Надо бабке рассказать! Теперь слышишь? Красопета! Так же бесцеремонно тетка впихнула меня в дверь моей комнаты, разразилась проклятиями и удалились. Я беспомощно опустилась на кровать. Сейчас настроение не спасла бы даже «коровка». Я боялась, ужасно боялась эту молдаванку, даже ноги тряслись. Оказывается, я – очень слабое существо, меня можно унизить, схватить в охапку, а я даже сопротивляться не стану, просто отмолчусь. Меня тошнило. От молдаванки, от бабки, а больше всего – от себя. Все во мне не настоящее. Строю из себя элиту, приехала покорять Одессу, а сама – ноль. Кто и за что меня полюбит? За слабость? За лицемерие? Первым порывом было собрать вещи и убраться отсюда, пока жива, вернуться домой. Свой город ненавидела с детства, но сейчас вспомнила, что ночью там особенно ярко и мирно горит свет в окнах, люди живут простой жизнью, их ждут и любят просто так, с обычными фигурами и без толстых кошельков. Я подумала о нашей квартире. Меня ведь никто не выгонял, никто не заставлял, мое обучение и попытки встретить принца больно ударили по семейному бюджету, но я знала, что на меня возлагали большие надежды, что родители только с этой мыслью ели всю зиму обмороженную картошку, и уехала. Я должна стать на ноги. Должна стать тем, кем меня хотели видеть, кем мечтала стать с детства. Именно эти мысли не позволили расплакаться. Есть люди, которые любят просто так, верят и молятся, а пока я не одна, ничего со мной не случится. Я смотрела в окно на звезды и улыбалась. Признак сумасшествия? Глава № 5 Артема не видела две недели – директриса просто заваливала работой. Соскучилась ужасно и как только представилась возможность, пришла на занятия. Он снова курил при входе. Один. Заметив меня, недовольно сдвинул брови. – Ты всегда думаешь только о себе? И не давая времени ответить, потянул в сторону от офиса. – Блин, я уже кашлять начал – столько курить. – А я причем? – При всем. Тебя жду. Ты где была? Он отбросил в сторону сигарету и чуть слышно прикоснулся к губам, отстранился и снова принялся ворчать: – Рак легких мне обеспечен. Нет, ты смеешься? Две недели! – Хочешь сказать, что ты на этом месте простоял ровно две недели? – Не смейся. Три раза в неделю, как на посту. Я больше не злилась. Милый мальчик. Ворчит, а меня распирает от смеха. Он потянул меня еще дальше. – Ты куда? – удивилась я. – Ты что, хочешь слушать эти лекции? Меня уже достало. В кино. – Целоваться? Он остановился, развернул меня к себе и долго рассматривал. – Если захочешь. Я захотела: целоваться Артем умел. Расстроило то, что сегодня он предпочел ограничиться одним сеансом. Сказать я, правда, ничего не решилась. Мы вышли на улицу, и я уже представила, как снова бегу мимо Привоза, снова жду трамвай, снова вижу перед собой счастливую парочку, а на душе пустота… Собралась с силами и улыбнулась, чмокнула его и уже даже шаг в сторону сделала. Артем схватил за руку и потянул на себя. Как же, поцелуй на прощанье. Я снова сделала шаг, и снова оказалась у его груди. Он уткнулся носом в макушку, я начала таять, а он шептать: – Мы идем в гости. Тоном говорил таким, что не поспоришь. – К кому? – спросила из любопытства, но уже бодро шагала рядом. – Ко мне. Я остановилась. Встречаться с его родителями не хотелось – больно напоминало смотрины. – Их нет дома. Я даже ускорила шаг, сердце бешено забилось. Не совершаю ли ошибку? Может, не стоит торопить события? К черту! Мне ужасно хотелось оказаться у него дома, хотелось, чтобы события поторопились, и мы остались одни. Не успела я зайти в коридор, как навстречу вышла женщина лет пятидесяти. Она с интересом рассматривала позднюю гостью, а я ее, из чего сделала вывод, что Артем похож на маму. А это была его мама. – Знакомьтесь, а я в душ. Итак, мальчик ретировался, а меня пригласили на кухню. Я с тоской подумала, что возвращаться домой все же придется. Плюс: попью чая в приличной компании в домашней обстановке, минус: возвращаться придется еще позже, чем две недели назад, и пинок мне снова обеспечен. – Наталья, – представилась я, так как мама Артема молчала, и начинать разговор не спешила. – Знаю. Женщина поставила на стол варенье, батон и мед, начала возиться с заваркой. -А меня можешь называть мама Артема. Спать будешь в комнате, дверь закрывается, – многозначительное замечание, – я не придерживаюсь современных взглядов. Вернулся Артем, и я не успела ответить. Он наклонился, чмокнул меня в щеку, расставил аляповатые чашки с чаем, подмигнул и безапелляционно заявил: – Спать мы будем в одной комнате. И прежде, чем его мать открыла рот, закончил: – Постелешь ей на диване, а мне на полу. Так тебе будет спокойнее. Мне тоже. Мама Артема, перекинувшись со мной парой незначительных фраз, удалилась выполнять просьбу сына. Артем нежно прикоснулся к моему лицу. – Ты не против? – Думала и не спросишь. – Спрашиваю. Его лицо приблизилось, дыхание обжигало кожу. – Я соскучился. Мы потянулись друг к другу, но рядом раздалось покашливание и сообщение, что все готово и пора спать. Мы поднялись, Артем обнял меня, притянув к себе спиной. Я смотрела в окно на тихий двор, фары проезжающих мимо машин, запоздалых пешеходов, и видела пустоту. Быть может, я ее чувствовала? – Иди в комнату, – прошептал Артем, – я сейчас приду. – Я без тебя не пойду. Я потянула его за руку и в комнату мы вошли вдвоем. Свет не включали, не до того да и ни к чему. Не сговариваясь, опустились на пол – диван мог скрипеть. Артем помогал мне избавиться от джинсов, а я с ужасом вспомнила, что не надела сегодня новое белье. Слава Богу, в темноте не было видно, как я покраснела, но Артем что-то почувствовал и отстранился. – Я хочу тебя, – прошептал с мольбой в голосе. И я наплевала на все. Я тоже его хотела. Такой нежности я раньше не знала. Наверное, это тоже было счастье. Под утро мы, чтобы не смущать маму Артема, разошлись по отведенным местам и уснули. Сквозь сон я слышала шарканье в коридоре, слышала, как Артем вышел из зала, прикрыв дверь, слышала его разговор с матерью. Говорили обо мне, причем, на повышенных тонах. Так, я поняла, что никто не позволит водить в дом невесть кого и не собирается стелить новую постель. А еще кормить. Потому что, как показалось маме Артема, я безумно голодная и стоптала половину батона и полбанки варенья. Я хотела подняться и сказать, что варенье я не ем вообще. Что ответил Артем, не расслышала, а вот его мама… Досталось и моей фигуре, и щекам, и усам. Я снова хотела подняться и заявить, что усов у меня нет и в принципе быть не может. Потом затронули болезненную тему. Приезжая. Нужна только квартира, разве не видно? И в постель сразу прыгнула только поэтому. Удар ниже пояса, и ведь не поспоришь. Хлопнула входная дверь, и через минуту Артем вернулся в комнату. От него пахло дымом – видно, нервничал и много курил.
Читать дальше
