Дин Кунц - Интерлюдия Томаса

Нам требуется ещё тишина.

Бу отходит от Орка и идёт вдоль коридора к дверям, которые Джоли не смогла взломать.

Через некоторое время я возвращаюсь к предыдущей теме.

– Контроль. Подчинение. Но зачем?

– Я уже сказала. Из-за того, как он выглядит, он должен жить через нас, меня и мою родню. Он может есть. Он может пить. Но есть очень много того, чего он делать не может. Он как устрица или что-то вроде того, и этот дом на холме – его раковина. Он говорит нам, что мы его сенсориум.

Джоли поднимает голову, и её глаза зелёные, как листки лотоса. Она прекращает дёргать джинсовую куртку. Как голуби, взлетающие на насест, её руки устраиваются на коленях. Тик в уголке её левого глаза прекращается. Рассказ о мучениях её тёти и дяди причиняют страдания и тревожат её. Мне кажется, что эта тема тоже причиняет ей страдания и тревожит, и, возможно, даже в большей степени. И для того, чтобы говорить об этом всём, ей требуется отвлекать себя, применяя йогу для обретения силы воли, спокойствия, которые позволяют ей давать свои комментарии из чистого высшего воздуха, который находится над всеми штормами и деревьями.

Она говорит:

– Ты знаешь, что такое сенсориум?

– Нет.

– Как сенсорный аппарат тела. Все органы чувств, нервы. Через меня – через нас – он способен получить мир таким, каким он не может больше его воспринимать. Не просто изображения, звуки и вкусовые ощущения, а всё во множестве различных ракурсов, из всех наших ракурсов вместо всего лишь одного. И то, что он не может испытать там, в своей раковине, в своём уродливом теле, то не захочет видеть ни один глаз, и рука того не захочет коснуться, он может чувствовать, живя в нас, чувствуя то, что чувствуем мы, разделяя наши ощущения, требуя от нас предоставить любые ощущения, какие он хочет больше всего в этот момент. В «Уголке» нет частной жизни. Нет места в твоём сердце, где ты можешь остаться наедине, чтобы пожалеть себя, исцелиться от последней вещи, которую он с тобой сделал. Он следует за тобой по пятам. Он пьёт твоё горе и смеётся над твоей надеждой на исцеление.

Я сильно потрясён.

Хронологически ей двенадцать лет, но эмоционально она старше, и интеллектуально тоже.

В сравнении с её таинственной силой, я слаб. Я неловкий повар, пытающийся делать всё, что могу, с помощью странного шестого чувства, но она – Жанна д'Арк, сражающаяся с невероятными странностями, не за свою страну, а за свою душу – тогда как обладающий своей силой Хискотт, учитывая его жестокость – более грозный соперник, чем даже английская армия. Джоли, которая начала эту войну с недостаточным вооружением и защитой семилетнего ребёнка, побеждала только лишь благодаря терпению, поднималась на осаду Орлеана [55] Орлеан (фр. Orléans) – в данном случае не американский город, а город и коммуна во Франции, административный центр департамента Луаре и Центрального региона. Главный город исторической области Орлеане. Расположен на реке Луара, в 130 км к юго-западу от Парижа. Т.е. здесь продолжается сравнение с подвигом Жанны д’Арк. каждый день в течение пяти долгих лет, и мне кажется, что я нахожусь в присутствии человека, который в будущем может стать святым.

Теперь я полностью понимаю, почему она не боится Орка. А может и совсем ничего.

В конце коридора, с поднятой головой и любопытством, Бу стоит перед запечатанной парой дверей из нержавеющей стали.

Джоли говорит:

– В этот раз, когда ты здесь, если Хискотт попытается мной овладеть, когда я буду находиться за пределами его досягаемости, и не сможет меня найти… ну, тогда он убьёт меня сразу, когда я появлюсь снова.

– Значит, ты останешься здесь, пока я его не уничтожу.

– Я не могу оставаться здесь вечно, – говорит она.

– И у меня нет вечности. Сегодня. Это должно закончиться сегодня – и лучше раньше, чем позже.

