Александр Мирер - Обсидиановый нож

— Вне сомнения, это «посредник». Излучатель такой же, как на шестизарядном, который я видел. Вот — воронка на горце. Такие же нити для включения. Длинная — передача, короткая — прием… Разрешите открыть?

— Открывайте, — Зернов по — детски вытянул шею.

Физик покрутил цилиндрик в пальцах. Чмокнув, отвалилась крышка. Открылось круглое бархатное ложе для Мыслящего. Пустое. Длинные ворсинки бархата шевелились сами по себе, как живые. Разобрать их цвет оказалось невозможным — они были черными и одновременно всех цветов радуги. Илья Михайлович — заведующий научной частью — схватил со стола лупу и прищуренным глазом впился в ворсинки:

— Микроконтакты… Эх!..

Заместитель Зернова — тот, что возглавлял следственную комиссию в Тугарине, — проговорил:

— Так, хорошо… Значит, на одном контрольном пункте рентгеновский аппарат можем заменить этим прибором? Это достижение… «Камею» обезопасим на сто процентов!

— Прежде всего, медицинская проверка, — сказала Анна Егоровна. — Эта штука же орудует в мозге — нашли игрушку… Вы можете поручиться, что она безвредна?

Благоволин вдруг сказал странным голосом:

— Это «посредник» планетного класса.

Стало тихо. Дмитрий Алексеевич сидел, сжав пальцами виски.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал он. — Сейчас я вспомню… А! Планетного — именно так… Извлекает только этих Мыслящих… Наших не… как бы сформулировать?., наших не берет. Он безвреден для мозга, Анна Егоровна. Еще что — то было, сейчас… А! Он действует эн раз, затем самоуничтожается. Вся их аппаратура, выносимая с корабля, имеет ограниченное количество циклов… — Физик бормотал, как со сна, и это было так непохоже на его обычную самоуверенную манеру, что всем стало не по себе. — Эн, эн… Сколько же?.. По — видимому, Девять. «Посредник» девятиразового действия. На контрольном пункте его нельзя использовать.

— Нельзя — а? — спросил Ганин. — Откуда вы это все знаете? (Благоволин не ответил.) А раньше почему не доложили?

— Сейчас только вспомнил, Иван Павлович.

— Почему девять? — спросил кто — то.

— У них девятиричная система счета, — сказал Благоволин.

Начальник Центра сложил кончики пальцев, поднялся:

— Спасибо, товарищи. Оперативные решения откладываем. Пока ведем исследования. Первое — надо получить рентгенограммы прибора. Используйте рентгеновские аппараты, установленные на проходных. Получите снимки в разных ракурсах. В карманах, портфелях, обуви. Возможно, прибор вообще прозрачен для рентгена, а мы штабных работников облучаем каждый день. Второе — врачам, психологам, физикам провести комплексное исследование. Программу представите на утверждение. Прибор не портить. Включать разрешаю не больше двух раз…

— Михаил Тихонович! — вскрикнула докторша.

— Не больше двух раз, — жестко повторил Зернов. — Третье… «Апостол» не должен знать, что «посредник» и кристаллы мы обнаружили. Впрочем, следствие я поведу сам. Последнее. Я приказываю считать, что мы ничего не добились. Ни — че — го. Взяли в плен шестерых врагов — право, это не победа… Товарищи, вы свободны. Дмитрий Алексеевич, останьтесь.

Он обождал, пока все вышли:

— Дмитрий Алексеевич, вы играли. Плохо играли. Неважный вы актер…

— Сознаюсь, — сказал физик. — Я не Москвин.

— Вы притворялись, что вспоминаете.

— Ну да. Остальное — правда. (Зернов пожал плечами.) Не верите? Все, что я говорил, поддается проверке. «Посредник» наверняка один раз был в деле — после восьми включений он рассыплется, если не после семи. Проверяйте. И для рентгена он непрозрачен, как я говорил.

— Зачем вы играли? — спросил Зернов.

— Михаил Тихонович… Я не хвастун, правда? Ведь я даю ценнейшую информацию. Без нее «посредник» бы погиб. А он еще пригодится, хотя бы для операции «Тройное звено»… Смею напомнить, я же дал информацию об однозарядном «посреднике», и сегодня она подтвердилась убедительнейшим образом. Что вам до манеры, в которой я выступаю на совещании?

— Неубедительно. Я должен знать все, что знаете вы. Тогда, когда нужно мне, а не по вашему усмотрению. Сейчас я должен знать, зачем вы играли.

Физик достал служебное удостоверение, положил на стол.

— По — видимому, я отстранен от работы.

— Не имею другого выхода.

— Я готов. Михаил Тихонович, одна просьба — я жду письма или телеграммы. Пусть меня известят, и тогда я расскажу вам все. Лично вам, и никому другому.

Он грустно, шаркая большими ногами, вышел из кабинета. Зернов сказал в пустоту:

— Нелепо… Да что делать?

Если он не применит к Благоволину дисциплинарные меры, то они будут применены к нему, Зернову. Он дал Ганину распоряжение о домашнем аресте. Затем написал несколько слов на листке именного блокнота, поставил дату и листок запечатал в конверт. Открыл большой сейф, в нем еще одну дверцу и туда, в отделение для самых важных бумаг, спрятал конверт.

Двое суток назад мир казался прекрасно устроенным. Он был подобен Солнечной системе, в которой светят три Солнца — Великие, — вокруг них по сложным, однако же неизменным орбитам вращаются члены высших каст. Затем вторая система спутников — низшие касты. Все было четко и определенно. Цель Пути задана раз и навсегда После смерти — возрождение. При жизни — стремление вверх.

В темноте подземных заводов копошились низшие из низших, «крапчатые комбинезоны», парии. Розовые комбинезоны обслуживали поверхность планеты и мечтали о работе в Монтировочных. Один на тысячу допускался до обслуживания ракет. Для балога высшей касты начальной ступенью успеха был орбитальный монтаж. Последней ступенью — Бессмертие и Вечная жизнь на спутниках. Туда, ввысь, направлялись стремления Глора и Ник двое суток назад. А сегодня, удостоившись приглашения от самого командора Пути, монтажники угрюмо натянули капюшоны на глаза и выглядывали из — под них как рош — роши, посаженные в клетку… Орбитальные монтажники получают отпуск раз в полгода — таков устав Главного дока. На орбитах не место посторонним. Там уж не познакомишься с биохимиком, специалистом по детекторам.

Неудача казалась сокрушительной. Они стремились вниз, к подземным заводам, а их послали на орбиты.

Наступил час Большого восхода — три часа до смены.

Ник проворчала в капюшон:

— Поедем, что ли, покатаемся. Напоследок…

— Ну поедем, — сказал Глор. — Клянусь черными звездами!.. — Он злобно передернул плечами и шагнул в коридор.

Впоследствии он понял, что повело его к магазинам. Он бессознательно жаждал утешения, а в голове застрял вчерашний разговор о новом ботике для подводной охоты. Говорили, что бот уже выставлен для продажи. И, выведя «Скитальца» из гаража, Глор послал его на восточную дорогу, к магазинам предметов роскоши. Над заводской равниной занималась Большая заря — между горизонтом и черной полосой туч поднялся сноп синих лучей. Восход был скверный, под стать их настроению.