Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

— Или не помнишь того, что уже случилось, — добавила Джессика.

— Плоха та память, которая работает только обратным ходом, — нахмурилась Френсис.

— Почему у меня такое чувство, словно ты кого-то цитируешь? — покачала головой Джессика. — Если не считать того факта, что ты вечно кого-то цитируешь.

— Это из «Алисы в Стране чудес», — пояснила Френсис. — Вернее, из продолжения, «Алиса в Зазеркалье». А все это пришло мне на ум, потому что мы, как Алиса, провалились в кроличью нору, а в Стране чудес все вверх тормашками.

— Вряд ли мы найдем какие-то ответы в детских книжках, — раздраженно бросила Джессика.

— Беда в том, — возразила Френсис, — что нам придется пережить нечто невообразимое. Если, конечно, мы не найдем, за что цепляться.

— Что же именно? — скептически осведомилась Джессика.

— Попав в кроличью нору, Алиса встретила говорящих кроликов, курящую гусеницу, исчезающих котов и прочих безумцев. Может, и нам придется столкнуться с чем-то в этом роде. Если мы станем относиться к этому, как к приключениям в Стране чудес — встречаясь с необычным, но не поддаваясь ему — значит, сумеем справиться.

За люком, ведущим в остальную часть корабля, раздался дробный топот ног. Френсис и Джессика переглянулись и уставились на Адриана.

— Похоже, это дети, — медленно выговорила Джессика.

— Все чудесится и чудесится, — добавила Френсис.

Среди ночи Адриан услышал шуршание, затем чей-то вздох. Он нажал кнопку переключателя рядом с койкой, и верхний плафон залил крошечное помещение мягким светом. У порога стояла Джессика, высвобождая руку из тонкого облегающего комбинезона — больше на ней ничего не было.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Адриан, вскочив так порывисто, что перед глазами все поплыло.

— Не хотела тебя будить, — прошептала Джессика.

— Что тебе нужно в моей комнате?

Джессика огляделась с таким видом, словно обрабатывала вопрос на компьютере.

— Не знаю. Это казалось… вполне естественным. Теперь уже не могу вспомнить.

Адриан уставился на обнажившееся тело Джессики: гладкую кожу, изящные изгибы. Он словно впервые увидел в ней не члена команды, а просто женщину.

— Проклятая червоточина, — досадливо буркнула Джессика, продевая руки в рукава и поспешно застегивая молнию.

Но теперь все изменилось. Теперь, увидев в Джессике женщину, он просто не мог думать о ней как о коллеге. Но придется, непременно придется, об этом позаботится червоточина.

— Что здесь происходит? — раздался чей-то голос. Это оказалась Френсис, приземистая и кругленькая в своей пижаме. Она почти заполнила оставшееся пространство.

— Трудно сказать, — выдавил Адриан. Френсис перевела взгляд с него на Джессику и обратно.

— А по-моему, ничуть, — возразила она. — Будь это романтическим фильмом, в следующей сцене любовники с виноватым видом отскочили бы друг от друга. В готическом жанре они замышляли бы страшное преступление. Ну а в детективе собирались бы прикончить друг друга.

— Это фарс, — мрачно бросил Адриан.

— Когда люди без всяких видимых причин забредают в чужие комнаты и оказываются в смешном положении, — добавила Джессика.

Но подозрения Френсис ничуть не улеглись.

— О, причина есть. Она есть всегда.

— Ты забываешь об инверсиях червоточины, — смущенно напомнил Адриан.

— Какие бы причинно-следственные проблемы у нас ни появились, это полуночное свидание не случайно, — настаивала Френсис, глядя на Джессику так, словно между ними велось негласное состязание, и соперница нарушила правила.

— Признаюсь, это выглядит не совсем прилично, — кивнула Джессика, — но я не собиралась соблазнять Адриана.

Адриан поежился.

— Мне это показалось вполне естественным, — повторила Джессика.

— Разумеется, — кивнула Френсис.

— Ты знаешь, о чем я. Ничего не планировалось заранее. Мне просто показалось, что подобное бывало раньше.

— Ничуть не удивлена, — фыркнула Френсис.

— Если это бывало.

— Не бывало, — заверил Адриан.

— А ты вообще не лезь, — хором заявили девушки.

Адриан перевел удивленный взор с одной на другую. Френсис вдруг рассмеялась.

— Ты похож на Кэри Гранта в «Ужасной истине», — заявила она, но тут же вновь стала серьезной.

— Нам действительно следует прийти к согласию.

— Знаю, — согласилась Джессика. — Если выберемся из этого места, нужно будет завести детей.

— Но совсем необязательно от него, — сказала Френсис. — Здесь полно других мужчин.

— Мы не можем позволить попусту тратить генетический материал, — запротестовала Джессика. — Существует вполне реальная вероятность, что мы никогда не вернемся. А если и вернемся, то в глубокое прошлое или отдаленное будущее. А вдруг, кроме нас, из людей никого не останется?

— Вполне возможно, а если окажется, что я не смогу иметь детей? — забеспокоилась Френсис.

— Почему это вдруг у тебя не может быть детей? Чушь! — утешила Джессика, обнимая Френсис за плечи. — Здесь есть врачи, в компьютеры загружена вся необходимая медицинская информация. Может, ты и не способна выносить ребенка, но зачать — вполне.

— Спасибо за заботу, — язвительно бросила Френсис, — но для меня на первом месте стоит эмоциональный фактор.

Джессика обняла ее чуть крепче.

— Этим придется пренебречь. Ставки слишком высоки.

Френсис улыбнулась и крепко сжала ладонь Джессики.

— В таком случае, все в порядке. Я рада, что мы это обсудили.

Адриан снова оглядел девушек.

— Погодите, что тут творится?

— Не твое дело, — дружно огрызнулись Джессика и Френсис.

— Ну же, успокойтесь, — попросил Адриан, совершенно сбитый с толку и, кажется, напуганный. — Вы рассуждаете обо мне, как о призовом жеребце.

Френсис успокаивающе похлопала Адриана по руке.

— Не волнуйся. Все уладится. Ты сумеешь вытащить нас отсюда. А мы позаботимся обо всех формальностях.

Адриан окончательно растерялся:

— Но как мы собираемся выбраться отсюда?

— Ты что-нибудь придумаешь, — заверила Джессика.

Из-за двери доносился звук детских голосов, звонких, перебивающих друг друга, словно там шла веселая игра, но когда Френсис повернулась, и Адриан добежал до двери, коридор оказался пустым.

Адриан вошел в командный отсек и увидел, что кто-то уже занял кресло перед главной панелью управления. В этом не было ничего необычного, то есть это выглядело бы необычным, существуй обыденность в качестве сравнения. Но голова сидевшего была знакома, и этой самой голове следовало находиться на Земле. Только в червоточине все подчинялось другим законам, и единственный способ сохранить здравый рассудок — не пытаться применять правила, действующие в нормальных обстоятельствах.