Ольга Макарова - Галерея Миров

Небо… солнечные звездочки…

Рон закрыла лицо руками и разрыдалась, громко и беспомощно. Ее трясло, как в лихорадке, она задыхаясь, хватала этот душный холодный воздух, плакала… и ничего не могла с собой поделать. Все, что накопилось, не выплакалось, теперь лилось горячими слезами… Это был плач о Лансе, о Денисе, о себе… и об этом мире, равнодушном и холодном…

Ив подошел поближе и остановился в полной растерянности. Он не знал, что делать. Он тоже устал и измучался, и тоже сейчас мог рыдать, стоя на коленях в снегу. Но кто-то же должен держаться. А Рон… пусть выплачется…

— Разреши мне похоронить их, Ив, — спокойно сказал Влад.

Он стоял рядом, с солдатской лопаткой в руках (видимо, из трофеев вытащил… а ведь так же мог вытащить и пушку, пока за ним никто не смотрит…). Маленькая такая лопатка, короткая, острая. Можно окопы копать, можно применять в бою. С хорошего удара разнесет человека пополам. Запросто…

— Час тебе, — коротко произнес Ив, на всякий случай отступая на шаг…

Влад не ответил. Просто выбрал место и стал копать, выдалбливать яму в спрессованном, почти каменном снегу… братскую могилу. Ив стоял шагах в пяти от него, держа палец на курке. Мерз, переминался с ноги на ногу… Рон, глядя на «Грифа» даже перестала плакать, только удивленно провожала взглядом каждый взмах лопаты. Потом вскочила, сбегала к саням, вернулась с такой же лопаткой и… тоже принялась копать…

Как все глупо… Ив засмеялся бы, только очень устал. Он не чувствовал опасности, вообще, как будто рядом и не было пленного врага, и уже начинал ловить себя на том, что совсем потерял осторожность. Расслабился, как дома, на слете, под защитой бронированных стен и легиона охраны… как после первого похода, когда сидел у костра и спал на отцовском плече… Иву тогда было семь, а отцу… отцу было двадцать… Тот день врезался в память Ива, как осколок, что остается в теле навеки. Потому что на следующий день отец погиб: при переходе через горы он слетел с тропы и разбился насмерть… Как это странно — сидеть у костра, радоваться жизни, не зная, что это твой самый последний день… Сейчас все тоже казалось таким же мирным и таким же обычным, как тогда. Как будто все беды уже позади и ничего плохого пока не намечается.

Час давно прошел. Рон устала, но упорно продолжала долбить лопатой по льду. Тяжело. Каждый удар чуть ли не из последних сил. Влад даже не замедлился. Работал четко и размеренно, как хорошо смазанная машина. Куртку он давно снял и бросил на край ямы. От разгоряченного тела валил пар… на спине по рубашке расползалось кровавое пятно…

Даже страшно становилось, откуда столько силы в этом человеке… Иву это было удивительно. Просто на Земле мало осталось «больших людей», ну, тех, кому хотя бы за двадцать пять. Говорят, короткая жизнь — наследие ядерной войны… Не убьют в бою, так скосит какая-нибудь дурацкая болезнь. Просто приходит время, когда иммунитет падает, и тогда тебя убьет даже простуда. Все… тебе не прожить больше, чем отмерено за закрытыми небесами.

Ив завидовал, понимая, что дай время, и он тоже стал бы таким, как Влад. Высоким, сильным и выносливым. Такой же горой мускулов, проще говоря. А так, рядом с настоящим взрослым он просто ощипанный цыпленок. Как это несправедливо, состариться и умереть, не успев даже вырасти!

Он чувствовал себя несчастным и обманутым. Как будто ему не досталось того, что его по праву. Отняли, сожгли. Нечестно…

Рон потеряла счет времени… и уже почти не чувствовала рук. Она совсем себя замучила. Это помогало забыться. Если сосредоточиться на работе, душу перестает грызть чувство, которое заставляет плакать. То самое — жалость к себе…

— Отдохни, — сказал Влад, не переставая размеренно махать лопатой. — Я закончу.

— Нет, — упрямо ответила Рон, тоже стараясь не останавливаться.

— Сильная, — сказал «Гриф» с уважением. — Ты «Невидимка»… зачем плакала о враге? И хоронишь врага…

— Не твое дело.

— Верно. Не мое.

И еще полчаса. В полном молчании. Где стук лопат, как тиканье часов…

Самое тяжелое было перетащить в могилу пять заледеневших тел. Они стали почти что одним целым со снегом и льдом. Каменные, застывшие в нелепых предсмертных позах…

Могилу закапывал уже один только Влад. Так же спокойно и не спеша. Получился небольшой холмик из грязного снега вперемежку с мусором — обломками оружия и брони, которые тут везде…

Подошла Рон и поставила на могилу крест, связанный из двух длинных железяк.

— Ланс тоже такой ставил, на могиле Тео, — сказал Влад, надевая промерзшую куртку. — Странный был парнишка, этот Ланс… А о тебе он говорил… да, помню.

— Я лечила его и Баг, когда они были маленькие, — Рон вытерла рукавом соленую, холодную, как лед, слезу, но за ней побежала еще одна, и еще…

— Понимаю… тяжело тебе сейчас… Когда ты плачешь, как дитя… — Влад легонько коснулся ее плеча, будто снежинку смахнул, — ты поплачь, поплачь… легче станет…

— Откуда ты это… — начала было Рон, но вдруг замолчала и отвернулась… Ей было тепло, в душе, где, казалось, зажгли маленькое солнце. Такое спокойствие, мир… счастье… как в объятиях Дениса, когда иллюзорный мир плясал вокруг, и огонь мог быть зеленым, а тьма — красной… Хотелось свернуться в комочек, закрыть глаза и чувствовать, как тебя несет на руках, тот, кто уже не вернется никогда… Поплачь, Рон… легче станет…

Влад прошел мимо Ива, как будто его и не было, бросил лопату в сани и присел на них — отдыхать.

Ив только пожал плечами. Ему было уже все равно. Не боится пленник — ну и правильно. Чего ему бояться? Знает, что убивать его сейчас никто не собирается, раз уж решили вести на слет…

Идти дальше было бессмысленно. Стоило только взглянуть на Рон, спотыкающуюся на каждом шагу, и на Ива, засыпающего от холода… Влад-то, черт с ним, из вредности своей шел бы еще четыре часа, это понятно… Значит, бункер… и законный отдых.

В этой теплой душной норе так ничего и не изменилось. Вот, та же плесень, те же пустые консервные банки, те же забытые бесполезные ящики… Как будто вернулись в прошлое… шайка «Грифов» за спиной… живых и явно не дружелюбно настроенных… а Влад сойдет за Дениса, если не придираться. Кстати, Рон почему-то хотелось, чтобы так оно и было. Хотя вряд ли она смогла бы что-то изменить, если б действительно вдруг оказалась в прошлом…

— Пожевать чего не найдется? — в который раз спросил Влад.

Ему никто не ответил. Тогда он на секунду исчез в темноте… потом раздался предсмертный крысиный писк, режущий уши…

Влад спокойно, не торопясь, съел крысу со шкурой и всеми потрохами прямо на глазах у двоих «Невидимок». Те морщились и давились своими консервами, искренне сожалея, что не дали «Грифу» поесть чего-нибудь нормального…