Александр Беляев - Последний человек из Атлантиды

Встретил я и своих старых знакомых — “летучих мышей”. Они живут на вершинах деревьев, занимая тысячи гектаров лесной площади.

Невозможно рассказать обо всем, что я видел, и все же я видел только уголок Венеры, — сказал Блоттон.

— А каких зверей вы считаете самыми опасными? — спросил Ганс.

— Шестируких, — ответил Блоттон. — Я довольно хорошо изучил их жизнь, и мне приходит в голову, что это уже не животные. Это “люди” Венеры. По крайней мере высшие по своему развитию существа на планете. И если они погибнут в борьбе за существование, то только потому, что обладают непонятным, необычайно крепким сном. Но, быть может, они уничтожат в процессе эволюции и этот природный недостаток.

— Нас этот недостаток, во всяком случае, спас.

Окончив свой рассказ, Блоттон вылез из шалаша, сел на стул и спустил ноги. Эллен, похожая на пепельную обезьяну, осторожно переползая по корням деревьев, приблизилась к нему и, поборов свою гордость и застенчивость, сказала:

— О Генри! Я так страдала, так беспокоилась за вас, так ждала…

Он равнодушнее обычного посмотрел на нее и ответил:

— И напрасно! То, что хорошо для Земли, плохо для Венеры. И обратно, Эллен. И обратно. — И он сухо засмеялся.

Маленькая бледнолицая пепельная обезьяна не поняла смысла, но хорошо поняла тон, каким это было сказано. И она едва не упала в Тихую гавань, кишащую венерианскими крокодилами и “амебами”.

А бывший жених со звериной ловкостью, приобретенной в лесах, помчался по воздушным корням на берег, где Мэри полоскала в водоеме белье, грубо оттолкнул Стормера и с улыбкой на изуродованных губах подошел к Мэри.

— Осень и на Земле нерадостна, а на Венере она ужасна. Живешь, как под душем. Брр! На один день двадцать перемен. Знойный ветер сменяется ледяным, теплый дождь — градом, безветрие — ураганом, и туманы, бесконечные туманы, — говорил Блоттон, сидя у пещеры.

— На Земле есть где укрыться от осени. Ницца, Алжир, — вздохнула Делькро.

— На Земле есть деньги, а за деньги можно иметь постоянную весну.

— И на Венере сейчас есть весна, только не добраться до нее: железные дороги еще не проложены и курорты не построены, — насмешливо ответил Блоттон. — Да, пора нам подумать о зиме.

К огорчению Стормера, лорд Генри без всяких выборов и плебисцитов взял на себя роль короля, вождя и диктатора “пассажиров”. После своих лесных приключений одичавший лорд очень изменился. В нем появились грубость, злая настойчивость. Он не терпел противоречий и скоро прибрал к рукам всех “пассажиров”, не исключая и Стормера. Стормер, правда, сдался не сразу. Но после того как Блоттон угостил его боксом, Стормер признал себя побежденным и утих.

“Пассажиры” перебирались в пещеры, где было теплее. “Плебсы” еще жили на деревьях, в шалашах, заканчивая полевые работы.

— Пора нам подумать о зиме, подумать о будущем. Перед нами три возможности. Первая — перезимовать в ракете…

— Это было бы лучше всего, — сказала леди Хинтон, вспомнив об уютной каюте, о своем “земном” кресле.

— Если позволит товарищ Фингер, — криво улыбаясь, заметил Стормер.

— Мы не будем его и спрашивать, — небрежно ответил Блоттон.

— Да, но мы ничего не припасли на зиму. А то, что собрали они…

— На всех хватит… Вторая возможность — перезимовать в пещере.

— Это уже хуже.

— Топлива хватит — тепло будет. “Кокосовые орехи” нашлись и на полуострове. Рыба, зерно, овощи…

— Если их даст товарищ Фингер.

— Мистер Стормер! Я принужден буду легонько ударить вас вот этим камнем по голове, если вы будете мешать мне говорить. Итак, второй проект — перезимовать в пещере. Проект третий — “идти за летом”.

— Подвергая себя всем случайностям… Гм… Молчу.

— Да, подвергая себя тысяче смертельных опасностей. Это, конечно, крайняя, рискованная мера. Ракета удобней всего. Пусть этот Ганс и его товарищи, как муравьи, таскают зерно в ракету, “кокосовые орехи”, рыбу, овощи. Когда Ганс будет в отлучке, мы просто войдем в ракету и завладеем ею.

— Без большой драки не обойдется, — сказал Стормер. — Да, без драки, и без большой драки, не обойтись. И чем она раньше произойдет, тем лучше. Это надо скорей кончать. Двоевластие недопустимо. Или мы, или они…

— Зачем же вы спасли Ганса и Винклера от шестируких?

— Кроме Ганса и Винклера там были и другие. А без Ганса и Винклера и другие могли бы погибнуть от шестируких. Теперь же мосты разрушены, шестирукие не переберутся через залив. Мы обеспечены всем и вполне можно обойтись без “плебсов”. Если “плебсы” не хотят служить нам, они должны быть уничтожены.

— Убить всех “плебсов”? Кого именно?

— Ганса Фингера и Винклера.

— А Жак, Мэри, Цандер, наконец?

— Нам надо думать не только о зиме, но и о более отдаленном будущем. Без Ганса и Винклера остальные нам не страшны. Цандер полезен своими знаниями. Вот, например, одежда. Мы обносились. Придется наладить ткацкое производство…

— Только без машин! — вскрикнул Шнирер.

— Жака мы обратим в рабство…

— А Мэри? — спросил Стормер.

— Мэри будет моей женой, — спокойно ответил лорд Блоттон.

Эллен издала мышиный писк. Леди Хинтон покачнулась и шумно вздохнула. Пинч двусмысленно хихикнул, Блоттон так глянул на него, что тот съежился и отполз в глубь пещеры.

— Пора же вам наконец расстаться с земными предрассудками. Весьма вероятно, что нам придется прожить на Венере всю жизнь. Борьба с природой здесь исключительно трудна. Нам нужно не уменьшать — о вредных элементах вроде Ганса я не говорю, — а увеличивать наши силы. У нас должны быть жены и дети. Здоровые, жизнеспособные. Нельзя портить породы физически неравными браками. Я женюсь на Мэри. Мистеру Уэллеру — епископа ведь больше нет, — кажется, нравится мадемуазель Делькро. Вы, Стормер, тоже еще крепкий мужчина. Вам подойдет Амели.

— Но… — крикнул Пинч и поперхнулся.

— Я не собираюсь замуж, — сказала Амели.

— На Венере это не наше личное дело, а общественная обязанность. Мистер Пинч, пожалуй, может жениться на Эллен, хотя сомневаюсь, чтобы от этой пары были крепкие дети. Ну, а вы, барон, если хотите, можете взять себе в жены леди Хинтон. — Блоттон трескуче рассмеялся.

Все молчали, ошеломленные. Один Уэллер, по-видимому, был доволен своей судьбой и, сдерживая улыбку, поглядывал на свою “нареченную”.

Град прошел. Сильный ветер унес туман. Проглянувшее солнце грело совсем по-летнему. Видно было, как на полуострове, у складов зерна, копошатся Ганс, Винклер, Мэри, Жак и семья Текер, связавшая свою судьбу с “плебсами”. Зерно высыпали в мешки, которые наваливали на спину и относили в “ковчег”.

— Эти люди созданы для труда, — с усмешкой сказал Блоттон.