Игорь Денисенко - Дом

Впрочем, бушевал Хантер не долго. Он вовремя опомнился. Вернул сторожа на грешную землю, поставив его на ноги. И дал ему установку, что ничего не происходило, и его — Хантера, он никогда не видел.

А что собственно произошло? Ограбили. Так ограбить могли всегда. Район Лесозавода был известен в городе, как цыганская слободка, где бойко торговали наркотой круглые сутки. Поэтому вскрыть контейнер могли как цыгане, так и их постоянные клиенты. Разумеется, склад оборудования Шурави или его босс, могли установить или арендовать и на хорошо охраняемой территории в центре города, а не у черта на куличках. Но проблема была в том, что хорошо охраняемы территории как правило, оборудованы камерами слежения. А засвечивать свою личность перед камерами, по понятным причинам, никто из агентуры не хотел. Ограбили, так ограбили. Черт с ним! Гораздо важнее другой вопрос. Где оборудование всплывет, и в каких руках окажется? Допустим, цыгане что-то по дремучести своей сломают. В чем-то не разберутся, и выкинут. Что-то всплывет на базаре. И рано или поздно окажется в органах безопасности. Вот тогда станет весело…. «А что с того? — оборвал сам себя Хантер. Он уже успокоился и неторопливо ехал к себе на квартиру. Темнело. — Допустим, попало что-то в разведку. Ни на одной плате, и ни на одном элементе схемы нет понятной для этого мира маркировки. И страну изготовления они никогда не узнают. Другое дело, что могут догадаться, как использовать по назначению, и начать производство сами. В результате получат преимущества перед другими странами. Взять, например тот же «Ханусати», который представляет собой генератор ультравысоких частот. Направленным пучком излучений на место нахождения объекта можно вызвать в человеке начиная от легко дискомфорта и неосознанного страха, кончая паническим ужасом, доводящим его до самоубийства. Собственно ничего сложного в этом генераторе нет, и нет никакой причины, чтобы люди не могли додуматься до его изобретения самостоятельно. Идеи, как известно, витают на поверхности. …Да, что же это я, в самом деле? Происшествием чрезвычайного порядка ограбление считалось бы неделю назад. Но не сейчас, не сейчас. Когда нас, как шахматные фигуры с доски снимает неведомый противник. А в управлении даже понятия не имеют, кто они и откуда? Это даже не шахматы. Ни одного ответного хода. Это скорее усталый бармен собирает пустые бокалы со столов, закрывая заведение, и вытряхивает полные пепельницы окурков. Вот и нас смахнет со скатерти, как хлебные крошки. А я все-таки везунчик….Убирать агентов начали в этом городе. Шурави, затем адвокат. А я в списках этого отделения не значился. И в столице меня нет. Возможно, меня потеряли. И это есть хорошо. А вот то, что расследование и розыски киллера я запустил, совсем не хорошо. Была же ниточка с этим мальчишкой? И ту отпустил. Надо бы наведаться, и узнать, как дело обстоит с его розыском. Но это уже завтра. Завтра с утра займусь. А пока домой и спать. Хватит с меня на сегодня.

С таким настроением Хантер прибыл на квартиру. К тому времени солнце уже село.

И в темном прокуренном подъезде пахло запахами застарелого перегара и мочи. Поднимаясь по лестнице, Хантер насторожился. Ощущение опасности росло буквально с каждой ступенькой. Что-то отвратительно скрипело под ногами. Какие-то стеклянные осколки. Хантер подошел к дверям квартиры и замер. Прислушиваясь и пытаясь определить, есть ли кто-то по ту сторону дверей. Было тихо. Хантер слышал биение своих сердец, пока он не остановил их и в звенящей тишине, не услышал, как шаркают ногами в соседней квартире. Как работает телевизор в квартире напротив. Этажом выше кто-то игрался на компьютере. Этажом ниже занимались любовью. И у кого-то были проблемы с пищеварением. Но за дверями его квартиры не было никого, и ничего. Может мухи летают не более. Облегченно вздохнув, Хантер вставил ключ в замочную скважину. Показалось. Нервы шалят. Он открыл дверь, включил свет в прихожей. Немного постоял, осматриваясь и развернувшись, поспешил вниз. Тойотка рванула с места.

