Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

— Но разве нам не следует его допросить? Выяснить, что ему известно об Эттаре?

— Я сама займусь этим. А ты выйди отсюда и жди.

Мне очень хотелось остаться и посмотреть, но спорить со старшими означает оказывать неуважение. И кроме того, я знала из прошлого опыта, что Митра все равно мне откажет. Поэтому я неохотно покинула травяную комнату и села дожидаться снаружи, наблюдая за струйками дыма, выползающими из-под двери. Прошел целый час или даже больше, прежде чем дверь отворилась.

— Призрак не пожелал появиться, — сказала Митра. — Я уже испробовала все, что могла. — Вид у нее был крайне недовольный.

— Может, этот дух придет на мой вызов?

— У тебя нет нужных навыков, — жестко отрезала сатарач. Но потом добавила более мягким тоном: — Я не хочу сказать, что ты не способна приобрести такие навыки, как раз наоборот. Возможно, этот случай с призраком — важный знак, указывающий, что тебе суждено меня заменить. Я буду только рада, Генрет. Но обучение сатарач длится очень долго, тебе следует об этом знать.

— А что мне сейчас надо делать с этим призраком?

— Я уже сказала тебе. Не обращай внимания.

— Но мы не можем позволить Эттару умереть!

— Прежде всего, мы точно не знаем, что означает это странное предзнаменование. Ты готова отправиться на поиски Эттара? Готова посрамить духа?

Митра пристально посмотрела на меня, и я тут же поняла, что надо делать. Не теряя ни минуты, я помчалась в свою комнату и сняла со стены свой боевой меч. Потом оделась потеплее, сунула меч в ножны и закинула за спину, спрятала в голенище нож с черной рукоятью, схватила свой лучший зимний плащ и сбежала по лестнице в холл. Там я увидела Эррис, которая выглядела слишком бледной, но лицо у нее было решительное.

— Не волнуйся, — сказала я ей, — мы отыщем Эттара. Клянусь, что не дам себе отдыха, пока не найду его!

Едва клятва слетела у меня с языка, как входная дверь отворилась. На пороге, озаренный солнечным светом и с глупой улыбкой на лице, стоял сам Эттар.

Мы с Эррис уставились на него, словно парочка оглушенных мешками ороф. Оценив эффект своего появления, Эттар улыбнулся нам еще шире. Я не могла вымолвить ни словечка.

— Ну? — сказал он наконец с нетерпением, и его дурацкая улыбка слегка увяла. — Разве вы не рады видеть меня?

Эррис с писком бросилась к нему в объятия. Подождав, пока они закончат целоваться и обниматься, я произнесла очень слабым голосом:

— Эттар… у тебя все в порядке?

— Конечно. — Он был явно удивлен. — А что такое?

— Мы думали, ты заблудился и попал в беду, — пробормотала я сквозь стиснутые зубы.

— Кто, я?! Какие глупости! Поездка прошла на редкость удачно. Однако приятно услышать, что вы обе за меня беспокоились. — Он снова обнял мою сестру и расплылся в своей дурацкой улыбке. — А я-то думал, ты терпеть меня не можешь, Генрет.

— Я рада, что ты жив и здоров, — спокойно сказала я Эттару, хотя больше всего мне хотелось его ударить. Потом поплелась по лестнице наверх, в свою комнату, сняла с себя теплую одежду и повесила меч на его обычное место на стене. Обернувшись, я увидела, что в дверях стоит Митра.

— Эттар…

— …вернулся. И теперь мы знаем точно, что призрак ввел нас в заблуждение. Он явился сюда, чтобы похитить твою душу, Генрет.

Я пробовал завязать разговор с другими людьми, которых встретил в башне, даже дергал иногда кого-то из них за рукав, но без всякого результата. Все они проходили мимо или отворачивались от меня, бормоча себе под нос слова, которые мой транслятор не умел перевести. Изумительная, уникальная с научной точки зрения ситуация, но, к сожалению, она дурно влияла на меня. Я ощущал себя ничтожеством, почти пустым местом. На корабле, по крайней мере, команда меня замечала. Я уже начал с определенной ностальгией вспоминать свои вечные споры с Реттино.

Усталый и сбитый с толку, я решил вернуться в посадочный модуль, чтобы записать впечатления. Правда, я прихватил с собой электронный дневник, однако в модуле я мог бы заняться делом в относительной безопасности. Не знаю почему, но обитатели этой башни постепенно стали внушать мне смутное чувство ужаса.

Однако, когда я подошел к высокой двери, которая вела наружу, и попытался ее открыть, она оказалась заперта. Должно быть, на ночь. Сколько я ни толкался, сколько ни тряс и ни дергал створки, крепкие замки устояли, и дверь не поддалась.

В итоге я очутился в ловушке, слегка испуганный и очень сильно раздраженный. Подумав, я поднялся на чердак, куда здешние, казалось, почти не заходили, и выудил из кармана портативный коммуникатор. На худой конец, я мог хотя бы побеседовать с командой. За день, проведенный с обитателями башни, у меня сформировалась жуткая потребность поговорить с кем угодно, лишь бы поговорить.

Но связаться с кораблем мне не удалось. Связь была блокирована. Я потребовал у коммуникатора объяснений и получил ответ: СИГНАЛ НЕ ПРОХОДИТ. ПРЕПЯТСТВУЮТ ЛОКАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ. ВЕРОЯТНАЯ ПРИЧИНА: СОСТАВ ОКРУЖАЮЩЕГО МАТЕРИАЛА. Что-то такое оказалось в блестящих черных кирпичах, некая проклятая субстанция. Я даже наполовину высунулся из окна, но это все равно не сработало. Глаза у меня начали слезиться от резкого холодного ветра. Я взглянул на снег у подножья башни, потом на собственную руку, сжимающую коммуникатор: на миг она показалась мне странно размытой, почти нематериальной. Я закрыл окно и протер глаза. Больше ничего не оставалось, кроме как печально присесть на какой-то старый топчан и покорно дожидаться рассвета.

Мы должны, как объявила Митра, изгнать этого призрака, которого все семейство видело в доме весь день. Меня он больше не побеспокоил, но Митра сказала, что дух просто тянет время, раз уж ему не удалось сразу выманить меня наружу, на снег. От этих слов мне стало зябко и неуютно. Я ничего не знала о процедуре экзорцизма, поэтому Митра просветила меня.

Чтобы изгнать призрака из дома, мы должны все вместе собраться в главном холле и с помощью особых песнопений и трав силой воли отнять у него существование. К экзорцизму мы должны приступить с рассветом, потому что вуаль, отделяющая этот мир от потустороннего, на рассвете особенно тонка.

Мое семейство было не в восторге от того, что придется вставать так рано, но, что сделать это необходимо, согласились все. Эррис невероятно упивалась своим воображаемым превосходством, объясняя, что духа ко мне привлекли порочные изъяны моего чудовищного характера. Генрет слишком надменна, сказала моя сестра, и чересчур горда.

Я не взяла на себя труд опровергать ее смехотворные обвинения. Но что правда, то правда, само присутствие призрака одновременно унижало и оскорбляло меня. Я очень плохо спала этой ночью, ожидая рассвета.