Джордж Оруэлл - Зверская ферма

Весь этот год обитатели фермы работали еще больше, чем в прошлом году. Нужно было восстановить мельницу, вдвое увеличив толщину ее стен, причем закончить ее строительство в запланированный срок, не забрасывая обычных полевых работ, - все это требовало огромных усилий. Временами животным казалось, что они работают больше, а едят не лучше, чем при Джонсе. Каждое воскресное утро Визгун, придерживая ножкой длинный лист бумаги, зачитывал им колонки цифр, согласно которым производство каждого вида продовольственных культур возросло на 200, 300, а то и 500 процентов. У животных не было причин ему не верить, тем более что они уже не так отчетливо помнили, каковы были условия их жизни ДО Восстания. Но все же бывали дни, когда они чувствовали, что предпочли бы цифр получать поменьше, а еды побольше.

Все приказания теперь передавались через Визгуна или кого-нибудь еще из руководящих свиней. Сам Наполеон не показывался на публике чаще чем раз в две недели. Когда он появлялся, его сопровождала не только свита из псов, но еще и черный петух, который вышагивал перед ним и, играя роль трубача-герольда, издавал громкое "кук-кар-ре-ку!" перед каждым выступлением Наполеона. Говорили, что даже в доме Наполеон поселился в отдельных покоях. Он принимал пищу в одиночестве, а два пса прислуживали ему, и ел он всегда из обеденного сервиза фирмы "Краун Дарби", который хранился в гостиной в стеклянном буфете. Было объявлено, что в день рождения Наполеона, так же как в дни других праздников, будет производиться салют из ружья.

О Наполеоне теперь никогда не говорили просто "Наполеон". Имя его теперь всегда произносилось по установленной формуле: "Наш Вождь, товарищ Наполеон". Свиньям нравилось придумывать для него титулы вроде "Отец Всех Животных", "Ужас Человечества", "Покровитель Овчарен", "Друг Утят" и т.п. В своих выступлениях Визгун со слезами на глазах говорил о мудрости Наполеона, доброте его сердца и горячей любви, которую он питает ко всем зверям всего мира, а в особенности к несчастным животным, которые еще страдают под игом рабства и невежества на других фермах. Вошло в обычай восхвалять Наполеона за всякое достижение и всякий успех. Часто можно было услышать, как одна квочка говорит другой: "Под мудрым руководством нашего Вождя, Товарища Наполеона, я снесла за шесть дней пять яиц", или как переговариваются две телки, смакуя воду из лужицы: "Как вкусна эта вода, хвала товарищу Наполеону!".

Общие чувства обитателей фермы выразил Минимус в стихотворении под названием "Наш Отец Наполеон", которое звучало так:

О владыка всех сердец,

Друг сирот и наш Отец,

Твои очи ярче светят, чем неон!

Я пьянею без вина,

Ты и солнце, и луна,

Ты и лето и весна,

Наш Отец Наполеон!

Все, что любим, чем живем,

Все, что мы едим и пьем,

И свободу - кто же дал нам, как не он!

Его имя мой язык

Славит всякий час и миг,

Как он светел и велик,

Наш Отец Наполеон!

Мы растим тебе щенят,

Поросят и жеребят,

Их мы учим - до скончания времен

Тебе преданными быть,

Одного тебя любить,

И врагов твоих губить,

Наш Отец Наполеон!

Наполеон одобрил эти стихи и повелел начертать их на стене большого гумна, противоположной Семи Заповедям. Они были увенчаны портретом Наполеона в профиль, который Визгун искусно нарисовал белилами.

Тем временем Наполеон вел через Вимпера сложные переговоры с Фредериком и Пилькингтоном. Груда бревен все еще не была продана. Фредерик больше Пилькингтона был заинтересован в приобретении бревен, но, судя по всему, не хотел давать настоящей цены. В это же самое время возобновились слухи, что Фредерик и его люди готовят нападение на Зверскую Ферму, а мельницу, строительство которой возбуждало у него бешеную зависть, замышляет сровнять с землей. Стало известно, что Снежок все еще скрывается на ферме Пинчфильд. В середине лета животных взбудоражило новое событие. Выступив с добровольным покаянием, три курицы публично признали себя виновными в том, что по заданию Снежка готовили покушение на Наполеона. Их немедленно казнили, а для безопасности Наполеона были приняты новые меры предосторожности. Его постель по ночам теперь охраняло четверо псов, по одному в каждом углу его апартаментов, а маленькому поросенку по клички Пинки было поручено пробовать все что ел Наполеон.

Примерно тогда же было объявлено, что Наполеон договорился о продаже штабеля бревен Пилькингтону. Готовилось также соглашение об обмене определенными видами продукции между Зверской Фермой и Фоксвудом на постоянной основе. Отношения Наполеона и Пилькингтона, хотя они по-прежнему велись через Вимпера, стали почти дружескими. Животные не доверяли Пилькингтону как существу человеческой породы, но во многих отношениях были готовы предпочесть его мистеру Фредерику, которого одновременно ненавидели и боялись. В течение всего лета, пока строительство мельницы близилось к завершению, слухи о нависшей угрозе вероломного нападения все усиливались и усиливались. Говорили, что Фредерик готовит отряд из 20 человек, вооруженных огнестрельным оружием, и что он уже подкупил должностных лиц и полицию, дабы те не задавали лишних вопросов, если он однажды станет обладателем документов, свидетельствующих о его праве собственности на Зверскую Ферму. Кроме того, из Пинчфильда доходили жуткие слухи о жестокостях, которые творил Фредерик над своими животными. Он забил до смерти старую лошадь, он морил голодом своих коров, он живьем бросил в печь свою собаку, он развлекался кровавыми петушиными боями, привязывая петухам обломки бритвенных лезвий на шпоры. У животных кровь вскипала от ярости, когда они узнавали о таких издевательствах над своими собратьями. Были предложения напасть всем скопом на ферму Пинчфильд, выбить оттуда людей и освободить угнетенных животных Фредерика. Визгун, однако, рекомендовал воздерживаться от опрометчивых решений и положиться во всем на мудрую стратегию Наполеона.

Озлобление против Фредерика, однако, продолжало расти. В одно воскресное утро Наполеон появился на гумне и заявил, что никогда в жизни и не помышлял о продаже бревен Фредерику. "Заключать какие-либо торговые сделки с подобным негодяем - ниже нашего достоинства", - сказал Наполеон. Голубям, которых все еще рассылали повсюду для пропаганды идеалов Восстания, запретили посещать Фоксвуд и велели сменить прежний лозунг "Смерть Человечеству!" на "Смерть Фредерику!".

В конце лета раскрылись новые козни Снежка. Посевы пшеницы заросли сорняками и, как оказалось, это Снежок во время одного из своих ночных визитов подсыпал плевел в семенное зерно. Один гусак, замешанный в этом заговоре, признался Визгуну в своем преступлении, после чего покончил с собой, наглотавшись ягод белены. Как теперь выяснилось, Снежок никогда не получал звания "Зверя-Героя" первой степени, как полагали прежде некоторые из животных. Эта легенда оказалась лживой, и распространил ее вскоре после Битвы у Коровника сам же Снежок. Он не только не был тогда награжден, но, наоборот, заклеймен позором за трусость, проявленную им в этой битве. Опять кое-кто выслушал эту новость с некоторым смущением, но вскоре Визгуну удалось убедить сомневавшихся.