Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 2. Тень Зигфрида

Наконец, Шибанов вышел из класса и расслабленной походкой направился к дубу. Подойдя, бросил неприязненный взгляд в сторону Теркина.

— Ну, старшина, ты и жук…

Что ответил ему Василий, Гумилев уже не услышал. Он шел к казарме, пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь в коленках. Странно — Берия не боялся, а теперь вот трясется, как осиновый лист…

Жером стоял спиной к двери у зашторенного окна. На столе были разбросаны бумаги с символами — треугольник, ступенчатая пирамида, две пересекающихся сферы, восьмиконечная звезда. Несколько листов были придавлены граненым хрустальным шаром, вроде тех, какие используют маги и предсказатели будущего.

— Проходите, Лев Николаевич, — приветливо сказал Жером, поворачиваясь к Гумилеву. — Не обращайте внимания на этот реквизит, к вам он никакого отношения не имеет. Что, не терпится узнать, в чем будет состоять экзамен?

Льву показалось, что майор госбезопасности ему подмигнул.

— Не терпится, — сказал он хриплым голосом.

— В сущности, никакого экзамена не будет. Так, поговорим кое о чем. Ваши товарищи, наверное, уже предупредили вас, что все, о чем мы будем беседовать, не должно выйти за пределы этой комнаты?

— Так точно.

— Ну и замечательно. Смотрите, Лев Николаевич, здесь у меня есть фотоснимки из разных уголков Европы и Азии. Приглядитесь, может быть, какой-нибудь пейзаж покажется вам знакомым?

Жером щелкнул замками большого портфеля из желто-коричневой кожи. Извлек оттуда пачку фотографий и разложил поверх бумаг с символами.

На нескольких фотографиях были запечатлены виды гор — со снежными вершинами или покрытых лесом. Гумилев повертел в руках карточку с живописным ущельем, по которому струился быстрый поток — что-то она ему напоминала — но так ничего и не вспомнив, отложил ее в сторону.

Другие фотографии были явно сделаны в Тибете — сливавшиеся со скалами крепостные стены и квадратные башни невозможно было перепутать ни с чем. В Тибете Лев не бывал никогда, хотя много раз видел изображения тибетских монастырей, поэтому без колебаний убрал эти карточки из стопки.

Осталось всего несколько фотографий: на трех изображена пустыня, на четвертой и пятой — горное озеро немыслимой красоты. Озеро сразу показалось Льву знакомым.

— Это ведь Рица? — спросил он у Жерома.

— Да. Известное изображение, даже на обертке конфет есть. Вы там бывали?

— Нет, к сожалению. На Кавказ так и не довелось съездить. А вот эти пейзажи напоминают Туркестан, но что-то определенное сказать трудно — пустыня везде пустыня…

Жером сложил отвергнутые Гумилевым фотографии в стопку.

— Тем не менее, вы правы, это Восточный Туркестан. А то ущелье, с горной рекой — оно тоже показалось вам знакомым?

Лев пожал плечами.

— Сначала вроде бы да. Но это непохоже ни на Саяны, ни на Памир. Может быть, Крым?

— Нет, не Крым. Ладно, будем считать, с фотографиями мы разобрались. Теперь взгляните сюда.

Жером развернул перед Гумилевым старую, потертую на сгибах карту. Явно еще дореволюционную — названия населенных пунктов писались с «ятями», в нижнем левом углу был фиолетовый оттиск «Имперскiй Генеральный Штабъ».

— Та карта, которую вы нашли в Черной Башне в Туркестане, имела какие-либо общие детали с этой?

Гумилев вздрогнул и выпрямился на стуле.

— Почему вы назвали ее Черной Башней?

— А как же еще мне ее называть? Лев Николаевич, вам повезло — вы побывали в одной из Семи Башен Сатаны, и вернулись оттуда живым.

Гумилев никак не предполагал услышать такое из уст майора госбезопасности. Некоторое время он тупо разглядывал карту, потом сказал:

— Я ничего не знаю ни о каких Башнях Сатаны. Это был памятник зороастрийской культуры, в тех краях они встречаются…

— Рядом с башней имелся выход на поверхность подземного газа? — спросил Жером. — Что-то вроде неугасимого пламени?

— Да. Я уже рассказывал об этом следователю…

— Кстати, о следователе. Вы помните его фамилию?

— Помню, разумеется. Это было не так давно. Фамилия следователя была Бархударян, по имени-отчеству он мне не представлялся.

— С вами работал только один следователь?

Жером говорил мягко, но Лев чувствовал, что этот человек умеет допрашивать не хуже следователей в «Крестах». Просто он умнее и тоньше, да и задачи перед ним поставлены другие — Бархударяну и компании важно было выбить показания и поскорее засадить человека за решетку.

— Нет, был еще один… но как его звали, я не знаю. Он присутствовал на двух или трех допросах.

— Можете его описать?

— Среднего роста, рыжеволосый, в очках. Все время грыз кончик карандаша. Мне он показался похожим на еврея.

— А чем этот второй интересовался больше всего, не помните?

Гумилев невесело усмехнулся и постучал согнутым пальцем по карте.

— Вот как раз тем, чем вы сейчас. Очень его интересовал мертвый англичанин. Ну, и еще шифр на его карте.

Жером одобрительно посмотрел на него.

— Замечательно, что вы помните все эти детали, Лев Николаевич. Про карандаш особенно интересно.

— Шутите, товарищ майор?

— Товарищ Жером, — мягко поправил его черноволосый. — Нисколько. Такие детальки… они как крючки, зацепившись за которые, можно размотать целый клубок воспоминаний. Давайте вернемся к карте. Она была зашифрована, так?

— Да. Все пояснения давались цифрами. Например, так — 48 15 16 23 42. Или 1888. Или, редко — 66/14. Буквы встречались очень редко, причем всякий раз это были последние буквы латинского алфавита — x, y, z.

— Похоже на обозначения осей в какой-то системе координат, не так ли?

Лев решил пойти ва-банк.

— Вы что-то знаете об этой карте, товарищ Жером?

Черноволосый покачал головой.

— Ровным счетом ничего. И очень рассчитываю узнать с вашей помощью. А вот о мертвом англичанине кое-какие догадки у меня имеются.

Он извлек из портфеля толстый альбом в переплете из черного бархата. Положил на стол перед Гумилевым, но открывать не спешил.

— Это, Лев Николаевич, журнал тайного общества «Золотая Заря», основанного в Лондоне в 1888 году. Сейчас это общество уже не существует, но когда-то считалось одним из самых могущественных в Европе, куда там масонам… В 1902 году член «Золотой Зари», некий полковник Диксон, был направлен в Афганистан с топографической миссией — он должен был разграничить зоны русского и английского влияния, а также нанести на карты нейтральную территорию в центре страны. Эта миссия была им выполнена, и в 1907 году Англия и Российская империя заключили соглашение, положившее конец так называемой Большой Игре за Центральную Азию. Но Диксон в Великобританию не вернулся, хотя там его ждало повышение по службе — он испросил отпуск по болезни и остался на Востоке. В 1912 году, как можно судить по записям в этом журнале, он отправил последнее сообщение своим «братьям» по обществу «Золотой Зари», и после этого следы его затерялись.