Дин Кунц - Интерлюдия Томаса

– Да. Чудовище не только знает, что оно чудовище, но ему также и нравится быть чудовищем.

Она встречается со мной глазами.

– Откуда ты знаешь?

Указывая на Орка, я говорю:

– Это не первое моё чудовище. У меня был опыт со всеми их видами. В основном, человеческого типа. И человеческий тип особенно наслаждается своим злом.

Возвращая своё внимание к зубам, девочка, кажется, обдумывает то, что я сказал. К моему облегчению, она прекращает рисковать быть укушенной и трогает вместо этого большую выпуклую бровь существа, где сморщенная кожа сбрасывает несколько чешуек под её указательным пальцем.

– В любом случае, – говорит она, вытирая пальцы о джинсы, – есть ещё одна вещь, которую я сделала, кроме удерживания его от места, куда я хожу, чтобы он меня не нашёл. Я представила этот секретный проход, скрытый кустарником, высоко в холмах, так далеко от водопропускной трубы на пляже, докуда можно дойти, и всё ещё оставалась в «Уголке». И вчера, когда он завладел на время мной, я позволила ему увидеть проход в своей памяти, как если бы он был настоящим, но не там, где он должен быть. Так что теперь, когда он готов меня убить, возможно, он потратит кучу времени, используя кого-то из семьи для поиска прохода.

– Как ты можешь быть уверена, что он готов… к чему?

– Слишком многое ускользает из-под его контроля. Ты о нём знаешь, так что он должен тебя убить. Затем он убьёт леди, которая с тобой, потому что не может контролировать её. Он собирался убить меня через день или два, перед тем, как появился ты, так что он просто продолжит и сделает это сразу же после того, как закончит с вами двумя.

Аннамария, судя по всему, обладает более совершенным сверхъестественным знанием, чем я. Она говорит, что находится в безопасности в «Уголке». Возможно. Возможно, нет. Я хочу находиться одновременно в двух местах.

– Я доберусь до него первым.

– Думаю, ты можешь. Но если не получится… нас троих похоронят на лугу рядом с Макси, без гробов и надгробий.

Она ещё раз встаёт на ноги и стоит, прижав руки ко рту. В своей футболке с изображением черепа и украшенной заклёпками куртке она выглядит и дерзкой, и уязвимой.

– Если Хискотт доберётся до тебя первым, – говорит она, – всё, что мне нужно – это немного дополнительного времени, пока он ищет этот проход, которого не существует, просто немного дополнительного времени, чтобы быть готовой к тому, чтобы быть убитой. Я не хочу умолять или кричать. Я не хочу плакать, если это может помочь. Если он использует мою семью, чтобы убить меня, я хочу иметь возможность рассказать им, как сильно я их люблю, что я их не осуждаю, что я молюсь за них.

Не самая лёгкая вещь из тех, что мне приходилось когда-либо делать: оставить Джоли одну с мумифицированными останками в жёлтом, но, всё же, унылом коридоре, который мог оказаться дорогой в Ад, или, того хуже, одним из тех переходов в аэропортах, которые неотвратимо ведут на шабаш сотрудников агентства по перевозкам, жаждущим провести полный личный досмотр бабушки, анальное зондирование монахини и приглашают всех без исключения на сканирование тела, которое приведёт либо к раку кости, либо к появлению третьего глаза на неудобном месте. Даже моего призрачного пса нет здесь, чтобы присмотреть за ней.

С другой стороны, она бывала здесь одна до этого много раз. Скорее всего, здесь она в большей безопасности, чем где-либо в «Уголке». Кроме того, хотя она на самом деле девочка и ребёнок, у неё столько же волос на груди, образно выражаясь, сколько у меня.

С маленьким фонариком в одной руке и пистолетом в другой я прохожу путь, которым вела меня она: через отодвинутые двери, через два просторных воздушных шлюза или комнаты для обеззараживания. Отверстия в стенах из нержавеющей стали похожи на оружейные дула, наставленные на меня.

Когда я достигаю водопропускной трубы, которую мы до этого прошли в абсолютной темноте, то останавливаюсь, чтобы поводить тонким лучом по стенам. Это мне напомнило лабиринт из таких водостоков, о котором я писал во втором томе этих мемуаров; в этом месте я был на грани смерти больше одного раза. Конечно, я не могу позволить себе беспокоиться об одном месте только потому, что оно напоминает мне другое место, где я чуть не умер, потому что почти каждое место напоминает мне другое, где я чуть не умер, будь то полицейский участок, церковь, монастырь, казино или магазин мороженого. Я никогда не был на грани смерти в прачечной, «Макдональдсе» или суши-баре, но мне всё ещё нет полных двадцати двух лет, и, при удаче, я проживу ещё гораздо больше лет, когда можно будет побывать при смерти во всех типах мест.

Я начинаю идти вдоль наклонного водостока, вспоминая оригинальную версию «Захватчиков с Марса» [61] «Захватчики с Марса / Invaders from Mars» (1953) – фильм режиссёра Уильяма Кэмерона Мензиеса (США). , 1953 года, в котором злые коварные марсиане тайно развернули подземную крепость под тихим американским городом, и актёры, на которых были костюмы с видимыми молниями на спине, притворялись потусторонними чудовищами, неуклюже передвигающимися по туннелям по одному или другому мерзкому поручению. Несмотря на молнии, эта жуткая киношка – второстепенная классика научной фантастики, но в ней нет ничего настолько же страшного, как полулюди в любой из воскресных утренних серий «Встречайте прессу» [62] «Встречайте прессу / Meet the Press» – еженедельная программа, состоящая из новостей и интервью, представляемая каналом NBC. Это самый длинный телевизионный сериал в истории вещания США, несмотря на некоторое расхождение с оригинальным форматом программы, который у неё был при дебюте в 1947 г. .

Перед тем, как продвинуться далеко, я захожу в первый боковой водосток справа, который выглядит так, как и описала Джоли: около пяти футов в диаметре, по нему можно пройти, только наклонившись. Так как девочка исследовала это ответвление водостока и знает, что его конец заварен, я не собираюсь доходить до него.

Но когда я прохожу через отверстие, меня останавливает шум. Доносящийся с расстояния, отдающийся эхом по этому меньшему туннелю, разносится низкий грохочуще-скрежешущий звук, как будто бы какие-то тяжёлые металлические предметы двигаются по бетону. Луч фонарика достаёт недалеко, и как раз в тот самый момент, когда я думаю, не огромный ли это железный шар, катящийся в мою сторону, я слышу, как звук прекращается.

В этот же момент появляется сквозняк, слегка пахнущий застаревшим бетоном. Это не спёртый воздух непроветриваемых темных помещений. Он свеж и чист, обдувает моё лицо, даже немного треплет мои волосы, приятно прохладный, каким может быть утренний воздух в январский день морского побережья центральной Калифорнии.