Что ж, оставалась каморка Шурави. Там он надеялся переночевать и жить какое-то время. Квартира была уже не пригодна. Поэтому дверь Хантер даже прикрывать за собой не стал. Нет, там не было беспорядка. И круглой дыры в стене. Не были вспороты подушка, не была перевернута мебель. И кружка с кофе осталась там, где оставил её Хантер утром. В комнате было так же чисто и прибрано. И в прихожей горел свет. И не было никаких следов присутствия посторонних, или что там кто-то был. Только вот ноутбук на столе был смешен сантиметров на пять от края.

Нет худа, без добра. Это надо же! Пакет продуктов, на которые Михалыч истратил без малого две штуки, продать в пять раз дороже. А художник чокнутый, ей Боже, чокнутый!

Михалыч и раньше считал, что все эти писаки да артисты с башкой не дружат, но чтобы так конкретно? Был мужик, как мужик, ну замкнутый немного. Пить, никогда с Михалычем не пил, но понимал, что такое трубы горят, и в беде выручить мог. На чекушку никогда не жадничал. А тут, здрас-те…из дома боится выйти. Ну, и нехай сидит. Если ему домой деньги приносят. Чтоб я так жил!

Для очистки совести, что попользовался глупостью юродивого художника, Михалыч принес ему еще ведро картошки. И они расстались весьма довольные обменом. Затем, Михалыч стал мучительно решать проблему перевода бумажной валюты в валюту жидкую. Ближайший обменный пункт, замаскированный под продуктовый магазин, находился все на том же Силикатном. Хлебать киселя в такую даль, очень не хотелось. А хотелось решить эту проблему на месте. Поэтому, здраво рассудив, что Петрович мужик запасливый, и если сам употреблять не захочет, то беленькую продать может. А с беленькой можно сходить к Семенову. Не будет же Михалыч её один кушать?

Не откладывая дело в долгий ящик, Михалыч бодро потопал к Петровичу. Благо до Петровича было две улицы и три поворота. Но до дачи Кармазина он дойти не успел. Иван Петрович попался ему по пути. Он шел навстречу с озабоченным выражением на лице. И первым вопросом, которым он озадачил Михалыча: Не у него ли дома его супруга? Получив отрицательный ответ и узнав, со слов Михалыча, что его кобра тоже где-то лазает, Петрович предложил пойти вместе и поискать жен у Семенова. Пошли к Семенову. До Семенова ходоки не дошли, поскольку тот собственной персоной преградил им дорогу. И первым вопросом, которым он задал пришедшим, был вопрос о его жене Алевтине Дмитриевне. Не у них ли она случайно? Ходоки переглянулись и поняли, что творится на дачах что-то неладное. Мало того, что пропали все три бабки, так у Семенова еще и Мухтар с привязи пропал. Он так поначалу и подумал, что Мухтар отвязался и Алевтина за ним побежала. Но прошло уже два часа и ему стало казаться маловероятным, что Алевтина все эти два часа бегает рысью по огородам и зовет Мухтара. Склонности участвовать в марафонском забеге раньше за ней замечалось. На что, Петрович заметил, не кажется ли им странным, что ни одна собака в поселке не лает? На что Михалыч резонно ответил: Собака она не жена, просто так не лает. Э, нет! — сказал Семенов, собак сейчас в поселке гораздо больше людей. Некоторые бездушные личности их круглый год держат, раз в неделю только приезжают из города покормить. И то верно, что как пришли он ни разу не слышал, чтоб собака, где гавкнула. Товарищи на миг замолчали и прислушались. Действительно. Нигде, никто не гавкал.