Роберт Хейсти - «Если», 2002 № 10

— Вот, смотрите… — Роджерс двумя пальцами подняла над головой комок какой-то темной волокнистой массы. Это было совершенно обычное движение, но Роджерс была в скафандре, и поэтому оно показалось мне каким-то утрированно изящным.

— Что это?

— Это трава, сержант. Если тауранцы могут питаться травой и дышать здешним воздухом, то они нашли планету, удивительно похожую на их родной дом. — Она отшвырнула комок в сторону. — Это животные, сержант. Обычные травоядные животные.

— Право, я не знаю… — начал док Уилсон. — Разве можно делать подобные выводы лишь на основании того, что эти существа имеют четыре конечности и едят траву?

— Давайте проверим мозг. — Роджерс нашла одно существо, которое было убито выстрелом в голову, и кончиком скальпеля соскребла с раны превратившиеся в уголь волосы и кожу. — Взгляните сами…

Луч лазера проник глубоко в голову, и мы увидели, что она состояла практически из одной сплошной кости. Роджерс тем временем удалила кожу и волосы с головы другого существа.

— Интересно, что эти твари используют в качестве органов чувств? — пробормотала она. — У них нет ни глаз, ни ушей… — Она выпрямилась во весь рост. — Ничего, кроме рта и черепа толщиной в десять сантиметров. Самое странное, что эти десять сантиметров кости ничего не защищают!

— Если бы я мог пожать плечами, я бы так и сделал, — отозвался доктор. — По-моему, это ничего не доказывает. Мозг вовсе не обязательно должен напоминать ядро грецкого ореха и не обязательно должен находиться в голове. Может быть, этот толстый костяной череп… может, это и есть мозг — какая-то кристаллическая кремнистая структура…

— Но ведь органы пищеварения находятся на своем месте, и если это не кишечник, я готова съесть собственную…

— Минуточку, — вмешался Кортес. — Все это очень интересно, но единственное, что нам действительно необходимо знать, так это опасны твари или нет. Нам нужно двигаться дальше, поэтому вашими соображениями вы можете поделиться с нами в следующий…

— Эти существа не опасны, — продолжала Роджерс. — Они не…

— Уилсон! Док!!! — Кто-то в стрелковой цепи отчаянно размахивал руками, и наш врач бросился в ту сторону. Мы последовали за ним.

— Что случилось? — спросил на бегу врач, отстегивая прикрепленную за спиной аптечку.

— Капрал Хо вырубилась. Потеряла сознание.

Док распахнул лючок, прикрывавший экран медицинского диагностера. Ему потребовалась всего секунда, чтобы поставить диагноз.

— Она не потеряла сознание. Хо мертва.

— Мертва? — удивился Кортес. — Но что…

— Минуту. — Врач подсоединил с диагностеру какой-то прибор и принялся нажимать кнопки и крутить наборные диски. — В памяти скафандра хранятся биомедицинские данные о состоянии каждого человека за последние двадцать часов. Я пытаюсь определить… Ага, вот!..

— Что?!

— Четыре с половиной минуты назад, когда вы открыли стрельбу…

— Что же произошло четыре с половиной минуты назад?

— Обширное кровоизлияние в мозг — вот что! Не было… — Уилсон поглядел на датчики своего прибора. — Не было никаких тревожных симптомов, ничего экстраординарного. Кровяное давление немного повышено и пульс учащен, но при данных обстоятельствах это вполне естественно. Я не вижу ничего, что бы указывало на… — Он наклонился и вскрыл скафандр Хо. Черты ее по-восточному тонкого лица были искажены в ужасающей гримасе, а зубы оскалены так, что виднелись десны. Из-под провалившихся век сочилась какая-то студенистая жидкость, а из ушей все еще текли струйки крови.

Док Уилсон поспешно закрыл скафандр.

— Мне еще не приходилось видеть ничего подобного. Можно подумать, у нее в голове взорвалась граната.

— О, черт!.. — воскликнула Роджерс. — Ведь Хо исследовали по методике Райна и обнаружили отличные экстрасенсорные способности! Она была эспером…

— Верно. — Кортес задумчиво кивнул. — О’кей, внимание. Всем командирам отделений произвести перекличку. Если кто-то ранен или отсутствует — немедленно доложить. Седьмое отделение… у кого-нибудь есть жалобы на самочувствие?

— Я… я чувствую сильнейшую головную боль, сержант, — отозвалась Дебби Холлистер.

На головную боль разной степени интенсивности кроме нее пожаловались еще четверо. Один из них подтвердил, что у него есть кое-какие экстрасенсорные способности, остальные трое не могли сказать ничего определенного.

— По-моему, все ясно, — подвел итог док Уилсон. — В будущем нам следует избегать встреч с этими… чудовищами и ни в коем случае не нападать на них. Если, конечно, вы не хотите потерять еще четверых, сержант.

— Это я и сам понял, — буркнул Кортес. — А сейчас всем построиться в походный боевой порядок. Я доложил капитану обо всем, что здесь случилось. Он считает: до того, как мы устроимся на ночлег, нам нужно уйти как можно дальше. Пятое отделение — сменить второе в авангарде. Второе — оттянуться в тыл. Остальным — порядок прежний.

— А как насчет Хо? — спросила Дебби.

— О ней позаботятся. С корабля.

Мы прошли почти километр, когда позади нас сверкнула молния и прогремел гром. Над тем местом, где мы оставили труп Хо, поднялось светящееся грибовидное облако и растаяло на фоне серого неба.

Солнце — Ипсилон Возничего — должно было зайти только часов через семьдесят, когда отряд остановился на ночлег на вершине небольшого холма километрах в десяти от того места, где мы перестреляли инопланетян. То есть, напомнил я себе, инопланетянами были не они, а мы.

Два отделения заняли круговую оборону; остальные без сил попадали на землю внутри этого круга. Каждому предстояло четыре часа сна и два часа дежурства.

Ко мне приблизилась Поттер и села рядом. Я переключился на ее волну.

— Как дела, Меригэй?

— Ох, Уильям… — по радио ее голос казался надтреснутым и хриплым. — Господи, как это ужасно!

— Все позади, детка, — попытался успокоить я ее, но Поттер не слушала.

— Я убила одного из них. Я попала ему прямо в… в…

Я положил ладонь ей на колено. Наши скафандры соприкоснулись с сухим пластмассовым стуком, и я поспешил убрать руку. В моем мозгу промелькнула картина: два робота обнимаются, целуются, спариваются.

— Не казни себя, Меригэй, мы все виноваты в равной степени, и только сержант виноват больше, потому что…

— Эй, рядовые, хватит болтать! Ложитесь спать — вам обоим через два часа заступать на дежурство.

— Хорошо… — Голос Поттер был таким печальным и усталым, что я почувствовал, как у меня защемило сердце. Мне казалось, что если бы я только мог прикоснуться, приласкать ее, я сумел бы избавить Поттер от этой печали, как заземление отводит электрический ток, но каждый из нас был заперт в скафандре — в этом индивидуальном бронированном мирке.