Александр Фадеев - Мануловы путешествия

– Жестко, – криво ухмыльнулся Гаругх, – но талантливо и надежно. Пожалуй, я так и сделаю. Вот только отправлю донесение в Вилянгу и займусь этим вопросом.

– Зачем ты так? – тихо спросила Настя, когда бывший (или уже снова настоящий?) полковник ушел. – Только что предложил уничтожить несколько десятков людей, чтобы спасти жизнь нескольким перебежчикам. Причем казненные – честные патриоты, хоть и враги, а эти… – девушка брезгливо поморщилась. – Ренегаты!

– Извини, – ответил я. – Сорвался. Страна гибнет, а он за свою шкуру беспокоится. Конечно, никого расстреливать не будем. Пусть сам выкручивается.

– Замечательно! – буркнул внутренний голос. – Теперь уже даем обещания и тут же их нарушаем. А Гаругх, между прочим, честно служил Империи, полагаясь на твое слово.

– Плевать! – резко ответил я. – За все надо платить.

Но настроение еще больше испортилось. В тягостном молчании мы медленно побрели из дворца в координационный центр ждать ответа императора Вилянги.

Нас встретила гробовая тишина. Все сидели неподвижно на своих местах и смотрели на Раскуна и Гаругха, стоящих у стратегической карты. Лица присутствующих отливали мертвенной белизной.

– Что случилось? – спросил я Раскуна.

– Пришел ответ Вилянги, – ровным голосом ответил тот. – Читайте, Сергей, – и протянул мне лист с расшифровкой сообщения.

– Вы же знаете, что у меня проблемы с буквами. Перескажите, пожалуйста, своими словами. Нам предписано встретить победителя, стоя на коленях, с непокрытой головой? – горестно спросил я.

– Хуже…

– ???

– Он не принял капитуляцию.

– Что?! – вскричал я. – Как?!

– Правитель Вилянги отказался принять отречение Роланы с Ресеем и договор о безоговорочной капитуляции Норэлтира, – бесцветным голосом повторил Раскун. Он ответил, что Империя должна быть наказана за сопротивление, и завтра утром драконы обрушатся на нас.

Я потерял дар речи. Мы так долго решались на этот позорный шаг и все без толку!

– Думаю, он испугался, – все так же спокойно продолжил министр внутренних дел. – Такой мощный отпор, поставивший на грань уничтожения многотысячный десант, заставит задуматься кого угодно: нужен ли ему покоренный народ, что так яростно сражается за свою свободу? Вот и решил – лучше уж безлюдный континент, чем постоянная партизанская война. Думаю, на его месте я поступил бы так же. Да и вы, Сергей, тоже.

– Не говорите за всех! – Я снова обрел голос. – Во дворец доложили?

– Да.

– Там что-то уже решили?

– Ролана с Ресеем вечером вылетают к войскам на побережье. "Правители должны гибнуть вместе со своим войском", – так сказала императрица.

– Ерунда какая! – возмутился я. – А дети? А Ресей что сказал?

– Близнецов уже собирают – под присмотром Эрпы и Кэтины их отправят в тайное убежище в Зарундии. А что касается нашего император… – Раскун дернул щекой. – Он согласен со своей супругой.

Я вопросительно посмотрел на Настю. Девушка в ответ чуть кивнула головой.

– Зарезервируйте, пожалуйста, пару мест в первом ряду и для нас, господин Раскун.

– Э, не понял?

– Надеюсь, в летучке рядом с императрицей найдется пара мест для ее друзей, – пояснил я.

Старый чекист молча кивнул, подумал и приказал адъютанту, стоявшему поодаль: "Ты слышал? Распорядись насчет свободных мест".

– Два, господин министр? – уточнил тот.

– Три. Я тоже лечу. – Спокойно так, без пафоса.

И заработал мой уважительный взгляд. Вот уж не ожидал от старого интригана такого поступка!

Мест бронировали четыре – Традорн не мыслил, что он может остаться в столице.

Вечер провели с Настей, гуляя по улицам столицы. Страстно хотел ее поцеловать, но побоялся выглядеть смешным. Тоже мне эротическое шоу – милующиеся мелкие зверьки. Поэтому мы просто бродили по улицам, оглядывались на взвод "манулят", делающих вид, что просто гуляют в этой части города. Постояли на красивой набережной, любуясь мелкими облаками на горизонте, поймавшими последние лучики солнца, оттого блистающие начищенным золотом. Вид умирающего дня вселял печаль и грусть, вид нарождавшейся ночи давал надежду. Душа настроена на лирический лад, завтрашний день станет последним, пора рассказать Насте, что она для меня значит…

– По всем народным приметам, – встрял в любовную тему внутренний голос, – завтра будет ясная погода – драконов издалека заметим!

Тьфу, дурак! Все испортил! Девушка почувствовала настроение, напряглась, сжалась в ожидании заветных слов, но, заметив перемену во мне, отпрянула и отвернулась.

– Пойдем, Сергей, домой, – тихо произнесла лоториня. – Завтра тяжелый день, и рано вставать.

Эх, дурак я дурацкий! Влез сам к себе с этими приметами, драконами и ясной погодой, сбил настроение и все испортил. Ну что я за человек?!

– А ты и не человек, – заметил внутренний голос. – Посмотри в воду, там отражается манул!

Мой ответ самому себе затруднился бы повторить вслух даже известный армейский сквернослов Традорн.

Робкие утренние лучи мелькали в иллюминаторах летучки, впереди уже маячила громада океана – мы летели к южному побережью.

– Ролана, а помнишь первую нашу встречу? – спросил я. – Такое же раннее утро, полет, столько всего впереди – выборы, Империя, войны, победа…

– Да, вот этим два утра и отличаются, – невесело улыбнулась собеседница. – Тогда все впереди, а сейчас… – она замолчала и отвернулась к иллюминатору.

Внизу проплывали армейские склады, железная дорога, шатры медслужбы с ранеными, аэродромы – глубокий тыл нашей линии обороны. Летучка резко зашла на посадку к большой камуфлированной палатке, стоящей особняком от всего остального. Вокруг нее правильным каре в парадной форме стоял весь "Манулий батальон". Впервые в жизни бойцы надели яркие цветастые кителя и брюки, положенные "придворным" войскам вместо своих привычных камуфляжей. Лучшие солдаты Империи приготовились погибнуть в блеске всех своих орденов и регалий рядом с императорской четой и легендарным комбатом.

Вчера вечером подполковник Корздан собрал личный состав на плацу и кратко объявил о грядущем конце света. "Желающие проводить командира батальона к месту прибытия черных драконов – сбор через два часа в парадной форме на аэродроме", – приказал он: "Остальным быть готовыми к ведению партизанской войны. Если выживете после первого удара. У меня все". В назначенный срок у десантных летучек выстроился весь батальон в полном составе. Опустели казармы и столовая, лазарет хлопал незакрытой дверью, в открытые ворота на заботливо отстроенной ферме разбегалась откормленная живность, разведрота и повара, диверсионный взвод и персонал медсанчасти, боевые офицеры и хозвзвод стояли в едином строю. В партизаны не захотел ни кто. И теперь "манулята" стояли по стойке "смирно" в ожидании приказа броситься в бой. Или просто ждали своей судьбы.