Фрэнк Херберт - Дюна

Лето, наблюдая за проходящими гостями, вспомнил, что сказал об этом Зуфир Хават: «Сир! Я это запрещаю!» Губы герцога дрогнули в угрюмой улыбке. Что это была за сцена! И когда герцог остался непреклонным, Хават покачал головой:

— У меня плохие предчувствия, сир. События на Арраки развиваются слишком быстро. Это совсем не похоже на Харконненов.

Пол прошел мимо отца, ведя под руку молодую женщину, которая была выше его на полголовы. Он бросил на отца обиженный взгляд и кивнул в ответ на какое-то ее замечание.

— Ее отец производит стилсьюты, — сказала Джессика. — Мне сказали, что только сумасшедший может отправиться в пустыню в одном из его костюмов.

— Кто этот человек с лицом в шрамах, идущий впереди Пола? — спросил герцог. — Я его не припомню.

— Его включили в список позднее, — прошептала она. — Это приглашение устроил Гурни.

— Гурни?

— По моей просьбе. Я получила согласие Хавата, хотя сначала он был настроен непримиримо. Это контрабандист Эсмар Туек. Его здесь все знают, он принят во многих домах.

— Зачем он здесь?

— Вопрос естественный, — согласилась она. — Одним своим присутствием Туек сеет сомнения и подозрения. Но он — большая сила в среде людей определенного сорта. Например, он будет формально извещен о том, что ты готовишься настоять на своем приказе, направленном против взяточничества и принудительных поборов среди контрабандистов. Это, кажется, очень понравилось Хавату.

— Я не уверен, что это нравится мне! — Он кивнул прошедшей паре и отметил, что лишь нескольким гостям осталось пройти мимо них. — Почему ты не пригласила кого-нибудь из Свободных?

— Здесь Кайнз, — сказала она.

— Да, здесь Кайнз, — повторил он. — У тебя есть еще сюрприз для меня? — Он повел ее вслед за гостями.

— Все остальное главным образом условности, — сказала она, подумав про себя: «Дорогой мой, неужели ты не понимаешь, что этот контрабандист располагает быстрыми кораблями и что его можно подкупить! Мы должны иметь запасной выход, путь к побегу с Арраки, если жить здесь станет невозможно».

Когда они вошли в обеденную залу, она высвободила свою руку, позволяя усадить себя. Он подошел к своему месту. Лакей поставил перед ним стул. Остальные разместились, шурша одеждой, двигая стульями, но герцог продолжал стоять. Он сделал знак, и лакеи отступили.

В комнате повисло тревожное молчание.

Джессика, посмотрев на Лето, увидела слабое дрожание в уголках его рта, заметила румянец, заливший его щеки. Что его так рассердило? — спросила она себя. Конечно же не то, что я пригласила контрабандиста…

— Некоторых из вас удивило мое решение о раковинах и полотенцах, — хмуро проговорил Лето. — Должен вам сказать, что измениться должно многое.

Молчание, воцарившееся за столом, сделалось тягостным. «Они думают, что он пьян», — подумала Джессика. Лето поднял свой бокал.

— Сейчас, как кавалер империи, я хочу предложить тост, — сказал он.

Все подняли свои бокалы и посмотрели на герцога.

— Я здесь, и я здесь останусь! — воскликнул он.

Многие уже поднесли бокалы к своим губам, но им пришлось снова опустить их, так как герцог предупреждающе поднял руку:

— Мой тост: дело двигает прогресс. Счастье можно найти повсюду! Он сделал глоток. Остальные последовали его примеру, поглядывая друг на друга.

— Гурни! — позвал герцог.

Из алькова, находящегося в другом конце комнаты, что был ближе к герцогу, раздался голос Хэллека:

— Я здесь, мой господин!

— Поиграй нам, Гурни.

Из алькова раздались звуки бализета. Повинуясь знаку герцога, слуги начали разносить блюда с едой и расставлять их на столе. Все еще продолжая стоять, герцог сказал:

— В старые времена в обязанности хозяина входило развлекать гостей, используя свои таланты. — Костяшки его пальцев побелели, так крепко он сжимал бокал. — Я не умею петь, но я скажу вам слова этой песни. Считайте их следующим тостом — тостом в память тех, кто умер, создавая для нас эту жизнь.

Сидящие за столом обменялись тревожным шепотом. Джессика опустила взгляд. Герцог начал декламировать:

Герцог возвысил голос на последних словах, сделал большой глоток из бокала и поставил его на стол так резко, что вино расплескалось.

Остальные выпили в смущенном молчании. И снова герцог поднял свой бокал и на этот раз выплеснул его содержимое на пол, зная, что остальные должны последовать его примеру.

Первой это сделала Джессика. И после минутного оцепенения остальные проделали то же самое. Джессика видела, что Пол, сидящий рядом с отцом, изучает реакцию окружающих его людей. Она тоже не могла удержаться от наблюдений.

С наибольшим интересом она наблюдала за Кайнзом. Планетолог было заколебался, потом вылил содержимое бокала в сосуд своего стилсьюта. Заметив, что Джессика смотрит на него, он улыбнулся и поднял пустой бокал в молчаливом тосте. Казалось, все эти действия нимало его не смутили.

Музыка Хэллека все еще доносилась из алькова, но она перешла на мажорный лад и была теперь веселой и живой, как будто трубадур пытался поднять настроение тех, кто его слушал.

— Давайте приступим к обеду, — сказал герцог и сел.

«Он сердит и неуверен в себе, — подумала Джессика. — Потеря краулера задела его гораздо глубже, чем можно было думать. Он ведет себя как человек, попавший в отчаянное положение. Его положение и в самом деле ужасно…»

Вначале медленно, потом все более оживляясь, обед шел своим чередом. Фабрикант стилсьютов сделал Джессике комплимент по поводу обеда.

— Мы привезли все с Каладана, — ответила она.

— Великолепно! — повторил он, смакуя еду —… Просто великолепно! И никакого меланжа. Так устаешь от этого спайса!

Представитель банка Союза посмотрел на Кайнза.

— Насколько я знаю, доктор Кайнз, червь разрушил еще одну фабрику?

— Новости разносятся быстро, — сказал герцог.

— Так это правда? — спросил банкир, обращаясь к Лето.

— Конечно, правда! — рявкнул Лето. — Машина провалилась сквозь землю, хотя это и кажется невероятным.

— Когда появился червь, ничто не могло спасти краулер, — сказал Кайнз.

— И никто не видел, как появился червь? — спросил банкир.

— За пустыней следят стопперы, — сказал Кайнз. — Штат машины обычно состоит из четырех человек: двоих водителей и двоих помощников. Если один или даже двое были в числе тех, кому платят враги герцога…