Роберт Хейсти - «Если», 2002 № 10

…и они пронзили вдруг открывшиеся синие и пустые пространства, наполненные внезапным обжигающим холодом.

…они крутились и вертелись вокруг незримой оси. Обломилось крыло.

…и тут они упали на твердую черную поверхность.

Клий покатилась, охнула, втягивая в себя воздух и разыскивая взглядом Искателя, который тут же свалился на нее.

Они выпутались из обломков, отдышались и принялись разглядывать парившую над головой эбеновую кровлю, по которой бежали ручейки белого, словно слоновая кость, огня.

— Черная мембрана? — принялся размышлять Искатель. — Возможно…

— Что-что?

— Листы пространства-времени. Они могут окутывать скрытые микроскопические измерения… Те, которые не нашли применения в Творении.

— За исключением подобных объектов?

— Замечание принял. Эта черная мембрана расширена, как и само цилиндрическое измерение. Мы видим бесконечно малый объект, увеличившийся до…

Похоже, Искателю отказал дар речи.

— Невероятное зрелище, правда? — поддержала его Клий.

Псевдоживотное озиралось по сторонам.

— Ядрышко истины, обнаружившееся посреди кучи неприятностей?

— Клий попыталась вспомнить то, что говорил ей Искатель за долгие дни перелета. Бодрствовать было трудно, невзирая на то, что сами их жизни могли зависеть от знаний. — Объекты, ведущие себя, как черные дыры, но соединенные с пространственными измерениями?

Искатель ответил скучным голосом.

— В это по крайней мере верили древние теоретики. Эти мембраны скрывают Бог весть сколько измерений…

Он умолк.

Видеть Искателя потрясенным было удивительно. Обычно он держался так, словно все на свете повидал.

Голова Клий кружилась, и причиной тому были не идеи.

— Там… позади… ты говорил про квагму.

Она села. Грубые выступы на каменистой материи, поддерживавшей их — в условиях слабого тяготения, отметила она рассеянно, — царапали ладони. Возможно, над ними действительно парила та первородная материя, из которой Господь вылепил все сущее, но в это мгновение Клий нуждалась в передышке.

Опустив голову между колен, она попыталась дышать глубоко, ровно и мерно, стараясь наконец обрести равновесие. Сердце ее колотилось, ноздри нервно расширились. Воздух казался едким.

Искатель заговорил, и голос его чуточку подрагивал. Клий поняла, что псевдоживотное пытается сплести из каких-то лоскутков примерное представление о том, что они видят вокруг себя. Любой из миров был бы не таким страшным, если бы только они могли понять, что происходит в какой-то его части. Искатель говорил, слова его превращались в бальзам… и Клий ощутила, что пульс ее постепенно начинает замедляться. Она даже стала понимать кое-что из того, о чем говорило псевдоживотное. Или же вера в то, что ей это удается, приносила Клий утешение…

Квагма… в первые мгновения существования Вселенной все бурлило и кипело. Жар, превышающий всяческое человеческое разумение, любое понимание этого короткого слова, тек в пространство-время в виде магмы из кварков, крошечных частиц, породивших все фундаментальные силы. В эту эру бесконечно малых объектов все взаимодействия были едины, и Сверхсила эта могла совершить все, что угодно — даже изменить баланс между скитающимися силами, подчинить их Воле, способной повелевать квагмой.

Итак, квагма являлась Первоматерией, основой сущего. Овладеть ею — создать ее на некий бесконечно малый промежуток времени — значило получить силу, позволяющую перестроить целый ломоть пространства-времени. Заставить измерения извиваться, сварить космические спагетти, разложить их и добавить соус… И все это могла сотворить жизнь, сама обитавшая в измерениях.

Во всяком случае, так она поняла Искателя. Возможно, так оно и было. Воздушные просторы теорий никогда не являлись ее специальностью.

— Итак, именно здесь обитатели четырех измерений входят в контакт с нашей Вселенной, — произнесла Клий. — И забавный одномерный мирок, наш Мир Трубы, представляет собой нечто вроде станции. Так что искать надо тех, кто управляет всем этим.

— Инженеров квагмы? Выходит, огромное и уродливое бурое чудище было одним из них…

— Не знаю.

— Но зачем им все это нужно?

— Должно быть, ищут ресурсы… или исследуют. Таковы обычные мотивы, определяющие деятельность склонных к экспансии видов — например, твоего.

— А твоего?

— Мы сотворены вами. Я… просто смотрю.

И тут нечто объявилось в пространстве, не вступая в него. Просто возникло: пульсирующий мясистый ком, цвета красного и розового сразу, вращающийся, словно шедевр искусства на выставке, сальный и вонючий.

Клий наморщила нос, ощутив накатывавшие волны зловония.

— Мне уже приходилось сталкиваться с подобными ароматами.

— По-моему, это существо не опасно… впрочем, не знаю. Помни только, что оно может видеть все, что мы делаем, под любым углом.

— Я и не собиралась нападать на него.

— Мудрое решение.

Сверху нависала одна из черных мембран, и новый пришелец казался очередным объектом из каталога здешних достопримечательностей. Внезапно существо это принялось менять облик с воистину лихорадочной быстротой.

Быстрые, словно вспышки, изображения сменяли друг друга: пурпурно-зеленые складки и конечности перетекали в стеклянистые перегородки, тающие красным дымком. Кожистые овалы и многоугольники сливались друг с другом, пронзающие лучи яркого света вырывались наружу.

— Мы видим сейчас какие-то аспекты настоящего четырехмерного создания, — удивленно промолвил Искатель.

— Но наше зрение так и осталось трехмерным.

— Именно поэтому все это кажется нам не имеющим никакого смысла.

Ей представилось вдруг двумерное существо, внезапно перенесенное в их собственный, трехмерный мир, способное увидеть лишь поперечные сечения деревьев, скал, движущихся машин и пытающееся сложить все эти объекты в сколько-нибудь разумную картину.

Оно могло составить некий двумерный символ или представление — естественно, плоское. Однако для двумерного существа это и было бы целым объектом.

Не то ли сейчас происходит и с ней самой: она смотрит на меняющиеся картины и не понимает, каким образом можно соединить их в единое целое — в том измерении, которого не видит глаз, но которое, быть может, способен осознать мозг…

— Послушай, — проговорил Искатель.

Странное сочетание гудков, грохота и визга заполнило все пространство. Искатель заткнул уши.

— Сейчас мы слышим звуки такими, какими они бывают в четырехмерном пространстве, где волны распространяются по-разному, вихрями и волновыми пакетами.

Клий в расстройстве замахала руками — ничего другого она просто не сумела придумать. Низкие резонирующие вибрации исходили даже из нее самой.