Фрэнк Херберт - Дюна

— Гурни, — сказал он. — Вокруг Раббана много людей Союза? Гурни выпрямился, глаза его сузились.

— Ваш вопрос не имеет…

— Я тебя спрашиваю! — повысил голос Пол.

— Арраки наводнена агентами Союза. Они покупают спайс, как будто это самая ценная вещь во всей Вселенной. И все же почему вы думаете, что нам следует слишком далеко вдаваться в…

— Это и есть самая ценная вещь во Вселенной, — перебил его Пол. — Для них. — Он посмотрел на Стилгара и на Чани, которые шли к ним через комнату. — И мы держим ее под контролем, Гурни.

— Ее держат под контролем Харконнены!

— Контролирует ценность тот, кто может ее уничтожить, — отчеканил Пол. Движением руки он предупредил дальнейшие вопросы Гурни и кивнул Стилгару, который вместе с Чани подошел и остановился перед Полом.

Пол взял в левую руку нож сардукара и протянул его Стилгару со словами:

— Ты живешь ради пользы племени. Мог бы ты взять ножом кровь моей жизни?

— Ради пользы племени, — негромко повторил Стилгар.

— Тогда пускай в ход нож, — сказал Пол.

— Ты меня вызываешь?

— Если бы это было так, — сказал Пол, — я не позволил бы взять мою жизнь, стоя без оружия.

Стилгар судорожно глотнул воздух.

— Узул! — Чани бросила взгляд на Гурни, потом снова на Пола. Стилгар все еще осмысливал услышанное, а Пол продолжал:

— Ты воин, Стилгар. Когда сардукары затеяли сражение, ты не ринулся в битву. Первой твоей мыслью было защитить Чани.

— Она — моя племянница, — сказал Стилгар. — Если ты сомневаешься в тех федайкинах, которые занимались этими мерзавцами…

— Почему первой твоей мыслью была мысль о Чани?

— Это не так!

— А как?

— Она была о тебе, — признался Стилгар.

— Ты думаешь, что смог бы поднять на меня руку? — спросил Пол. Стилгар вздрогнул.

— Таков закон, — прошептал он.

— Закон говорит, что надо убивать пришельцев из далеких миров, найденных в пустыне, и брать их воду, как подарок Шаи-Хулуда, — возразил ему Пол. — И все же однажды ночью ты позволил жить двоим таким пришельцам — моей матери и мне.

Так как Стилгар продолжал молча смотреть на него, Пол продолжал:

— Пути меняются, Стил. Ты и сам их менял.

Стилгар посмотрел на желтую эмблему, укрепленную на рукоятке ножа у него в руке.

— Когда я стану герцогом в Арраки не, будет ли у нас с Чани время входить в каждую мелочь управления сьетчем Табр? — спросил Пол. — И разве ты сам станешь заниматься проблемами каждой отдельной семьи?

Стилгар продолжал пристально смотреть на нож.

— Неужели ты думаешь, что я жажду обрезать свою правую руку? — настойчиво спрашивал Пол.

Стилгар медленно перевел взгляд на его лицо.

— Ты! — воскликнул Пол. — Неужели ты думаешь, что я хочу лишить себя и племя твоей мудрости и силы?

Стилгар тихо ответил:

— Юношу из моего племени, чье имя мне известно, этого юношу я могу убить на поле вызова, пожелай этого Шаи-Хулуд. Но Лизану ал-Гаибу я не могу причинить вреда. Ты знал это, когда давал мне нож.

— Я знал это, — согласился Пол.

— Пути меняются, — сказал Стилгар и разжал руку. Нож упал на каменный пол.

— Чани, — позвал Пол, — отправляйся к моей матери и пришли ее сюда: нам нужен ее совет.

— Но ты говорил, что поедешь на юг! — запротестовала она.

— Это решение было неверным, — объявил он. — Харконнены не там. Война не там.

Она глубоко вздохнула, смиряясь с его словами, как любая женщина пустыни смирялась с неизбежным в этой жизни, которая так тесно связана со смертью.

— Ты отвезешь моей матери сообщение, предназначенное лишь для ее ушей, — сказал Пол. — Скажи ей, что Стилгар признал меня герцогом Арраки, что должен быть найден путь заставить молодых воинов согласиться с этим решением.

Чани посмотрела на Стилгара.

— Делай, как он говорит, — проворчал Стилгар. — Мы оба знаем, что он мог победить меня… и что я не могу поднять на него руку ради пользы племени.

— Я вернусь вместе с твоей матерью, — проговорила Чани.

— Пришли ее сюда, — сказал Пол. — Стилгар был прав: я сильнее, когда ты в безопасности. Ты останешься в сьетче.

Она хотела было что-то возразить, но передумала.

— Сихайя, — сказал Пол, назвав ее именем, известным лишь им двоим. Он отвернулся вправо и встретился с горящими глазами Гурни.

С тех пор как Пол упомянул о своей матери, Гурни уже ничего не понимал из разговора Пола со старым Свободным.

— Твоя мать… — начал Гурни.

— Айдахо спас нас в ночь набега, — рассеянно произнес Пол, думая о предстоящей разлуке с Чани, — теперь мы…

— Что с Дунканом Айдахо, мой господин? — спросил Гурни.

— Он мертв; ценой своей жизни он выиграл нам время на побег. «Так, значит, ведьма жива! — подумал Гурни. — Одна из тех, кого я поклялся уничтожить, жива. И герцог Пол, конечно, не знает, какая тварь дала ему жизнь! Это сам Дьявол! Выдать Харконненам его отца!»

Пол прошел мимо него и вскочил на возвышение. Оглянувшись, он увидел, что раненые и мертвые уже унесены, и с горечью подумал о том, что в легенду о Муаддибе вписана еще одна глава. «Я даже не вытащил свой нож, но о сегодняшнем дне будут говорить, что я уничтожил двадцать сардукаров».

Гурни, не чувствуя под ногами земли, последовал за Стилгаром. Мысли яростно бились в его голове.

«Ведьма все еще жива, в то время как те, кого она предала, превратились в груду костей в зыбких могилах. Я должен сделать так, чтобы Пол узнал о ней правду, прежде чем я убью ее».

Джессика видела, что толпа, собравшаяся в пещере, в помещении для собраний, была охвачена теми же чувствами, которые владели ею в тот день, когда Пол убил Джемиза.

Выйдя из личных покоев Пола и направляясь к возвышению, Джессика спрятала цилиндр с полученной ею запиской в складки платья. Она чувствовала себя отдохнувшей после долгого путешествия с юга, но все еще досадовала на то, что Пол никак не желал давать разрешения на пользование захваченным орнитоптером.

— Наш контроль над воздухом не полный, — сказал он. — И мы не должны полагаться на горючее чужеземцев. К тому же горючее и воздушные суда должны тщательно сберегаться и охраняться до тех пор, пока нам не понадобится максимальная сила.

Пол стоял с группой молодых воинов у возвышения. Слабый свет глоуглобов придавал всему происходящему несколько нереальный вид, как будто все происходило не на самом деле, а было изображено на картине. Лишь запахи, шепот и звук шаркающих по камню ног говорили об обратном.

Она изучала сына, удивляясь тому, что он еще не показал ей свой сюрприз — Гурни Хэллека. Мысль о Гурни всколыхнула в ней воспоминания о прошлом, о днях, проведенных ею с отцом Пола и наполненных любовью.