Дмитрий Львов - Исход

В пять утра он открыл глаза и увидел, что день хорош. За окном, обращенным на восток, вставало солнце, небо было чистым и пели птицы. А еще он вспомнил, что сегодня праздник и съехалась вся семья, и вспомнив это, несколько минут лежал, мысленно составляя меню ужина.

Потом он встал и отправился к реке. Дойдя до обрыва, воровато оглянулся — нет ли кого по близости — и взмыл в воздух. Встречный ветер освежил кожу, растрепал волосы, наполнил тело чувством полета.

На середине реки он сломал траекторию и стремительно понесся вниз, навстречу голубой воде и, распоров ее, достиг самого дна, а потом вынырнул и лег на спину, подставив тело солнечным лучам…

Когда он вернулся, в доме еще спали и, старательно обходя скрипящие половицы — каждая была известна — он прошел к себе, оделся, взял заранее приготовленные цветы и направился к Ольге.

Уже семнадцатый свой день рождения он начинал так.

… Он положил цветы на мраморную плиту и в который раз подумал, что жена о чем-то догадывалась. Не знала, но догадывалась. Хотя, видит бог, причин у нее для этого не было.

Он вспомнил их последний разговор. Она знала, что умирает, что жить ей осталось считанные часы. Он тоже знал об этом и неотлучно сидел у кровати и держал ее руку, отгоняя боль.

Это все, что он мог сделать тогда, отсрочив смерть лет на десять…

Ольга лежала неподвижно, закрыв глаза, лишь тонкая жилка на виске слабо пульсировала. Но за несколько минут до конца веки ее дрогнули, и он в последний раз увидел глаза жены. Она поманила его взглядом, он наклонился и услышал: "Когда будешь уходить, сделай это незаметно"

Даже в те минуты, когда голос Ольги едва звучал, он судорожно оглянулся — нет ли свидетелей. А когда повернулся к жене, ее уже не стало.

Когда ты уйдешь, сделай это незаметно… Он покачал головой. Конечно, незаметно. Вот только как? Впрочем, у него еще есть время, чтобы обдумать детали. Много времени. Лет сорок.

Из глубины кладбищенской аллеи послышались шаги. Кто-то большой и грузный тяжело скрипел гравием дорожки. Ну, конечно, это был Виктор с цветами в руках, даже сейчас одетый в форму космонавтов.

Он положил цветы на могилу, только потом они молча обнялись и еще постояли в молчании и, не сговариваясь, двинулись к выходу.

Лишь в мобиле, запустив двигатель, Виктор проговорил:

— Шестнадцать лет… А как будто вчера…

— Семнадцать…

— Верно, семнадцать. Память подвела, — он скосил глаза на друга. — А ты не стареешь, Борька. Завидую.

— Положим тебе тоже грех жаловаться…

— Среди звезд стареют медленно, так что со мной все понятно. Но ты на Земле вот уже двадцать три года, а по-прежнему молод и свеж… Воздух здесь особенный, наверное, — Виктор помолчал и добавил. — Скоро и мне предстоит обучаться этой науке — не стареть на Земле. Последний полет и все.

— Куда летишь?

— Потом. О деле потом. Вечером. Перед застольем. Хочу тебе подарок преподнести. А сейчас поговорим о земных радостях. Твои уже приехали?

— Еще вчера.

— И Юлия тоже?

— Конечно, — он усмехнулся, зная особую привязанность друга к дочери. — Все здесь — и дети, и внуки. Так что будет шумно.

— Это замечательно! — Виктор потер ладони. — Ну, держись, дедуля! Мы тебе устроим веселую жизнь!

Он рассмеялся в ответ. Но внезапно почувствовал, как тревога, точно ночная птица, краем крыла задела его. Коснулась и тут же исчезла, оставив внутри быстро тающий холодок. Он покосился на Виктора. Нет, дело не в нем — друг был бодр и здоров. Померещилось, должно быть, подумал он и, развалясь в удобном кресле мобиля, блаженно закрыл глаза.

К их возвращению в доме уже никто не спал. Увидав Виктора, Юля, завизжала, совсем как девчонка, бросилась ему на шею и звонко расцеловала. Капитан дальнего космического флота густо покраснел и беспомощно взглянул на хозяина дома. Сестру оттеснили братья-близнецы Игорь и Вадим и долго трясли гостю руку, затем наступил черед улыбающихся невесток и, наконец, капитаном завладело младшее поколение…

Он стоял в стороне от шумного своего семейства, смотрел на веселые лица, слышал смех и радостные голоса, и в душу его сходил покой.

Потом все пошли завтракать. Аппетит у собравшихся был отменным и линия доставки в то утро работала с явной перегрузкой.

Сам хозяин дома ел мало. Сидя во главе стола, он с удовольствием смотрел на окружающих. Он знал, что может вспомнить любой, самый незначительный случай из жизни каждого. Вспомнить в мельчайших деталях — не потускневшие от времени, они хранились в памяти, заботливо оберегаемые для будущего одиночества.

Он покрутил головой, отгоняя непрошеные мысли — об этом потом, когда настанет время. А пока…

— Все на речку! — крикнул он и первым бросился к дверям.

На берегу, среди общего веселья, он и сам веселился вместе с другими, но при этом ощущал, как тревога, мельком посетившая утром, ушедшая, казалось бы, навсегда, вновь всплывает из темной глубины.

Он не знал ее причин, но источник… источник был известен — Виктор. Но тревога эта загадочным и непонятным образом была связана не с другом, а с ним самим, с самой сутью его бытия.

Когда настало время возвращаться домой, он уже твердо был в этом уверен.

После обеда гости разбрелись кто куда. Одни вернулись к реке, иные пошли в лес, а он поднялся в библиотеку, наперед зная, что туда же придет Виктор. Ждать пришлось не долго. Через несколько минут в коридоре раздались знакомые шаги. Точно шаги судьбы, подумал он, поднимая глаза от книги, которую и не читал вовсе, а держал просто так на коленях.

— Вот теперь самая пора поговорить о деле, — возвестил Виктор, устраиваясь в кресле напротив. — Космическому центру нужна твоя помощь.

— Какая? — тревога накатила тяжелой волной.

— Тебе предлагается принять участие в экспедиции.

Он покачал головой.

— Я не летаю уже двадцать три года. Сначала меня отстранили от полетов…

— Это была ошибка!

— Безусловно. Но потом я сам не захотел. Болела Ольга и дети были на мне. А сейчас… Сейчас слишком поздно. Года не те, да и забыл уже все.

Виктор усмехнулся:

— Вот уж и не предполагал, что ты у нас такой кокетливый. Года, видите ли, не те… Да мне стоит лишь два слова сказать, и ты про те года забудешь напрочь, бегом побежишь в Космоцентр контракт подписывать.

— Что за слова?

— Синее мерцание! Ага, проняло! Наконец-то принято решение о повторной экспедиции в эту зону. А ты — единственный, кто там был и вернулся.

Вот оно! — пронеслось в голове, Центр все-таки принял это решение. Все-таки принял. Ах, как все сошлось. Как сошлось! и нет выхода… Так думал он, а вслух говорил:

— Это полет на верную смерть. Даже автоматические зонды не вернулись.