Андрей Басов - Сказки старого дома

— Капитан, поскольку тут наметилось затишье в событиях, я, пожалуй, покину вас. Хочу сходить и в свои владения. А вас приглашаю как-нибудь при случае посетить их со мной. Сейчас с собой не зову. Вам всё равно нужно дождаться развязки в заварившейся каше.

— Спасибо, как-нибудь сходим и к тебе ненадолго. Очень заинтриговало меня тамошнее винцо. Ты там дома поосторожнее. Постарайся выйти от меня незаметно.

— Если случится нами ожидаемое, то передайте поздравления и от меня.

Я удалился в предоставленную мне комнату и переоделся.

Дом, Дом, где ты, Дом…

Осторожно приоткрываю дверь в коридор. Вроде никого нет. Высовываюсь. Тихо. А ведь в капитанской коммуналке вроде бы все соседи должны быть уже дома. На цыпочках бегу к входной двери и выскальзываю на площадку, прикрывая дверь за собой. Тихо внутри щелкнул замок. Не попался. Нет, все-таки попался. Сверху по лестнице как раз спускается Александр.

— Привет, а я думал, Капитана нет дома. Звоню по телефону. Он не отвечает.

— Так его и нет здесь. Он там.

— Он что, брал тебя с собой, что ли?

— Брал.

— Так, понятно. И чем ты его шантажировал для этого? Со мной такой номер не пройдет.

— И не надо. Ты сам за мной будешь бегать с приглашением.

— Ага, жди.

— Саша, ты никуда не торопишься?

— Да вроде нет. Вот в магазин только собрался сбегать.

— Зайдем ко мне на минутку. Или нет, пойдем в магазин, а потом ко мне. У меня и перекусим чего-нибудь. Есть у меня одна идейка. Нужна помощь.

В магазине не протолкнуться. Так, хлебца, колбаски докторской, маслица, молока. Может, шпротиков взять? Возьмем. Пивка? С молоком-то? Нет, не надо. Печеньица к чаю. Вроде все. Шпротики быстро кончились. Остаток колбаски, маслица и хлебца Александр заберет с собой. Пьем чай с печеньицем.

— Так что за идея? — спрашивает Александр.

— Мне хотелось бы посмотреть на машину в работе в момент переноса.

Александр сразу схватывает, в чем проблема.

— Только на машину?

— Неплохо бы и на объект переноса в этот момент.

— Стало быть, мне нужно сидеть рядом с ней. А сработает ли при наблюдателе? Да и у тебя не сто глаз, чтобы одновременно смотреть и за объектом, и за машиной.

— Попробуем. Выйдет-не выйдет — уже другой вопрос. Ахмеда привлечем. Он будет смотреть за тобой, а я — за машиной.

— Ладно. Колбаску только вот домой отнесу, и встретимся у Ахмеда. Опасно ее здесь оставлять, раз твои кормилицы в отъезде.

Ахмед дома и не против поучаствовать в эксперименте. Расставил чашки и на Александра тоже. Держит заварной чайничек, собираясь дозировать заварку по чашкам. Мой отказ от чаепития не принял. Сказал, что обидится. Придется уважить, хочется того или нет. Честно говоря, чем больше я его узнаю, тем меньше мне кажется, что он дворник и по складу ума. Скорее себе на уме. А что там прячется за маской дворника, одному Аллаху известно. Рискнуть, что ли?

— Ахмед, а у тебя какая специализация?

— Ха, смешной ты человек, Сережа. Понятное дело — дворник.

— Я не об этом. По образованию.

Чайничек замирает в воздухе.

— Как догадался?

— По взгляду бывало. Не дворницкому интересу, который иногда пробивается. Выпавшим невзначай словам, характерным лишь для весьма образованного человека.

— Философия, ЛГУ. Но очень давно. Еще до войны. А ты очень наблюдателен. Надеюсь, настолько же и не болтлив. Меня нынешнее положение устраивает.

— Могила. Но с глазу на глаз-то можно будет говорить по-человечески?

— Разве что.

— Если еще до войны, то сейчас тебе должно быть где-то около семидесяти, а выглядишь ты много моложе и физически очень крепок.

— Дворницкая служба нервы бережет. А вообще-то мне еще отец говорил, что у нас в семье меньше девяноста не живут. Сам он перевалил за девяносто, когда умер. Генетика уж такая. Хорош, Учитель идет!

Александр вваливается, триумфально размахивая каким-то кульком.

— Вот, уверен был, что Ахмед принудит пить чай. Не исключено, что и под угрозой нанесения побоев, если попробуешь отказаться. Конфеты шоколадные. Выманил у соседки.

Чай у Ахмеда, конечно, знатный. То, что он, по его словам, комбинирует из магазинных отрубей нельзя назвать иначе, чем колдовство. Секрет никому не открывает, но мы-то догадываемся, откуда такой чай. Сидим и наслаждаемся напитком, посасывая конфетки. Благодать! Однако и благодать не вечна. Открываем шкаф и заходим в тайник. Немножко стоим, не зажигая света, и любуемся переливами цвета и света, исходящими от машины. Щелкает выключатель. При свете очарование уже не то. Объясняю.

— Я пройдусь вдоль машины и постараюсь запомнить, что и как в ней в данный момент. Потом встану в середине и попробую, насколько возможно, проследить за поведением приборов и устройств в момент переноса. А ты, Александр, садись на стул и сам знаешь, что делать по моей команде. Задержись там минут на пять. Я пройдусь еще раз и посмотрю, какие произошли изменения. Ахмед, ты смотри, что будет происходить с Александром. Вроде ничего сложного.

Так, на панели шариков-реле картина должна быть обычная. Нет, вру. Как раз не обязательно должна быть. Я и забыл, что Капитан-то там. Обычно большинство шариков колеблется в центре групп контактов, не касаясь их. А сейчас в шести рядах контактных групп все шарики неподвижно замыкают какие-либо пары контактов. Как-то раньше не приходило в голову пересчитать группы. Считаю. Тридцать шесть на тридцать шесть. Значит, всего тысяча двести девяносто шесть. На Капитана работает шестая часть системы — двести шестнадцать реле с шестью вариантами замыкания контактов каждое!

Астрономическое число комбинаций соединений. Вариометры. Обычно они в одинаковом положении. Сейчас внутренняя катушка одного из них повернута иначе, чем другие. Обхожу все до конца. Больше ничего примечательного не заметил. Занимаю позицию спиной к двери рядом с панелью реле. Слева стоит черный параллелепипед с шарами-ежами рядом.

— Поехали потихоньку!

Ничего пока не происходит. Но через некоторое время слышу легкое гудение этого черного столба слева. Вдруг все стеклянные элементы машины, содержащие жидкости, ярко, но не ослепительно вспыхивают. Краем глаза замечаю, как дернулся один из вариометров. Впереди окутывается красным, искристым свечением метровая гранитная полусфера. Все это длится не больше секунды и гаснет, принимая обычное состояние.

— Он пропал, — доносится сзади голос Ахмеда. — Превратился в серую фигуру и растворился.

Оборачиваюсь — Александра на стуле нет.

— Ладно, сейчас вернется. Пройдусь, посмотрю, что изменилось.