыми пачками государственных бумаг, особая важность которых придавала им дополнительный вес, чернильницами, а также просто башмаками.

Впрочем, башмаком по нему стучали лишь однажды, в то время, когда его (стол, не башмак) покрывало красное сукно, так что даже его (башмака, не стола) лакированная поверхность не понесла особого урона. Нынешний же Председатель, хоть и выглядел страшным во гневе, особым телосложением не отличался. Удар у него получился довольно хилым. Такой без труда смогла бы выдержать даже обычная школьная парта. Например из серии производимых Телешинским древпромкомбинатом хлипких уродцев, весьма памятных Треморову тогда еще Сашеньке, не выживающих в буйной молодежной среде и двух лет.

Подумав, Народный Председатель ударил кулаком по столу еще раз. Навытяжку сидящий напротив него Дуболом верноподданнически вздрогнул, продемонстрировав почтительное уважение начальному гневу. Впрочем, на сей раз он в самом деле чувствовал себя смущенным больше, чем обычно.