Брайан Плант - «Если», 2002 № 05

Человек читал книгу.

— Питер! — воскликнул Адриан. — Что ты здесь делаешь?

Кресло повернулось.

— То же самое, что и ты, — буркнул Питер Кавендиш. — Пытаюсь найти отсюда выход.

— Но мы оставили тебя на Земле, — резонно заметил Адриан.

— Помню. И все же я здесь.

— Не думаю. Скорее всего, ты галлюцинация.

Он шагнул к Кавендишу, словно стремясь убедиться в его существовании, и уже хотел коснуться его плеча, но тот покачал головой.

— Я бы не стал этого делать.

— Почему?

— Если твоя рука пройдет сквозь меня, ты подумаешь, что рехнулся. Если же убедишься, что я из плоти и крови, рехнешься подавно.

— По-моему, это тебя признали психопатом.

— Думаешь, меня это волнует?.. — Кавендиш пожал плечами. — Может, в действительности меня здесь нет. А может, тот, кто здесь присутствует, вовсе не я.

Адриан подошел к креслу капитана, уселся и уставился на Кавендиша.

— Но почему ты на корабле?

— Вижу, дела здесь идут не слишком хорошо, верно?

— Смотря какие дела ты имеешь в виду. Корабль занес нас в червоточину. Все получилось. Насколько я понимаю, именно ты программировал компьютер.

— Я только загрузил часть послания.

— Часть, о которой ничего нам не сказал!

— Не желал лишних споров.

— Поэтому принял решение за нас!

— Я не знал, что корабль занесет именно сюда, — оправдывался Кавендиш. — Понимал только, что это программа полета.

— А если бы они захотели взорвать нас? — прошипел Адриан.

— Не пожелай они видеть нас в космосе, не послали бы чертежи. Что за идиотская шутка: посылать схемы вместе с технологиями получения антивещества лишь для того, чтобы после все уничтожить.

— В таком случае почему ты остался на Земле? — допрашивал Адриан. — Мы бы тебя взяли с собой.

Кавендиш вздрогнул.

— Я ведь все-таки психопат. Боялся лететь и боялся не лететь. Боялся не получить ответов и боялся ответов, которые могу получить. Но все же должен был получить ответы, пусть и не лично, а единственный способ добиться этого — послать вас на поиски информации.

— Спасибо, — кивнул Адриан.

— Но ты и сам этого хотел, — сказал Кавендиш.

— Ладно. Что же не сработало?

— Червоточина. Переброс должен был произойти мгновенно. А корабль все еще внутри.

— Если бы мы знали, что означает «все еще». Здесь не существует времени в известной нам форме. Мы это обнаружили и хотя с трудом, но запомнили. Поэтому, что бы и в каком бы порядке ни происходило — или безо всякого порядка вообще, — это может случиться в любой миг: когда мы вошли в червоточину или когда из нее выйдем.

— А знаешь, — протянул Кавендиш, — это может быть испытанием.

— Какого рода?

— Тестом на коэффициент интеллекта. Перехват послания инопланетян — первый уровень, расшифровка — второй, строительство корабля — третий, а сейчас мы на четвертом. Червоточина может оказаться «лабиринтом для крыс», и если мы ничего не предпримем, то никогда не выберемся.

— А если выберемся, — подхватил Адриан, — каким будет приз?

— Это самый большой вопрос, не так ли? Именно он заставил меня укрыться под защитой психоза. Может, призом станет кусочек сыра?

— Как бы там ни было, — заключил Адриан, — мы ничего не узнаем, пока не вырвемся отсюда. Что лучше: ничего не делать и надеяться, что вечность придет к концу? Или сделать что-то… что угодно, в надежде случайно отыскать решение?

Кавендиш явно растерялся. Силуэт его приобрел туманные очертания.

— Не думаю, что следует делать что-то, пока тебе в голову не придет стоящая идея.

— В этом-то и беда, — вздохнул Адриан. — Здесь не только сложно строить планы — трудно разобраться в причине и следствии, когда сначала идет следствие, а потом причина.

— Сначала приговор, потом вердикт, — кивнул Питер.

— Ты говоришь совсем как Френсис.

— Во мне есть что-то от Френсис, — промямлил Кавендиш, постепенно становясь все более прозрачным. — И немного от тебя, Джессики и даже от меня.

— Я бы записал все это, если бы понял, — вздохнул Адриан.

— И если бы смог найти, после того как записал.

— А ты откуда об этом знаешь? — удивился Адриан, наблюдая, как зыбкая фигура Кавендиша неясно колеблется в легком ветерке из вентиляционных отверстий. Постепенно различные части тела Питера стали исчезать: сначала ступни и кисти, потом руки и ноги и наконец торс, начиная от бедер.

— Видишь ли, я не совсем здесь, — признался призрак Кавендиша.

— По правде говоря, ты беседуешь сам с собой.

Его тело окончательно растворилось, и теперь в воздухе плавала одна голова.

— Кое-что из сказанного тобой я не знал, — заметил Адриан.

— Но предполагал или думал об этом, — возразил Кавендиш, от которого остались только губы. Однако они не улыбались. Наоборот, уголки были опущены вниз в типичной параноидальной гримасе.

И тут его не стало. Адриан решил спросить Френсис, что все это означает… если вспомнит, конечно.

Он мельком взглянул на компьютерный стол. Кавендиш читал «Дар со звезд».

В дверь капитанской каюты постучали — как раз в тот момент, когда Адриан просматривал компьютерные распечатки в поисках ответа, который немедленно забудет, если и найдет.

Адриан не хотел занимать капитанскую каюту, настоящую клетушку, похожую на сверхкомпактные помещения подводной лодки. Он предпочел бы поселиться с остальными холостяками в большой общей спальне и приберечь единственное отдельное помещение на корабле для свиданий супружеских пар, но команда настояла на своем.

— Войдите, — откликнулся он, кладя распечатку на доску, сходившую за письменный стол, если ее опускали, и поворачиваясь на табурете, служившем сиденьем, когда его выдвигали из стены.

Пневматическая дверь скользнула в сторону. В узком коридоре стояла Джессика, переминаясь с ноги на ногу. Ничего из ряда вон выходящего. Им всем было не по себе.

— У тебя найдется свободная минутка? — спросила она.

Адриан показал на распечатку.

— Это все, чем мы располагаем.

Джессика скользнула в комнату и уселась на край койки. Их колени почти соприкасались, и Адриану стало неловко.

— У нас проблема, — сказала Джессика.

— И еще какая! Мы не только попали в реальность, где обычные правила не действуют, а физические законы неприменимы, но даже плана действий не можем составить, поскольку не помним ничего от одной серии связанных друг с другом событий до другой.

— Пока события имеют хоть какую-то непрерывность, — возразила Джессика, — все идет в соответствии с причинно-следственной связью. Когда неразрывность прервана, эта связь перестает работать.

— Либо работает в обратном порядке, — добавил Адриан. — Мы помним события, которые еще не происходили. Может, все, что требуется, это заложить основу для того, что мы вспомним раньше?