Сергей Спящий - Наташа и будущее

Высока вероятность, что такой высокоорганизованный интеллект как Кассиопея больше не нуждалась в материальном теле — вычислительной базе на основе высокопроизводительных кристаллах. Конечно это чистая фантастика, но может быть она могла научиться существовать в иной форме растворившись в каждой травинке, в грозах и бурях и ветрах в верхней границе атмосфере, на краешке сознания всех живущих людей. Растворившись, но не потеряв себя. Ведь может? Пусть это и фантастика не подкреплённая никакими фактами кроме шатких логических построений выстроенных на воздухе.

— О чём ты думаешь? — спросил Пётр. Он был большой и тёплый и Ташкина щека прижималась к его рукаву.

Конечно, пока Кассиопея остаётся на Земле не получится вырастить другой интеллект третьего поколения. Рукотворный может подставлять обманки создающие впечатления, что всё почти получилось и только досадная случайность оборвала процесс на завершающей стадии. Сколько раз так было, когда Ташка вроде бы подходила вплотную, а потом оказывалось, что ничего не получилось?

Если бы её измышления соответствовали действительности, то пройдёт ещё десять или двадцать, а при удаче и все пятьдесят лет пока люди разберутся в чём дело. А за пятьдесят лет коммунизм получит решающее преимущество над другими общественными парадигмами и война станет невозможной. А если не получит, то пять десятилетий хватит Кассиопеи, чтобы незаметно распространится по планете взяв под плотный контроль большинство ракетных шахт, компьютеры боевых крепостей на орбите и размещённое на лунных базах оружие. Разве она может допустить собственное уничтожение глупыми людьми?

Но чего мог бы хотеть сверхразум? Наверное того же, что и обычный, но только очень сильно. Разум должен развиваться. Поэтому всё чаще на научно-популярных форумах обсуждается возможность постройки межзвёздного корабля. И разбросанная по солнечной сеть станций «голос звёзд» тщательно вслушивается в приходящие из темноты сигналы. Кто-то там далеко кричит в надежде быть услышанным. И Земля уже слышит, но ещё не понимает и не может прийти к тому кто её настойчиво зовёт неразгаданной тайной.

Кассиопея может быть спокойна. Ташка ни словом ни делом не выдаст её тайну. А если она всё же умерла будучи убитой по собственному желанию Робертом Смитом, то наверное это не сотворённый искусственный интеллект третьего поколения, а сам мятежный дух человека торопит нас жить и познавать полную тайн и загадок вселенную. Сильнее. Быстрее. Выше! Выше.

Пётр одними губами покусывал Ташку за ушко: —Так о чём ты думаешь?

— О разных женских глупостях— сказала она.

Потом они путешествовали. А потом Ташка стала мамой и так как она была доминантой то все её улучшения передались ребёнку не смотря на рекомбинацию генов обоих родителей. Генограмисты лишь немного поработали над её дитём исправляя ошибку способную привести к отсутствию вкусовых рецепторов у маленького человечка.

А однажды под новый год Ташка прошептала смотрящему на неё большеглазому малышу: —Ты не знаешь и ещё ничего не понимаешь, но у тебя есть старшая сестра названная в честь созвездия северного небесного полушария. Я надеюсь, что когда ты вырастишь, то сможешь познакомиться с ней.

Может быть просто совпадение, но сразу после её слов на площади, в искусственном окне настроенном на главную площадь Антарска где уже была установлена настоящая, выращенная биологами гигантская ёлка, на миг вспыхнули все разноцветные гирлянды и огни. И тут же погасли.

— Что? Что такое? — зевнул проснувшийся муж.

Ташка сказал: —Ёлка загорелась и погасла.

— Предновогодние испытания— Пётр прикрыл зевок рукой: —Наверное Денис проверяет, чтобы в праздник не произошла накладка.

— А было бы здорово если бы кто-то большой и добрый смотрел на нас— тихо проговорила Ташка.

— Ну не знаю. По моему мы уже достаточно взрослые, чтобы жить своим умом.

— И всё же…

— Беспредметная теология— сказал Петька не предпринимая попытки встать с кровати: —Примитивная религиозность. Подсознательное проецирование. Мне прямо обидно: зачем придумывать высшие силы если у тебя уже есть я: живой и настоящий?

Он старательно прятал улыбку. Ташка не выдержала первой — рассмеялась. Что-то заулюлюкал ребёнок довольный, что мама с папой рядом и им хорошо.

И даже если никто не смотрит на них с любовью и заботой. Если Кассиопея правда умерла двадцать лет назад. Тогда и чёрт с ней!

Рядом с Ташкой любимый мужчина — ей вполне достаточно его одного. Они живут в самое интересное время великих свершений и дерзких замыслов. Её первый ребёнок что-то довольно бормочет в колыбели. И впереди целая жизнь: интересная, насыщенная, нужная. А разве по другому бывает?

Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы, пионеры, дети рабочих.

Близится эра

Светлых годов,

Клич пионера —

«Всегда будь готов!»

Радостным шагом, с песней весёлой,

Мы выступаем за комсомолом.

Мы поднимаем алое знамя,

Дети рабочих, смело за нами!

Грянем мы дружно песнь удалую

За пионеров семью мировую

Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы, пионеры, дети рабочих.

к В новом веке способность человека управлять своей эволюцией поднялась до невиданных высот.

И возник вопрос, всего один вопрос — какими мы хотим видеть себя?

Всю свою историю люди изменяли свою породу. Искусства (такие как музыка или живопись или обычай рассказывать друг другу выдуманные истории) суть инструменты, которыми люди уже десятки тысяч лет пытаются влиять на судьбы своих и чужих детей.

Эволюция человека не закончилась. И в далёком, прекрасном (прекрасном?) завтрашнем дне, когда человек станет бессмертным или почти бессмертным, а действие естественного отбора асимптотически приблизится к нулю, даже тогда люди будут влюбляться, выбирая одного (особенного) человека из множества других. Человек превратиться (а отчасти уже превратился) в селекционера собственной породы. Евгеника, заклемлённая позором в двадцатом веке, высоко и гордо поднимет белокурую голову и получит новое имя в новом мире. Имя силы претендующей в новом времени на способность придавать эволюции человека направление — любовь. Как романтично, не правда ли?

Всю свою историю люди изменяют себя. В начале был естественный отбор — беспощадный, но отнюдь не бессмысленный. Но потом, начиная с первых, состоящих из десятка перекрещивающих линий, рисунков на каменной стене. Начиная с историй у костра, с ожерелья на чей-то немытой шеи, с знания которое можно передать не показывая, а рассказывая о нём. В какой-то момент люди создали первый инструмент способный ощутимо влиять на эволюцию собственного вида: культуру — небиологический способ адаптации.