Она сдерживала любопытство до этого момента.

– Почему он не может проникнуть в твой разум и овладеть тобой?

– Я не знаю, Джоли. Но я всегда был упрямым.

– Я не верю этому.

– Возможно, я просто недостаточно разумный для него, чтобы он смог запустить свои щупальца.

– И этому. Он говорит, что не может также получить доступ к женщине, которая с тобой.

– Приятно слышать.

– Кто она такая?

Вставая на ноги, я говорю:

– Теперь это – вопрос на миллион долларов.

– Ты не знаешь, кто она?

– Только вчера я встретил её. Я знаю её имя. Это начало. За год или два я узнаю её фамилию, если у неё есть фамилия, которой, как она говорит, у неё нет.

Вставая на ноги, Джоли говорит:

– Ты всегда немного глупый?

– Я обычно сильно глупый.

– Это убьёт тебя в «Уголке».

– Возможно, нет. До настоящего времени то, что я, по крайней мере, немного глупый, сохраняло мне жизнь.

– Он использует их всех для поиска тебя, любого, кто не задействован в закусочной или на станции техобслуживания. Ты не можешь пойти никуда в «Уголке» без того, чтобы не быть замеченным.

– Ну, я просто обычный, будничный, ничем не выделяющийся повар. Люди обычно смотрят прямо сквозь таких, как я.

Она секунду смотрит на меня торжественно, но затем доказывает, что ещё способна на небольшую улыбку.

Я бы отдал абсолютно всё за то, чтобы услышать однажды смех Джоли. Я думаю, что она уже очень долго не смеялась.

В конце коридора мой призрачный пёс проходит сквозь стальные двери.

Перед тем, как я покидаю бесстрашную девочку с Орком, нечеловеческой мумией, в подземном переходе между захваченной землёй Хармони и неизвестными спонсируемыми правительством злодеяниями Уиверна (что уже делает данное предложение самым необычным из всех, написанных в этих мемуарах), она говорит мне ещё одну важную вещь, которую я должен знать перед тем, как бросить вызов льву в его собственном логове [56] Beard the lion in his den / бросить вызов льву в его собственном логове – напасть на врага в его собственном жилище; бесстрашно бросить вызов опасному противнику. Выражение создано Вальтером Скоттом (1771-1832), в романе в стихах «Мармион» (1808): And darest thou then / To beard the lion in his den / The Douglas in his Hall? / And hopest thou hence unscathed to go? В переводе Василия Павловича Бетаки: «И громом пронеслись слова: / «Как?.. В логове напасть на льва? / И думаешь уйти / Отсюда с целой головой?» .

И, говоря об особенностях языка, почему это мы говорим «бросить вызов льву» вместо «противостоять льву»? Перед глазами встаёт картинка, на которой я медленно продвигаюсь в пещеру с клеем, который используют актёры для наклейки ненастоящих усов, чтобы наклеить на спящую кошку внушительных размеров поддельную бороду. Так как ни один лев не вызывался Авраамом Линкольном, чтобы сыграть в театральной сцене, то, кажется, нет причин приклеивать бороду на льва, кроме как для того, чтобы поиздеваться над ним и посмеяться над его унижением, когда другие львы поднимут его на смех. Я уверен, что Оззи Бун знает происхождение этого выражения, и, несомненно, наши лучшие университеты кишат интеллектуалами, которые тратят все свои научные карьеры на написание исследований о бросании вызовов львам – не часто упоминаются учебные тома о происхождении таких выражений как «вешать колокольчик на кошку» [57] Belling the cat / вешать колокольчик на кошку – это выражение означает «брать на себя инициативу в рискованном предприятии». и «пороть обезьянку» [58] Spanking the monkey / пороть обезьянку – это выражение означает «попусту тратить время». Также употребляется в значении «мастурбировать» (касается только мужчин). – но время от времени мне печально думать, что я скорее всего не проживу достаточно долго, или у меня не окажется достаточно времени на то, чтобы исследовать такие особенности языка самостоятельно, а это мне могло бы понравиться.