Дин Кунц - Интерлюдия Томаса

Я чертовски счастлива рассказать, что его изобретатели восприняли его предупреждение серьёзно и согласились сохранить Эда на его текущем уровне сложности. Когда через некоторое время всё, что касается проекта «Полярная звезда», потерпит неудачу, каждый согласится, что Эд – идеальная – на самом деле, единственная – «персона», которой можно доверить мониторинг событий внутри сооружения посредством камер и других электронных систем. Поди разберись. Но он это делал на протяжении пяти лет, нечто вроде удалённого ночного сторожа, которому не требуется кофе и пончики, призрак с благими намерениями внутри машины, и в течение этого времени с мерзкими трупами пришельцев и их артефактами не случается ничего нарушающего порядок.

Что касается Эда и меня: во время моих ранних исследований внешних помещений проекта «Полярная звезда» Эд решил не ябедничать на меня, так как, несмотря на то, что контроль над первыми тремя дверями был потерян задолго до того, как я их взломала, он всё ещё мог удерживать закрытой четвёртую дверь, игнорируя все мои попытки ворваться и за неё. Наблюдая за мной рядом с Орком в жёлтом коридоре, он нашёл меня занимательной, я не знаю, почему, за исключением того, что его работа, которую он делал последние пять лет, была, должно быть, ужасно скучной.

Затем внезапно я пришла сюда вместе с Гарри, и мы с Гарри начали говорить о докторе Хискотте и всё такое, так что Эд навострил уши, или что там у него есть вместо ушей. ФБР и Агентство национальной безопасности переворачивали всё вверх дном в поисках Хискотта все эти пять лет, но не нашли ни одной нитки, ведущей к нему, потому что они ни разу не догадались посмотреть рядом, в «Уголке Гармонии». Теперь, когда Эд знает, где находится Хискотт, вы можете подумать, что он должен бы ввести в курс дела федералов, но он ещё не готов этого сделать.

Сидя в офисном кресле в обзорной комнате, я спрашиваю его, почему он не звонит, и он говорит:

– Я испытываю к тебе чувство привязанности, Джоли Энн Хармони.

– Ты мне тоже нравишься, Эд. Но, ничего себе, имея взвод ребят из ФБР, которые придут и выбьют дерьмо из Хискотта – это было бы лучше всего.

– К настоящему моменту я просчитал сто шесть возможностей, что такая операция пройдёт неудачно, в результате которой большинство членов твоей семьи погибнут.

– Это нехорошо, Эд.

– Только что я нашёл сто восьмой. Девятый.

– Подозреваю, ты никогда не прекратишь считать, ага?

– Это то, что я делаю. Сто десять. Даже если все члены твоей семьи будут спасены, тебя посадят в карантин Уиверна.

– Карантин – для больных людей или вроде того.

– Они будут подозревать, что вся твоя семья заражена ДНК пришельцев.

Если бы я когда-нибудь задумалась о том, какие ощущения возникают, когда в животе извивается угорь – о чём я на самом деле никогда не думала, но допустим, что так – ну, прямо тогда, когда я услышала слова «заражена ДНК пришельцев», я ощутила это чувство во всей красе.

– Эд, будь со мной откровенным. Можем мы быть заражёнными?

– Я думаю, вероятность этого несущественна, Джоли Энн Хармони.

Из-за пульта управления смертью, выведенного в комнату со сферой, я наблюдаю за скачущими и кружащимися бесовскими тенями, видимыми через вселяющий ужас красный свет по ту сторону окон из горного хрусталя артефакта – если это правда горный хрусталь и если это правда окна.

– Насколько несущественна? – спрашиваю я Эда.

– У меня недостаточно данных о биологии пришельцев, которые позволили бы мне провести такие вычисления с достаточной точностью. Но я не верю, что доктор Норрис Хискотт стал заражённым просто от близкого контакта с пришельцами. Существуют доказательства, показывающие, что доктор Хискотт установил – пришельцы, извлечённые из потерпевшего крушение аппарата, не были мёртвыми, а находились в состоянии временного прекращения жизненных функций, и он выделил то, что считал стволовыми клетками пришельцев, отвечающими за определённые функции, и секретно ввёл себе эти стволовые клетки, потому что был убеждён, что может таким образом существенно увеличить свои умственные способности и долголетие.

– Вот же блин. Он был психом или что?

– Каждый, кто рассматривался на должность в проекте «Полярная звезда», должен был пройти всестороннее психологическое тестирование, прежде чем быть допущенным к работе. У доктора Хискотта был диагностирован нарциссизм, который заключается в сильной любви к себе, а также мания величия, которая является заблуждением по поводу грандиозности и навязчивой идеей о том, что он делал великие вещи. Также обнаружилось, что он страдал от случающихся время от времени периодов деперсонализации, которая является состоянием ощущения несуществующего, сопровождаемое дереализацией, которая является состоянием ощущения, что мир нереален, однако всё это не продолжалось дольше двух или трёх часов.

– Получается, он был полным психом, и его всё равно наняли?

Из своего удобного гнёздышка суперкомпьютеров «Крэй» в удалённом здании Эд заверяет меня:

– Ни одно из его состояний не является психозом. Это всё невроз или лёгкие расстройства личности, которые не обязательно влияют на работу учёного. Что касается доктора Хискотта – люди его круга по всему миру почти единогласно пришли к мнению, что он был одним из наиболее выдающихся людей в своей области. К тому же его шурин – сенатор Соединённых Штатов.

– Ну, хорошо, – говорю я, – никто из моей семьи не вводил себе кровь пришельцев или что-либо ещё, и сколько ФБР будет держать нас в карантине?

– Всегда.

– Не кажется ли тебе, что это немножечко, совсем чуть-чуть, слишком?

– Да, кажется. Однако, то, что я думаю, не будет иметь значения для них. Они будут держать в изоляции вас всех, пока вы не умрёте. Затем они всех вас препарируют. И, наконец, сожгут каждый кусочек вашего тела в печи с ультравысокой температурой.

Позвольте сказать, я обнаруживаю, что мне трудно оставаться оптимисткой. Похоже, я заигрываю со страшным.

Я говорю:

– Получается, что, исключая Гарри, мы совсем одни. Больше никто не может нам помочь.

Помолчав, Эд произносит:

– Есть кое-кто ещё.

Совершив свой второй акт террора – первый с грузовиком и второй с баком, наполненным пропаном – в первые полчаса безмолвно-розового рассвета я добираюсь до пятнистой тени первых деревьев, которая накрывает десять домиков. Там я сталкиваюсь с пузатым мужчиной, с чёлкой брата Така [80] Брат Так / Friar Tuck – весёлый толстяк, бродячий монах, двуховник Робина Гуда. из красных волос. Несмотря на то, что утро немного прохладное для его одежды, он выглядит готовым к проведению времени в бананово-жёлтой тенниске, бермудах цвета хаки, белых носках и сандалиях.