Евгений Лотош - Несомненная реальность

— Понял, Олег Захарович.

— Хорошо. И последнее. У тебя десять минут на то, чтобы связать меня с Бироном. Наверняка он в коме после вчерашней попойки. Объяснишь обслуге, что дело срочное, пусть приводят в чувство, как хотят.

— Да, Олег Захарович.

— Хорошо. Отбой.

Не все жизнь медом намазана, Пашенька, не без злорадства подумал Олег. Пост начальника моей Канцелярии – не просто синекура. А то брюхо скоро до пола свисать начнет, и превратится он в Бегемота не только из-за унылой физии, заметно раздобревшей с осени.

Народный Председатель плюхнулся в крутящееся кресло, жалобно присвистнувшее пневмолифтом, выхватил из прибора авторучку и начал быстро писать на первом подвернувшемся листе. Для начала нужно прикинуть, какие отрасли можно попытаться отпустить на волю. На самоокупаемость, так сказать. Тяжелую промышленность, разумеется, трогать нельзя, как и среднюю. Вот группу «Б», пожалуй, стоит попробовать. Начать, что ли, действительно с мебельной?..

Павел появился только через час, плохо выбритый, злой и с набрякшими мешками под глазами. Он опустился в кресло напротив и тупо уставился перед собой мутным взглядом. Выслушав Олега, он медленно, с явным трудом покачал головой.

— Ты трёхнулся, — вяло сообщил он. — В полседьмого утра вытаскиваешь меня из постели, только чтобы сообщить о покушении на самоё основы? Хочешь, я тебе докторов вызову? Со смирительной рубашкой? У меня доктора хорошие, ласковые, не то что в Первой больнице. Знаешь, как меня там мучили, когда аппендицит вырезали пять лет назад?

— Кончай трындеть не по делу, — отмахнулся Олег. — Давай лучше я тебе доктора вызову, чтобы похмелье снять. Я на полном серьезе.

— Не надо, — скривился Павел. — Я так уже химией себя накачал, еще одна таблетка – и взорвусь, как бомба. Дай отдышаться. А еще лучше – давай я у тебя в спальне прилягу ухо давнуть на пару часиков.

— Перебьешься, — усмехнулся Олег. — Помнишь, как ты меня пьяными звонками в три ночи будил? Вот и отливаются тебе мышкины слезы. Пять минут, чтобы прийти в себя, понял? А я пока мыслю додумаю.

Мысля, однако, додумываться не собиралась, шустро ускользая и не даваясь в руки. Наконец Олег, вздохнув, бросил на стол ручку.

— Не вытанцовывается, — пожаловался он. — Как мне помнится из краткого курса буржуйской экономики, что нам на четвертом курсе читали, конкуренция нужна. Вот, предположим, позволяем мы Минсельстрою сараи и коровники по сельскотоварным производствам за живые деньги строить. Ну и что? Они как строгали халупы, от первого дождя растворяющиеся, так и продолжат строгать. А с чего стараться больше? Все равно председателю деться некуда.

— Шабашников забыл, — буркнул Бирон. — Те тоже построить могут.

— Так они же частники. Пустое место. Юридического лица нет, печати нет, счета в банке тоже. Как СТП с ним расплачиваться станет?

— А как сейчас расплачивается?

— Да фиг его знает, — пожал плечами Олег. — Иногда доярками да трактористами фиктивно оформляют, иногда еще как-то выкручиваются. Помнится, судили недавно такого шибко умного председателя, срок впаяли. В каком-то прокурорском докладе мелькнуло как пример распространенного правонарушения.

— Смотри-ка, знаешь! Ну так вот и позволь заодно им деньгами с частниками расплачиваться, делов-то, — хмыкнул Павел. — Нет, слушай, ты действительно на основы замахнуться решил? Или просто мне мозги компостируешь от нефиг делать?

— Не знаю, — Олег опустил взгляд. — Просто идея в голову пришла, поделиться хотелось. Сам понимаешь, истфак – не экономический, там таким вещам не учат.

— Народный Председатель, блин! — с невыразимым презрением протянул начальник Канцелярии. — Сразу видно, что из грязи в князи. У тебя десятки академиков под боком, пальцем помани – стаей набегут и что угодно экономически обоснуют, вплоть до рабовладения. Хочешь, организую тебе встречу с толпой лизоблюдов в неформальной дружественной обстановке? Или, наоборот, в формальной и недружественной?

— Думал уже, — признался Народный Председатель. — Не выйдет толка. Сам ведь говоришь – лизоблюды. Они всю жизнь Путь Народной Справедливости в экономике проповедовали. И вдруг так сразу частное предпринимательство одобрять? Как же…

— Слушай, ты бы определился, а? — Бирон хлопнул ладонью по подлокотнику. — То тебя экономике недоучили, то учителя все равно никуда не годятся. Но ведь есть же в РАЭН отдел, сахарской экономикой занимающийся? Позови оттуда людей.

Олег медленно поднял взгляд.

— Что бы я без тебя делал, Пашенька? — хмыкнул он. — Гений ты мой недорезанный, Бегемотище стозевый, озорной и лайяй!

Он включил интерком.

— Франц? — поинтересовался он. — Отмени, пожалуйста, на сегодня вообще все встречи, кроме с сахарским послом. Кстати, Пашка, — он выключил переговорное устройство. — Я приказал Безобразову доставить сюда из ссылки Шварцмана. Посмотрим, что старик думает на сей счет. И я хочу его на нашу сторону захомутать. Твой «Ночной танцор» ему наверняка понравится, точно говорю!

— Не, ну ты точно трёхнулся, — ухмыльнулся Павел. — Но вообще-то дело может выйти забавным. Старик умом еще крепок, а уж в подковерной драке любого завалит. Я уже и сам хотел тебе предложить его вернуть, чтобы на нашей стороне воевать. В конце концов, он тебе всегда симпатизировал, а уж шушеру министерскую да комитетскую как облупленную знает.

— Ага. Настолько симпатизирует, что убийцу подослал. Не знаю, можно ли ему свободу действий давать хоть в какой-то степени. Еще подумать надо. Сейчас просто проконсультироваться хочу.

— Убийцу? Ну, игра есть игра, не так ли? — дернул плечом Бирон. — Тогда обстановка требовала, чтобы тебя шлепнули. Сейчас игра идет по-другому, и ты ему потребуешься живым и на нынешнем месте. Ты, я вижу, сам не понимаешь, во что ввязываешься. Временами мне кажется, что ты просто не представляешь, какой толпе народа на ногу наступить собираешься свои планчиком. А теперь еще и сладкий кусок из горла вытащить собрался…

— Кусок? — Олег даже растерялся. — Какой кусок?

— Ну ты и наивный, Олежка! Восемь месяцев Нарпредом работаешь, а все равно ни хрена в политике не разбираешься. Пропал бы без меня, честное слово. Сам посуди – сейчас у нас без министерского циркуляра никто вздохнуть не смеет. Тот, кто разрешает, царь на троне. Большой человек. Захочет – разрешит, не захочет – гуляй, дядя. Фонды выделять – ого-го какой величины дело! И выделяющие своего не упускают. Кто явно в лапу берет, кто пользуется тем, чем не положено, и все они большие люди и своей властью вполне довольны. А теперь представь, что ты у них Большую Синюю Печать отбираешь…

— Ну и?.. — не выдержал Олег после короткой паузы.